*** Алекс лежал в кровати в своей спальне и читал при свете ночника роман Диккенса, позаимствованный в библиотеке внизу, когда дверь бесшумно открылась и на пороге появилась Кора в пеньюаре, который показался ему прозрачным из-за контраста полутемной комнаты и ярко-освещенного коридора. Алекс замер, боясь поверить своему счастью. Кора постояла на пороге, давая себе время привыкнуть к темноте комнаты или передумать, а потом сделала два шага вперед, повернулась и бесшумно закрыла дверь. Алекс же на протяжении этой минуты размышлял, надо ли ему сказать что-нибудь непринужденное, чтобы разрядить атмосферу, или от него никаких спецэффектов уже не требуется. Решив, что словами он легко все испортит, и что простое следование течению, предложенному Корой, имеет все шансы увлечь его дальше, чем ему удавалось до этого, он молча приподнялся на локте в ожидании ее следующего шага. Коре было приятно увидеть, что на этот раз она не ошиблась в мужчине. Если бы он вздумал болтать, она бы развернулась и ушла – слишком устала от слов. Для верности она прижала палец к губам, показывая, что беседовать не намерена. Алекса понимающе закивал. Тогда Кора почти вплотную подошла к кровати с той стороны, где он лежал и где горел ночник, и развязала пеньюар, а потом одним отточенным движением плеч сбросила его на пол. Пеньюар красивым полукругом лег у ее стройных ног, и в глазах Алекса она увидела то, за чем пришла – восхищение и желание. Он быстро откинул одеяло и подвинулся, освобождая место рядом с собой, и Кора легла на восхитительные плотные простыни (египетский хлопок, мелькнула у нее мысль) и закрыла глаза, почувствовав его теплые губы на своей груди… Она проснулась от пения птиц ранним утром и сразу вспомнила, где она и что произошло. В комнате было тепло – одеяло валялось на полу. Алекс спокойно спал на спине на другой стороне кровати, заложив руки за голову. Кора немного приподнялась на подушке и беззастенчиво осмотрела его. Ночью это тело было горячим, а мышцы гладкими и упругими, теперь она с удовольствием увидела, что оно приятно не только на ощупь, но и взгляду. Она чувствовала себя как греческая богиня, снизошедшая до смертного, хотя этот смертный оказался совсем неплох, к концу книги могло и выясниться, пожалуй, что он герой. Кора улыбнулась. Равновесие в душе было если и не восстановлено, то тяжесть от смерти Марка отступила и не давила больше на нее как гранитная плита. Она протянула руку и стала, едва касаясь, нежно водить указательным пальцем по пенису Алекса. От этой ласки тот набух и поднялся, а владелец приоткрыл глаза. Кора призывно посмотрела на него и спросила одними губами: – Так нравится? В ответ Алекс облизнул губы и застонал. – Продолжать? – еле слышно спросила Кора. – Давай сильнее, – попросил он глухо, и тогда Кора, взяв его член в руку, сильно сжала ее. – Полегче! – вскрикнул он, а Кора наклонилась к самому его уху и, четко артикулируя, произнесла: – Если ты кому-нибудь хотя бы намекнешь на то, что было, то я оторву твое сокровище к чертовой бабушке. Если же удержишь язык за зубами, то повторим. Может быть. После этого она встала, надела пеньюар, поискав его на полу и давая тем самым огорошенному Алексу время рассмотреть во всех деталях то, чем ему еще посчастливится обладать, если он будет достаточно сдержан, и удалилась едва не насвистывая. Глава 5. Вторник 19 июня Взглянув на часы, мэтр Корнелиус Симмонс увидел, что расчет времени оказался верен и он успевает прибыть в поместье к оглашению завещания без пятнадцати десять. Он удовлетворенно улыбнулся и повернул голову к окну, в который раз удивляясь законченности и картинному совершенству окружающего пейзажа. Дорога шла среди идеально скошенных лугов, за которыми виднелись темно-зеленые рощи, перемежавшиеся отдельными строениями, очертаниями напоминавшими то дома, то