По бесконечным коридорам между стеллажами они прошли обратно к лифту. Нажав кнопку вызова, Ланг сказал: — И еще одно. У наших сотрудников временами бывают... э-э... недоразумения с посетителями. Библиотека бесплатная, открыта для всех и допоздна, поэтому народ сюда ходит всякий. В том числе бывают и... скажем мягко, чудаки всякого рода. Не имею права не предупредить вас. Тут хватает придурков и глухих углов. Скажем, время от времени... э-э... пусть вас не шокирует, если кто-то приспустит штаны и покажет гениталии. Тут Ланг еще раз рассеянно нажал кнопку лифта, хотя огонек с надписью "Вниз" уже горел. — В прошлом семестре, — продолжил он, поборов некоторое смущение, — один козел ходил с зеркальцем на туфле, чтобы заглядывать девушкам под юбки. А семестра три назад другой "чудак" прятался под столами — с той же целью... Правда, большую часть времени вы будете работать в коллективе, в непосредственной близости от других. Так что особенно волноваться не стоит. Но когда остаетесь в одиночестве — поглядывайте вокруг. А не дай Бог, что случится — тут же докладывайте своему начальству. Фейт кивнула и улыбнулась. — Никогда не предполагала, что работа в библиотеке полна приключений. — Да, романтики тут до и больше, — усмехнулся Ланг. Открылись дверцы лифта, и они зашли внутрь. Предупреждение насчет придурков не произвело особого впечатления на Фейт. Отшить подобных типов — дело навыка. Отец обучил ее приемам самозащиты, когда она была еще совсем девчонкой. Так что с мужчиной своего роста или помельче она могла побороться почти на равных. А при удаче справилась бы и с тем, кто покрупнее. Главное — фактор неожиданности. Нападающий самец уверен, что встретит слезы и растерянность. Поэтому отец учил ее нападать первой: сперва врежь мужику по яйцам, а потом разбирайся, что он имел в виду. От хорошего удара по причинному месту сам Шварценеггер в миг согнется и не скоро очухается. Нет, если чего она и боялась, так это землетрясения, пожара и... и самого этого здания. Шестой этаж. Что-то в нем нестерпимо зловещее. Нет, нет, глупости. Какой вздор лезет в голову!.. Однако неприятное чувство страха уже было не прогнать. Шестой этаж. Фейт не хотела признаваться себе в этом, но при одном воспоминании о последнем этаже у нее бежали мурашки по спине. — Сегодня я поставлю вас на сортировку книг на первом этаже, — сказал Ланг. — Там ваша работа будет под двойной проверкой. Ренни и Сью считывают индексы, а Пюнна переносит готовые стопы на полки. Будете помогать Пюнне. Девушка рассеянно кивнула. Ланг ей до чертиков надоел, и она была рада начать работу где угодно и с кем угодно. Впрочем, она испытала неожиданное чувство облегчения от того, что сегодня ей не придется работать на шестом этаже. Библиотека закрывалась в десять тридцать, но смена, в которой работала Фейт, заканчивалась в семь. Завтра у нее не будет занятий, и она выйдет с семи утра до часу дня. Этим-то и хороша работа внутри университетского городка — чрезвычайно гибким графиком. Даже когда наступает напряженное время предэкзаменационных тестов, можно откорректировать часы работы и продолжать трудиться хотя бы урывками. Домой Фейт доехала без приключений. Час пик практически закончился. Хотя шоссе и нельзя было назвать свободным, пробок не было. Дорога от университета до Семнадцатой улицы заняла меньше часа. У перекрестка ватага сомнительного вида подростков околачивалась возле цветочного киоска, поэтому Фейт, прежде чем притормозить на красный свет, проворно удостоверилась, что обе дверцы машины заперты. Через несколько минут девушка проехала мимо колледжа, где совсем недавно получила диплом о среднем образовании. Выпускной вечер был в июне. Но здание выглядело чужим и каким-то съежившимся. Вернуться в него сейчас — все равно что вернуться в начальную школу: внутри наверняка стоят детские парты, миниатюрные шкафы и низенькие питьевые фонтанчики. На душе было хорошо. Какое счастье учиться в университете — в настоящей школе! Прежняя учеба казалась детской игрой. Прошло всего лишь несколько дней новой жизни, но Фейт уже была уверена в том" что она справится с университетскими нагрузками. В Бреа ей буквально все нравилось. Или, скажем так, нравилось почти все. За малым исключением. И этим малым исключением был последний этаж библиотеки. Шестой этаж. Она решительно запретила себе обсасывать эту воистину нелепую мысль. Пустые, немотивированные навязчивые страхи — их лучше избегать! На другой стороне улицы зияло пустое место — там, где прежде находился кинотеатр братьев Митчеллов. Ей вспомнилось, как крохотной девчушкой, проезжая мимо в машине родителей, она читала по слогам странные названия фильмов на рекламном плакате над входом: "Жрица любви", "Знойное тело", "Дебби не знает отказа". Если бы этот порнушник не снесли, Кейт отсюда бы не вылезал. Случайная мысль о брате навела девушку на грустные размышления. Как это случилось и когда это случилось? В детстве они были не разлей вода. После смерти отца — а может, именно из-за смерти отца — они держались всегда вместе, подолгу болтали и секретничали друг с другом. Теперь же ей трудно вспомнить, когда они в последний раз обменялись хотя бы десятком фраз. А если она добьется своего и станет жить самостоятельно — что тогда? Конец общению с семьей? С мамашей — с той хоть бы и век не видеться. Но так не хочется обрубать те ниточки, которые еще связывают с братом! Впрочем, что тут скулить — все равно от нее мало что зависит. Фейт