Подняв на морского демона несчастные глаза, я с надеждой спросила: – А может, достаточно кулона? – Кулон необходим для твоей безопасности в корпусе, – возразили мне. – Установленная вокруг скалы защита не позволяет использовать потерянные души в полной мере, но за пределами корпуса именно душа обеспечит безопасность. Артефакт может дать сбой, а потерянная душа, находящаяся под моим контролем, – нет. Звучало убедительно и исчерпывающе. Заодно стало предельно ясно, почему Флинт выбрал для нашей встречи именно пещеру Гана, находящуюся прямо под корпусом. Подперев подбородок рукой, я покосилась на луковый пирог, но, невзирая на его аппетитность, так к нему и не притронулась. Обреченно вздохнув, отхлебнула остывший чай, отставила кружку и негромко поинтересовалась: – А как ее зовут? Меня одарили удивленным взглядом: – Кого? – Привязанную ко мне душу, – меланхолично пояснила я. – Или это он? Кажется, мне впервые удалось поставить адмирала в тупик. Не то чтобы он молчал долго, но молчание это было очень выразительным. Крайне задумчивым, я бы сказала. – У таких душ нет имен, – сообщил он общеизвестный факт. – Они отличаются от привязанных к месту – таких, как те, что служат в корпусе. Отступать так просто я не собиралась. Все-таки представлять, что рядом находится самая обычная потерянная душа, а не безымянная невидимка, было морально проще. – Так он или она? – преисполнившись неожиданной наглости, повторила я. – Он, – ответил адмирал Рей спустя очередную короткую паузу. – Значит, будет… – я задумалась, пытаясь подобрать подходящее имя. И, снова вспомнив белесый, будто сотканный из тумана силуэт, уверенно выпалила: – Дымок! Адмирал, в этот момент доедающий пирог, поперхнулся. Закашлялся, опустошил чашку гадостного по вкусу чая и недоуменно переспросил: – Дымок? И это имя для смертоносной потерянной души? Он, между прочим, один из сильнейших в моем подчинении! Потупившись, я упрямо пробормотала: – Все равно на дым похож. А Дымок – это мило и совсем не жутко. Раздался какой-то странный звук, заставивший подумать, что адмирал подавился вторично. Но, подняв глаза, я обнаружила, что он едва сдерживает смех. И ничего смешного! Это всяким морским демонам с душами рядом находиться – все равно что на горячих источниках отдыхать. А нам, простым полуундинам, это очень и очень страшно! Неожиданно занавески на окне зашевелились. Чуть всколыхнулись мои волосы, лица коснулось прохладное дуновение, а на недопитом чае образовалась тонкая корочка льда. Что это такое, я поняла не сразу. Зато выражение лица адмирала теперь точно можно было трактовать, как по-настоящему удивленное. – Надо же, – словно не веря, с сомнением произнес он. – Похоже, новое имя ему понравилось. Волосы на моей голове снова зашевелились – только уже не от ветра. Ну ничего себе! Вот вам и бесчувственная потерянная душа… – Позвольте поинтересоваться, это у вас талант такой? – вкрадчиво уточнил адмирал. – Вызывать доверие всех живых и даже фактически мертвых? Морские котики, обычные котики, потерянные души… «Морские демоны», – чуть было не брякнула я, но вовремя опомнилась. Вскоре в таверне началась потасовка, и мы поспешили уйти. Адмирал сопроводил меня до набережной, где велел возвращаться в корпус. – В корпус, Фрида, – еще раз повторил он. – Прямо и только прямо. Шагом марш! Я и зашагала. Чувствуя на себе неотрывный провожающий взгляд, обернулась и, поражаясь собственной дерзости, иронично отдала честь. А затем подобрала полы пальто и припустила со всего духу. По набережной, разумеется. Прямо и только прямо! Сегодня пользоваться помощью Гана я не рискнула, но и подниматься на скалу своим ходом не пришлось. Удачная встреча с Тэйном способствовала полету на грифоне, а уже буквально через полчаса я оказалась на тренировке. Еще несколько месяцев назад такие нагрузки показались бы мне невозможными, но сейчас я уже