* * * В десять часов утра Адольф Гитлер выступил в Рейхстаге с речью, которая транслировалась в прямом эфире и много раз повторялась в течение дня. Отрывки из нее продолжали появляться в новостном потоке, и сегодня в школе никто больше не соблюдал предписания выключать телефоны во время занятий. 1.9.1939 10:22 – Фюрер: Я решил прибегнуть к языку, который в разговоре с нами поляки употребляют в течение последних месяцев. 1.9.1939 10:38 – Фюрер: До 5:45 утра мы отвечали огнем, теперь бомбам мы противопоставим бомбы. Когда в обед Хелена вернулась из школы домой, ее мать сидела перед телевизором, а не за обеденным столом. – Вы знаете о предложениях, которые я делал для восстановления германского суверенитета над немецкими территориями. Вы знаете о моих бесконечных попытках, которые я предпринимал для мирного урегулирования вопросов с Австрией, потом с Судетской областью, Богемией и Моравией, – говорил Гитлер в этот момент. – Все они оказались напрасны. Невозможно требовать, чтобы это невозможное положение было исправлено мирным путем, и в то же время постоянно отклонять предложения о мире. Раздались бурные аплодисменты. Мама покусывала костяшку большого пальца. – Это просто немыслимо, как они к нам относятся, – пробормотала она, едва заметив возвращение Хелены. – В течение четырех месяцев я молча наблюдал за событиями, хотя и не прекращал делать предупреждения, – уверял Гитлер. Монтажный переход, затем: – Два дня кряду я сидел со своим правительством и ждал, сочтет ли возможным правительство Польши послать полномочного представителя или не сочтет. «Тьфу! – послышался чей-то возглас, и: – Неслыханно!» – Вчера вечером они не прислали нам полномочного представителя, а вместо этого проинформировали нас через польского посла, что всё еще раздумывают, подходят ли для них британские предложения. Польское правительство также сказало, что сообщит Англии свое решение. – Фюрер говорил все более яростно. – Однако неправ окажется тот, кто станет расценивать мою любовь к миру и мое терпение как слабость или даже трусость! – Верно, – пробормотала мама. По телевизору показывали депутатов, которые громко кричали «браво!». – Поэтому я принял решение и вчера вечером проинформировал британское правительство, что в этих обстоятельствах я не вижу готовности со стороны польского правительства вести серьезные переговоры с нами, – добавил фюрер. – Эти предложения о посредничестве потерпели неудачу. Хелена стояла неподвижно. Это было так, словно происходило что-то чрезвычайно великое, словно свершалось что-то чрезвычайно значительное. Ты встал с постели, как и в любой обычный день своей жизни, и вдруг все изменилось, и ты знал, что теперь ляжешь спать в совершенно изменившемся мире. – Вся моя жизнь принадлежит моему народу – более чем когда-либо! – возбужденно воскликнул Гитлер. – Отныне я – первый солдат Германского рейха. Было видно, как депутаты поднялись и разразились бурными криками «Хайль Гитлер!». – Я снова надел форму, которая была для меня дорога и священна, – крикнул им фюрер, – и я не сниму ее до тех пор, пока не будет одержана победа. Началось настоящее волнение. Руки были вытянуты для немецкого приветствия, из-за громких криков «Хайль! Хайль! Хайль!» больше не было понятно ни слова. Доклад обрывался последними словами речи Гитлера: «Германия – слава победе!» После чего ликованию не было предела. Мать выключила телевизор, взглянула на Хелену и произнесла: – Наверное, так и должно быть. В последующие дни и часы телевидение, радио и новостные потоки передавали почти исключительно одни только сообщения о победах. Немецкие вооруженные силы, значительно превосходившие польские как технически, так и численно, прорвались без заметного сопротивления. Уже в первые же часы целенаправленные удары по компьютерным центрам польской армии сделали ее руководство практически слепым и немым и помешали нормальной работе противовоздушной обороны. В течение двух последующих дней более полутора тысяч современных немецких бомбардировщиков практически полностью уничтожили устаревшие польские военно-воздушные силы. Пятьдесят шесть дивизий, шесть из которых были танковыми, прорвали польский коридор, разгромили безнадежно отсталую польскую кавалерию и окружили польские войска под Варшавой. Спустя всего две недели польская армия практически прекратила свое существование, а 27 сентября война закончилась капитуляцией Польши. – Возможно, Армин теперь сможет снова выйти на связь, – все чаще говорила мама, на что отец отвечал, что в целях безопасности необходимо ограничить частное общение солдат, находящихся в строю. – Да, хорошо, – наконец сказала мама, когда пришло известие о победе над Польшей, – но я просто хотела бы узнать, как он поживает. Они узнали об этом 30 сентября, и притом из электронного письма отцу: «От: Капитан: Эвальд: Алеццер::Вермахт Кому: Д-р: Йоханн: Боденкамп::Веймар Тема: Ефр. Армин Боденкамп, 14 ТД Уважаемый герр доктор Боденкамп, уважаемая фрау Боденкамп, мой скорбный долг сегодня сообщить Вам, что Ваш сын, ефрейтор Армин Боденкамп, 5.9.1939, около двух часов дня пал в бою под Петркувом. Он отдал свою жизнь в героической борьбе за немецкое Отечество. С выражением глубочайшего сочувствия, Алеццер, капитан и командир роты». 