— У меня нет парового душа. — Нет — так будет. При помощи включенного на полную мощность переносного парогенератора и выгородки из пластиковых занавесок Анна соорудила паровой душ. Я сел на низкую табуретку, чтобы обильно пропотеть и выпить три баллона какого-то бледного чая. Чаепитие продвигалось малой скоростью, так как этот чай, судя по вкусу, набрали из сточной канавы, а человеческий мочевой пузырь способен принять лишь ограниченное количество сточных вод. Мне доставили велосипедный тренажер. Под контролем Анны я каждые полтора часа крутил педали в течение ровно двенадцати минут; ручьями катившийся с меня пот свидетельствовал о подскоке температуры тела. — За счет этого из организма выводится слизь и прочая гадость, — сказала Анна. На завтрак, обед и ужин я получал миску водянистого тушеного месива с кусками свеклы и сельдерея. Сверяясь со своим планшетом, она заставляла меня по часу выполнять медленные растяжки; я должен был в точности повторять все движения видео-инструктора. Анна включила в сеть такую штуковину размером с кусок мыла, которая жужжала и вибрировала, — какое-то доморощенное устройство с надписью русскими буквами на коробочке. Мне пришлось нагишом лечь на пол, чтобы Анна смогла растереть мне все тело этой штуковиной сзади и спереди. На разные части тела эта большевистская машинка реагировала по-разному. — Браво, котик! — похвалила Анна. — Мы почти у цели. Я тайком от нее наглотался найквила и сжевал несколько пастилок судафеда, дополз до кровати и забылся в объятиях Морфея. День 21-й Наутро мне стало лучше. Постель была насквозь мокрой, хоть отжимай. Анна скотчем приклеила к моей кофеварке записку. Оставила тебя безмятежно спящим. Мне нравится, когда ты такой. В холодильнике бульон, который придаст тебе сил. Утром пить холодным, в обед — горячим. Поупражняйся на тренажере 2 раза в первой половине дня и сделай растяжку, пройдя по ссылке, отправленной тебе на мейл. А пока будешь прогреваться, выпей три бутылки воды! Нужно вывести из организма натрий! А. Предоставленный самому себе, я наслаждался домашним одиночеством, а потому тут же выбросил из головы эти указания. Сделал кофе с горячим молоком. Прочел настоящую, бумажную «Таймс», а не онлайн-версию, за которую агитировала Анна на том основании, что газетная бумага, сколько ее ни перерабатывай, — это преступление против окружающей среды. Порадовал себя сытным завтраком: яичница с жареными ломтиками лингвики (это такая португальская колбаса), банан, печенье с клубничной прослойкой, сок папайи из тетрапака и глубокая тарелка сухих шоколадных шариков. На растяжку я забил, равно как и на неподвижный велосипед, и на пластиковый хаммам. По ссылке не прошел, а без инструктора какая же растяжка? Все утро я посвятил стирке: набралось четыре загруза, включая постельное белье. Ставил сборные диски и подпевал. Не подчинялся командам Анны и от этого блажествовал. Что может быть лучше? А это значит, что я ответил на вопрос, заданный мне Анной две недели назад: нет. Ей не подходит такой мужчина. Когда она позвонила справиться о моем самочувствии, я признался, что пренебрег ее указаниями. А потом добавил, что, по собственным ощущениям, выздоровел, отдохнул, пришел в себя и, хотя она все это время проявляла себя замечательно, я, как форменный остолоп, бла-бла-бла, бла-бла-бла… Подобрать нужные слова я не успел — Анна меня опередила: — Мне не подходит такой мужчина, котик. В ее голосе не было ни намека на злость, осуждение или расстройство. Она просто констатировала факт — я бы так не смог. — Это же ясно, — коротко усмехнулась Анна. — Я тебя подавляла. И со временем задавила бы совсем. — И до каких пор ты собиралась держать меня на крючке? — спросил я. — До утра пятницы, и если бы ты сам не завел разговор, пришлось бы это сделать мне. — Почему именно до утра пятницы? — Да потому что в пятницу вечером я возвращаюсь в Форт-Уорт. Мы с Рикардо отправляемся в полет на воздушном шаре. Какая-то часть моего мужского самолюбия тут же пожелала, чтобы этот крендель, Рикардо, тоже ей не подошел. Так и получилось. Никаких объяснений от Анны не последовало. Сертификат аквалангиста, заметьте, я все же получил. Мы с Анной вместе с десятком других дайверов под руководством Вина вышли на катере в бурую от водорослей прибрежную акваторию. Подышали под водой, проплыли сквозь высоченный лес морской растительности. У меня осталось бесподобное фото: мы с Анной в гидрокостюмах сразу после экзамена сидим в обнимку на катере, замерзшие, с мокрыми лицами, и широко улыбаемся в камеру. А на следующей неделе нас ждет Антарктида. Чтобы закупить все необходимое, Анна устроила нам большой поход по магазинам. Особое внимание она уделила Эм-Дэшу, проверяя, достаточно ли у него теплых вещей. Его никогда еще не заносило в такие холодные края, где выживают одни пингвины да крабоеды. — Встречай нас, Южный полярный круг, — провозгласил я, обрядившись в зеленую парку и водонепроницаемые штаны. Анна рассмеялась. Летим (с пересадкой в Лиме) до чилийского города Пунта-Аренас, там садимся на пароход и отчаливаем от берегов Южной Америки; первая стоянка — в порту Локруа, где находится старая