успела к ним привыкнуть. Программа для кадетов была составлена безупречно, сложность нарастала постепенно, так что мы все справлялись. А если вдруг кто-то пытался отлынивать, жаловаться и принимать облик ползающего по снегу червяка, его быстро приводил в чувство громкий голос капитана Вагхана. – Подъем или увольнение! – то и дело разносилось по полигону. – Кадет Нрирл, вы уверены в своем выборе?! Умел наш капитан мотивировать, что тут скажешь. После колоссальной потери энергии я не отказалась от позднего ужина, который прошел приятно. В общем-то как и весь день. Саламандры устроили целое огненное представление, Карк, пользуясь отсутствием начальства, развлекался, передвигая тарелки с места на место и заставляя их исчезать. Горт зачитывал юмористические стишки собственного сочинения, кто-то стал накладывать их на музыку, и в какой-то момент ужин превратился в репетицию хора. Весело, одним словом. Идя в свою комнату после принятия душа, я буквально волочила ноги, которые так и норовили зацепиться друг за друга. В последнее время любой контакт с водой давал мне заряд сил, но не в этот раз. Действительно устала. А ведь послезавтра – еще и плановый рейд, перед которым нас знатно погоняют… – О, доходяга ундинистая вернулась! – закономерно приветствовали сирены, прикрыв за мной дверь. – А мы тут постельное белье поменяли и пол помыли, пока ты прохлаждалась! Надев казенную светло-серую пижаму, я опустилась на кровать и, взяв подушку, уткнулась в нее носом. А и правда – вкусно пахнет, свежо. – Мы что-то не поняли! – синхронно возмутились приставучие потерянные души. – А спасибо где?! Я хотела было напомнить, что вообще-то уборка является их прямой обязанностью, но вместо этого послушно поблагодарила. Связываться еще с ними… Стук прозвучал ровно в тот момент, когда я уже откинула хрустящее от чистоты одеяло и приготовилась нырнуть в постель. Не дожидаясь позволения войти, визитер отворил дверь и на цыпочках прошмыгнул внутрь. Визитером оказалась Крилл, поэтому вспыхнувшее во мне недовольство моментально погасло. – Еще не спишь? – спросила она, присев рядом. Вопрос относился к разряду риторических, так что вместо ответа я зажгла настольную лампу и, взглянув на Крилл, поинтересовалась: – Что-то случилось? Мой взгляд задержался на смятом конверте, который она сжимала в руке с такой силой, словно от него зависела вся ее жизнь. Крилл закусила губу, судорожно вздохнула и вцепилась в бумагу еще крепче, после чего я встревожилась не на шутку. Несмотря на непродолжительное знакомство, я неплохо ее узнала и теперь не сомневалась – что-то действительно случилось. – Помнишь, я рассказывала, что сбежала из дома? – глухо спросила Крилл, глядя на меня глазами, блестящими не то от переполняющих ее эмоций, не то от сдерживаемых слез. – Так вот, положение нашей семьи стало еще хуже. Мой… несостоявшийся «жених» не стал молчать, и в высшем свете разразился настоящий скандал. Все знают, где я сейчас нахожусь, и осуждают. «Леди не пристало заниматься мужским делом», – спародировала она чей-то неприятный голос, на мгновение замолчала и эмоционально продолжила: – Рисс, мой младший брат, серьезно проигрался, но дело не в деньгах. Просто он стал совершенно неуправляемым, отец планировал отправить его в закрытое мужское училище, но Рисс умудрился сбежать, и сейчас все только о нас и говорят! Крилл тяжело задышала и, приложив ладони к горящим щекам, выдохнула: – Какая же я эгоистка… окончательно все испортила… все! Я не знала, каково это – быть частью семьи аристократов. Не знала, каковы предписываемые высшим светом правила. Но зато на собственной шкуре знала о том, что такое всеобщее осуждение. Пренебрежение. Злоба. – Крилл, послушай, ты ни в чем не виновата, – уверенно произнесла я, тронув ее за плечо. – Неужели ты бы хотела вместо службы в корпусе сейчас быть невестой того, кто тебе не нравится? Можешь