19 Так началось время, когда Леттке совсем ничего не успевал, даже и думать о сексе, тем более после того, как война действительно началась. Когда он на рассвете возвращался домой, то просто падал в постель, чтобы поспать пару часов, прежде чем снова уйти. Вместе с группой людей, отданных ему под начало, он переехал в один из больших кабинетов, где они могли сидеть все вместе и действовать по первому требованию. Поскольку они должны были работать в то время, когда были активны люди в Америке, их день начинался вскоре после полудня, когда просыпались люди на американском Восточном побережье, и редко заканчивался раньше семи-восьми утра, когда жители Западного побережья наконец ложились спать. Американские форумы действительно представляли собой полную неразбериху. Было три крупных форума: первоначальный Американский форум, а также Республиканский форум и Демократический форум, изначально ориентированные на две крупнейшие партии страны. Но еще в США были электронные газеты, полезный инструмент в такой большой стране, где люди иной раз жили за много километров друг от друга, а почта и службы доставки не обязательно работали ежедневно, зато везде были телефонные линии; и у каждой из этих газет был свой собственный форум. Зарегистрироваться на этих форумах было действительно легко. Не было никакого центрального ведомства, где требовалось удостоверить свою личность. Можно было просто зарегистрироваться под любым именем прямо на соответствующем форуме и сразу участвовать в дискуссиях. Леттке создал сотни псевдонимов, которые он называл «куклами для чревовещания», так много, что через некоторое время стало трудно отличать их друг от друга, а в дискуссиях заставлять их говорить своими голосами. Он составил большой список с именами, соответствующими паролями, основными сведениями о придуманных особенностях и тому подобном и повесил его на стену так, чтобы всем было видно. Каждый, кто представлял одну из «кукол» в дискуссии, отмечал это цветными флажками. В начале их кампании к ним пришел некий Якоб Яррендорф из «Немецкого союза Фихте», чтобы обучить их иностранной пропаганде, которую они вели по поручению рейхсминистерства народного просвещения и пропаганды в отношении Америки. – Прежде всего, следует отметить, что в Соединенных Штатах живет очень много евреев, – начал свою лекцию худощавый мужчина ростом более двух метров. – Как и везде, где это имеет место, евреи не могут не настроить против себя остальную часть населения, а это приводит к тому, что в Америке существует широко распространенная враждебность к евреям, на которой могут основываться наши действия. Кроме того, среди американского населения существует сильное пацифистско-изоляционистское движение, которое мы, конечно же, также поддерживаем. Множество ведущих членов этого движения учились в Германии, многие из них положительно относятся к национал-социализму, по крайней мере признают его правильным для Германии путем. Что для нас не проблема. Вы ведь знаете, что сказал фюрер: национал-социализм – это не товар для экспорта. Он принес с собой диапроектор и вывел на экран изображение многочисленных имен и подписей. – Со дня захвата власти мы придерживались стратегии привлечения американских журналистов на нашу сторону. С этой целью были созданы многочисленные организации, институты, объединения и прочие учреждения, такие как «Атлантическая ось», Маттерхорнский институт, Немецкий институт американских исследований или Немецкий фонд имени Мольтке, в рамках которых посредством организации круглых столов, повышения квалификации, лекций и прочего мы пытаемся привлечь на нашу сторону высокопоставленных американских журналистов, оказывающих значительное влияние на общественное мнение. Еще мы поддерживаем другие, уже существующие организации, которые также служат этой цели, например Международное евгеническое общество или Boston Peace Conference, ежегодную мирную конференцию, проходящую в Бостоне. На следующем снимке были показаны две обложки одной и той же американской газеты: на первой обложке главенствовала карикатура, изображавшая немецкого солдата кровожадным гунном. На второй обложке была помещена большая, относительно привлекательная фотография Адольфа Гитлера под флагом со свастикой. – Психология, по сути, простая, – объяснил Яррендорф, у него была раздражающая манера морщить нос на каждой второй фразе. – Если, скажем, мы приглашаем влиятельного американского журналиста выступить с лекцией перед небольшим избранным кругом и выплачиваем ему за это изрядный гонорар, который он нигде больше не получит, то он, даже если раньше распускал о нас довольно отвратительные либеральные и демократические слухи, впоследствии неизбежно взвешивал их, особенно если нам удавалось изложить ему нашу точку зрения в дискуссии так, чтобы он действительно ее понял. В большинстве случаев все заканчивается тем, что он говорит «we agree to disagree», что, конечно, смешно, но