свернула на родную улицу. Мальчуган в одних трусиках, стоящий на газоне перед особняком, бросил в ее "фольксваген" ком грязи и что-то прокричал вслед. Девушка посигналила — мальчишка взвизгнул и кинулся бежать. Господи, только бы мамаши не было дома! Свет в окнах горел. На подъездной дороге стояли мамашин автомобиль и мотоцикл. Стало быть, привела мужика. Перед домом Фейт сбавила скорость, потом решительно нажала на педаль газа и проехала мимо. Лучше наскоро перекусить в "Сумасшедшем цыпленке", а потом укрыться в городской библиотеке, которая работает до девяти. Там она успеет кое-что почитать к ближайшим занятиям, а тем временем мамашин "дружок", даст Бог, и слиняет. Девушка развернула машину и направилась обратно в сторону Семнадцатой улицы. Глава 3 1 Ричард Джеймсон добирался до "Сентинел" без особой спешки. Именно это нравилось ему больше всего в газетной работе — свобода. Можно явиться с опозданием, уйти пораньше, и в любое время дня ты волен прошвырнуться в соседнюю забегаловку и неторопливо съесть гамбургер. Пока выполняешь свою работу исправно — никто тебе и слова не скажет. А трудился он на совесть. Особых иллюзий на свой счет Ричард не питал. Он не был ни блестящим студентом, ни подающим надежды ученым. Учеба давалась ему с превеликим трудом. Зато он был фотографом "от Бога". В фотографии сосредоточились все его интересы, тут он не энергии жалел. Такая одержимость плюс талант давали впечатляющие результаты. Пусть Ричард и не ведал, кто такой архиепископ Фердинанд и чем он славен, а также путал косинус с тангенсом, но "кэнон" в его руках творил чудеса — что было подтверждено многочисленными дипломами фотоконкурсов. В фотоделе Джеймсон был достойным профессионалом: имел хороший художнический глаз, тонкое монтажное и композиционное чутье, разбирался в химических премудростях проявления и печати. Однако сам Ричард полагал, что своим успехом он обязан прежде всего умению оказаться в нужный час в нужном месте. Можно применять разные объективы, использовать тысячу трюков при проявлении и печати, но, если сюжет снимка никуда не годится, никакие технические штучки-дрючки его не спасут. Вот почему Ричард никогда не расставался со своим фотоаппаратом. Он едва ли не круглосуточно был в состоянии полной боевой готовности; если происходило нечто, достойное быть запечатленным, он мог начать съемку через десять — двадцать секунд, а то и быстрее. Здесь он действовал почти так же шустро, как ковбой из вестерна со своим револьвером. Поэтому-то он и делал обалденные снимки. Поэтому-то его и отличали на всевозможных конкурсах. Занятия были в самом разгаре, но на центральной площади университетского городка студентов хватало. Правда, никто не бездельничал, все спешили по своим делам. Из корпуса социальных наук вышла роскошная блондинка, по всему видно первокурсница. Ричард двигался ей навстречу. Он поправил ремешок фотокамеры на плече, проворно пригладил волосы. Согласно его наблюдениям, женщины неравнодушны к мужчине с фотоаппаратом. У такого мужчины как бы другой статус, он кажется особенным, в нем видится "художник". Ричард не считал себя красавцем и очень ценил тот дополнительный шарм, который ему придавала дорогая профессиональная фотокамера на плече. По крайней мере с ней ему было намного легче завязывать знакомства со всякими цыпочками. А эта блондинка была, вне сомнения, цыпочкой из цыпочек. Ричард взял немного левее, чтобы их пути пересеклись. Девушка заметила его и задержала взгляд на камере, которую он еще разок вскинул на плече. Потом блондинка подняла глаза и встретилась взглядом с Ричардом. У того екнуло сердце. Как она посмотрела!.. Обалдеть! Ясное дело, крошка на него запала. Ричард громко откашлялся и окликнул: — Извините, мисс... Она остановилась и повернулась к нему. Какие глазищи! Умереть и не встать! Он ослепительно улыбнулся и заговорил солидной скороговоркой : — Видите ли, я ведущий фотограф газеты "Сентинел". В данный момент я работаю над темой "Первая неделя в университете" — или что-то в этом роде. Снимки пойдут на первую полосу. Не могли бы вы попозировать мне? Ничего особенного делать не надо. Просто сойдите по ступенькам, как вы только что сошли. И пусть у вас будет серьезное, сосредоточенное лицо, будто вы спешите на занятия. Еще прежде чем он договорил последнюю фразу, девушка решительно замотала головой. — Нет, нет, я вынуждена отказаться. — Почему "нет"? Ваш снимок и ваше имя будут на первой полосе университетской газеты. Чем плохо? Кстати, а как вас зовут? — Марша. — Я серьезно, Марша. Ваш снимок действительно будет на первой полосе "Сентинел"! Я позабочусь, чтобы вы получили два десятка экземпляров — сможете разослать родным и друзьям. Итак, вы согласны? Она снова отрицательно мотнула головой. — Не люблю, когда меня фотографируют. На снимках я всегда на черта похожа. — Это от фотографа зависит. На моих снимках вы будете сущим ангелом. Еще ослепительнее, чем в жизни! — Ричард победно усмехнулся. — Право же, бросьте ломаться. Мне эти снимки позарез нужны. Срок поджимает. Если я опоздаю с материалом — главный голову снесет! Девушка, видимо, заколебалась. — Какой вы... Я, честно говоря, не знаю... — Ну, пожалуйста... Оно упало как раз между ними. Совершенно неожиданно — не было ни крика, ни шума; похоже, не было даже звука рассекаемого воздуха. Просто нечто большое свалилось откуда-то сверху, и, прежде чем оба опомнились, раздался глухой шлепок и во все стороны брызнула кровь.