полярная станция. Говорят, в проливе Дрейка часто штормит. Но при наличии паруса, штурвала, компаса и хороших судовых часов наш корабль непременно выйдет в море курсом на B15К и приключения. Сочельник 1953-го Вирджил Бьюэл закрыл магазин уже под вечер, когда сыпал легкий снежок. Гололедица усиливалась, ехать пришлось медленно, но, если у тебя «плимут» с автоматической двухступенчатой коробкой передач «Пауэр-флайт», такое вождение не причиняет никаких неудобств. Педали сцепления нет, установлена противооткатная система — настоящее чудо инженерной мысли. Вылететь с обледеневшей дороги и увязнуть в снегу было бы сегодня полной катастрофой: в багажнике «плимута» хранились все сокровища, заказанные детьми Санта-Клаусу едва ли не месяц назад и ожидаемые после полуночи. Через считаные часы подарки должны были оказаться под елкой, а начни он перетаскивать их из багажника увязшей в сугробе машины в кабину тягача, рождественский вечер пошел бы насмарку. Дорога домой, понятное дело, затягивалась, но это еще полбеды. Вирджил терпеть не мог холодов. Двухступенчатая коробка передач — дело хорошее, однако он частенько прохаживался в адрес конструкторов «плимута», не потрудившихся обеспечить хоть сколько-нибудь стоящий обогрев салона. Когда Вирджил наконец добрался домой и желтые огни фар заиграли на стекле заднего крыльца, а колеса с шуршанием остановились на гравийной дорожке, его уже слегка знобило. С преувеличенной осторожностью, чтобы не поскользнуться, как случалось не раз, он прошагал по тропинке к дому и довольно резво для уставшего после работы человека взбежал на крыльцо. Потопав ногами в галошах и развесив верхнюю одежду, Вирджил начал согреваться от тепла, поступающего сквозь решетки снизу, из подвала. После покупки этого дома он своими руками установил литую печь, довольно большую для скромных размеров жилища. А кроме того, приобрел зверский промышленный водогрей, бесперебойно поставлявший божественную влагу, чтобы дети могли вволю плескаться в ванне, а сам Вирджил — не торопясь мыться под душем. Такой комфорт обходился недешево, да и печка за зиму съедала не менее семи кубов поленьев. В гостиной горел камин. Вирджил научил Дейви, как правильно разводить огонь: укладывать поленья не пирамидкой, а в виде бревенчатого домика с растопкой внутри. Теперь Дейви считал поддержание огня в камине своей священной обязанностью. С наступлением ноябрьских морозов дом Бьюэлов становился самым теплым во всей округе. — Пап! — выбежал из кухни Дейви. — Наш план сработал. Джилл всему поверила. — Отличная новость, дружище. — Вирджил пожал сыну руку секретным способом, известным только им двоим. — Я сказал, что после ужина мы напишем письма Санта-Клаусу, а потом выставим угощения — в точности как делали вы, когда я был мелким. В январе Дейви исполнялось одиннадцать. Джилл хлопотала вокруг кухонного стола: в ее обязанности входило подравнивать салфетки и столовые приборы. — Мой папочка с работы приехал, ура-ура, — обрадовалась шестилетняя дочь, передвигая последние ложки. — Неужели? — Делорес Гомес Бьюэл стояла у плиты, придерживая на бедре малютку Конни. Вирджил расцеловал своих женщин. — Вот теперь вижу, — сказала Дел, чмокнула его в ответ, а потом выложила на блюдо жареный с луком картофель и подала к столу. Дейви принес отцу банку пива из огромного нового «Кельвинатора»{15} и при помощи открывалки торжественно проделал в крышке два противоположных отверстия — еще одна его священная обязанность. Ужин семейства Бьюэл обычно превращался в цирк. Непоседа Дейви то и дело вскакивал из-за стола. Конни ерзала на коленях у матери, довольная тем, что ей дали ложечку, которую она то пыталась съесть, то использовала вместо колотушки. Дел нарезала детям еду, вытирала все, что проливалось на стол, понемножку скармливала Конни пюре и еще сама успевала перекусить. Вирджил ел не спеша, описывая вилкой круги по тарелке и поочередно отправляя в рот кусочки всех поданных ему блюд, а сам наслаждался этим домашним спектаклем. — Говорю же тебе: Санте достаточно трех печенюшек. — Дейви просвещал Джилл, объясняя подробности предстоящего ночного визита. — Он даже стакан молока выпить не успевает. У него полно дел. Правда, пап? — Ну разумеется. Вирджил подмигнул сыну; тот хотел подмигнуть в ответ, но смог лишь скривиться и зажмурить один глаз. — Тем более что все оставляют ему одно и то же угощение. — Все? — переспросила Джилл. — Все. — Не понимаю: когда же он приходит? В какое время появляется? — допытывалась Джилл. — Ешь, а то он вообще не придет. — Дел постучала вилкой по тарелке Джилл и отделила немного картофеля. — Кто хорошо кушает, к тому Санта приходит пораньше. — Сразу, как мы ляжем спать? — не унималась Джилл. — Сперва все должны уснуть, правда? — Он может появиться в любое время, пока мы спим. — У брата на все был готов ответ. За лето Дейви узнал правду о Санте и дал себе слово держать сестренку в неведении. — Но это же очень долго. Вдруг молоко в тепле скиснет? — Он может охладить его одним касанием! Опустит палец в стакан теплого молока — фш-ш-ш, бум! — и молоко холодное. Джилл была сражена. — Он, наверное, молоком прямо опивается.