мы оставляем это в покое и наблюдаем, как впоследствии он, по крайней мере, воздерживается от дешевой эффектной пропаганды, которая на самом деле оказывает наибольшее влияние на массы. И наша цель именно в этом. Если в небольших, академических кругах ведутся различные дискуссии, то нас это не интересует, потому что это не имеет никакого отношения к общественному мнению. Следующее изображение: карта Америки, заполненная маленькими флажками со свастикой. – Таким образом, мы проникли в американские СМИ с помощью людей, считающих, что они служат миру, действуя в нашу пользу, – продолжил Яррендорф. – Что именно они делают? Большинство людей не привыкли формировать собственное суждение; им вполне достаточно, если они могут поверить во что-то сами, в то время как на самом деле они как попугаи повторяют мысли, которые где-то подхватили. Поэтому крайне важно убедиться, что они улавливают мысли, которые нам нравятся. Что касается СМИ в глобальной сети, прежде всего форумов, наши друзья тщательно фильтруют все комментарии, говорящие о вступлении Америки в войну, и в основном оставляют только пацифистские комментарии. В крайнем случае можно иногда оставлять несогласное мнение, но такое, которое, по возможности, опровергнет себя определенной абсурдностью. То же самое происходит и в газетных колонках писем читателей, и, конечно, многие газетные статьи тоже сформулированы с нужным нам смыслом. Таким образом, мы достигаем своего рода пацифистского непрерывного звучания американской общественности и препятствуем распространению аргументов сторонников войны. Он выключил диапроектор. – Еще одна вещь важна на форумах, – добавил он. – Все комментарии, в которых жалуются на удаление, должны быть тоже удалены. Как раз следует избегать того впечатления, что существует цензура, скорее, все должно выглядеть так, словно совокупность комментариев отражает общественное мнение. Американец в гораздо большей степени, чем европеец, ориентируется на то, что думают и чего хотят массы; он хочет думать и хотеть так же, как и все остальные. Если он думает, что никто в Америке не хочет войны, то он тоже не хочет войны. – Все это звучит довольно хорошо, – сказал Леттке. – Что еще нам предстоит сделать? Яррендорф мрачно взглянул на него. – Проблема заключается в следующем: то, что в Америке никто не хочет войны, не соответствует действительности. Многие хотят войны, пусть даже только потому, что она сулит деловую выгоду. Наши, скажем так, друзья могут удалять нежелательные комментарии, но они не могут аргументированно вмешиваться в дискуссии – не потому, что это технически невозможно, а потому, что это не соответствует их профессиональному имиджу. Они видят себя в роли арбитров, а арбитр не участвует в соревновании. Здесь вступаете в игру вы. У вас, как мне сказали, есть техническая возможность выдавать себя за американских участников в американской части глобальной сети. Это открывает интересные возможности. Я здесь для того, чтобы совместно с вами разработать стратегии воздействия на общественные дискуссии в Штатах в нужном нам смысле. И этим они занимались в последующие дни. Одной из стратегий было начать обсуждение с несколькими «куклами» одновременно. Одна из «кукол» выдвигала основные аргументы, после чего сразу же следовало одобрение со стороны других «кукол»: было ясно, что американцы еще больше, чем европейцы, придают значение тому, чтобы относиться к большинству, потому как этот маневр регулярно приводил к изменению собственного мнения у многих реальных участников дискуссии. Другая стратегия заключалась в том, чтобы две «куклы» спорили друг с другом, причем одна «кукла», которая изначально высказывалась за участие США в войне, постепенно «позволяла убедить» себя и в конце концов признавала правоту другой стороны. Это тоже производило хорошее впечатление. Через некоторое время они начали использовать компьютеры для поиска сообщений на форумах по определенным ключевым словам и отфильтровывали дискуссии для вмешательства. Так они смогли работать еще эффективнее. Кроме того, каждую неделю проводилась встреча с двумя учеными. Один из них был американистом, прожившим долгое время в Соединенных Штатах и хорошо понимавшим американскую психологию, другой был специалистом по пропаганде из штаба Геббельса. Вместе они прорабатывали аргументы сторонников войны, которые группа Леттке собирала на протяжении недели, и искали способы их оспорить и стратегии для опровержения. – Американец живет с ощущением, что ему не нужен остальной мир, – снова и снова заявлял американист. – Он знает, что Америка слишком велика, чтобы когда-либо стать завоеванной, поэтому ему нечего бояться, если он никуда не станет вмешиваться. Это то, за что нам следует зацепиться. – Неужели Америка действительно настолько велика, что ее невозможно завоевать? – удивленно спросил Леттке. – Чепуха, – с презрительной усмешкой ответил специалист по пропаганде. – Вспомните историю. Те же завоевания Чингисхана. Это были значительно большие, значительно более пустынные территории. Любую страну можно завоевать.