мне поверить, сплетни затихают быстро – рано или поздно люди забывают обо всем. А жизнь у тебя одна, и ты поступила правильно, прислушавшись к себе и своим желаниям. Это вовсе не эгоизм! Затронутая тема и потерянный вид Крилл буквально задели меня за живое. Наверное, потому, что я сама переживала подобное. И не только в прошлом. Можно не сомневаться – всеобщее осуждение мне еще не раз предстоит пережить в будущем. – Неужели вас никто не поддерживает? – Открыто – нет, – уже не сдерживая слез, ответила Крилл и вновь взяла в руки письмо. – Дело в том, что проблемы Рисса связаны не только с картами. Долго объяснять, но суть в том, что он умудрился задеть интересы самого принца Дэрена. А если против тебя настроен принц, считай, тебе конец. Немного помолчав и обдумывая услышанное, я задалась вопросом: – А почему вы не попросите о помощи адмирала Рея? Ты ведь рассказывала, что он хороший друг вашей семьи. – Он сейчас почти не бывает в столице. – Крилл всхлипнула. – К тому же мой старший брат, с которым они дружны, слишком горд, чтобы открыто попросить о помощи. Эртан Рей и так сделал для нас слишком много. – И тебя это остановит? – удивилась я. – Да, твои родные находятся далеко, но ты-то здесь, и адмирал совсем рядом! Почему просто с ним не поговорить? Крилл замялась и отвернулась, уставившись куда-то в пространство. Это говорило лучше всяких слов – она скорее утопится, чем о чем-нибудь его попросит. Жажда независимости, гордые отказы от ранее предложенной помощи и неоднократные заявления, что ей ничего не нужно, работали и сейчас. Тысяча кругов глубины, неужели все аристократы такие гордые?! Гордые и твердолобые! – Поступай как знаешь, – вздохнула я, поняв, что убеждать ее бесполезно. – Но, если бы речь шла о моей семье, я бы сделала все, чтобы им помочь. Особенно если бы чувствовала себя хоть сколько-нибудь виноватой. Расстались мы на не слишком позитивной ноте, спать уже совершенно не хотелось, и вместо этого я мучилась разнообразными мыслями. О Крилл, о своей объявившейся родне и – уже привычно – об адмирале. Правда, о последнем все же сталась не думать и больше терзалась из-за предстоящего выбора. Советовать всегда легко, а вот самой принять правильное решение… Потенциальная встреча с Аэлиной не то что пугала – вселяла настоящий ужас. Что я ей скажу? Что она мне скажет? Да и разве захотят они с леди Шаркэ меня увидеть после стольких лет? Накрыв голову подушкой, я глухо застонала. Как же сложно! Невероятно сложно перебороть страх и поступить правильно. Забавно, но решение я приняла еще в таверне, когда адмирал просил меня хорошо все обдумать. А сейчас просто боялась его озвучить даже мысленно. – Глубина их всех поглоти! – с недовольством пробормотала я. – Вот и поеду в столицу, вот и встречусь с этими леди, вот и узнаю, где находится грот! Это они передо мной виноваты – пускай они и беспокоятся! Вынырнув из-под подушки, я погасила свет, удобно устроилась в кровати и решительно закрыла глаза. Все! Спать! Ранний подъем мог бы показаться отвратительным, если бы я каким-то чудом не выспалась. Проснулась самостоятельно, и не то что до гонга – до воплей «глубинных тарахтелок»! Спокойное, размеренное утро сулило такой же спокойный день, но на дне явно что-то сдохло, и все пошло не так. Нехорошее предчувствие у меня возникло еще на тренировке, когда мы наматывали круги по полигону. Стояла непроглядная тьма, разгоняемая лишь парящими рядом морскими светлячками и огнями саламандр. В ангарах кричали проснувшиеся грифоны, внизу тревожно шумело море, где-то вдалеке затянули песню сирены, нагоняющие смертную тоску. Крилл была погружена в себя и не желала разговаривать, Горт не читал смешные стишки, капитан Вагхан отчего-то был очень хмурым. В общем, все надежды на приятный день пошли прахом. Если он и обещал быть спокойным, то в самом нехорошем понимании этого слова.