коровники. По крайней мере, коровники представлялись мэтру Симмонсу, покидавшему город очень редко и только по прискорбным поводам, именно такими. Мэтр Симмонс был нотариусом более сорока лет, двадцать из которых он был нотариусом Марка. Грустная история, подумал он. Умереть в расцвете сил – в случае Марка это не просто фигура речи, он действительно был полон энергии и мог еще реализовать немало планов. Взять хотя бы проект его договора с бельгийцами. Мэтр вздохнул. Что ж. Смерть сама по себе печальное событие, но насильственная смерть куда хуже. В первую минуту звонок из полиции с этой новостью потряс его, но потом, когда естественное изумление улеглось, он осознал, что в глубине души не слишком удивлен такому повороту событий – Марк был рисковым игроком, опытным, но даже опыта бывает недостаточно, чтобы просчитать все последствия. Человеческая натура порой проявляет себя агрессией, тем более опасной, что она бывает неконтролируемой и неожиданной даже для самого агрессора. Мэтр неосторожно вздохнул громче, чем следовало бы, и таксист, которому уже давно не терпелось вступить в беседу, повернул к нему голову: – Ужас-то какой, а? – с легко читаемым восторгом спросил он. Мэтра Симмонса этот восторг покоробил, поэтому он ничего не ответил, лишь пожал плечами. Но таксиста было уже не остановить: – В наших краях такого давненько не было! Ну, бывает, конечно, что в пабе подерутся или соседи морды друг другу начистят, но чтоб прям утопить, да в таком доме! Мне как сказали, я не поверил! А вы нотариус, небось? Мэтр Симмонс несколько удивился его проницательности и кивнул в знак согласия. – Завещание едете показывать, да? – продолжал таксист. Мэтр Симмонс снова промолчал. Признать очевидное ему мешала приверженность к хранению секретов, пусть даже эти секреты таковыми уже не являлись. Поэтому он проигнорировал вопрос и сказал: – По моим подсчетам, мы прибудем минут через 5? – Да почти приехали, – отозвался таксист, – сейчас на пригорок, а с него и поместье уже видать. Красиво там как! Я каждый раз думаю, во что оно стало г-ну Марку и сколько стоит его поддерживать в таком состоянии. Это ж я и цифр таких не знаю! – засмеялся он. Мэтр Симмонс точно знал эти цифры, поэтому слегка улыбнулся и снова промолчал. Они въехали на холм и через лобовое стекло он увидел далеко внизу отходящую вправо грунтовую дорогу, ведущую в усадьбу. Несколько веков назад одному из владельцев пришла в голову мысль по обеим ее сторонам посадить дубы, которые теперь превратились в огромные деревья, кроны которых почти смыкались высоко в небе над автомобилем. Машина на приличной скорости проехала через открытые кованые ворота с четко выделяющимися вензелями бывших владельцев в виде двух перекрещенных букв «М», которые так нравились владельцу нынешнему, что он даже не подумал о смене, и плавно заскользила по широкой подъездной аллее. Мэтр Симмонс, как всегда, с удовольствием отметил царивший здесь порядок – подстриженные газоны, ухоженные гравийные дорожки, на всем лежал отпечаток заботы и ухода. Таксист затормозил перед каменным крыльцом, прямо напротив ступеней, ведущих ко входу. Нотариус расплатился и вышел. Вверху лестницы он увидел одинокую фигуру и почти сразу узнал в ней Роберта, отца Марка, хотя последний раз они встречались несколько лет назад. Тот стоял в задумчивости и рассеянно смотрел словно сквозь него. Нотариус деликатно покашлял и стал подниматься наверх по ступеням. Роберт моргнул, отгоняя печальные мысли, и протянул подошедшему нотариусу руку. Они обменялись приветствиями, и мэтр Симмонс выразил надлежащие в таких случаях соболезнования. – Хотите позавтракать, Корнелиус? – спросил Роберт. – Или сразу перейдем к делу? – Я предпочел бы сразу начать, – ответил юрист. Несмотря на многолетнюю практику оглашения завещаний, он чувствовал себя неловко и не любил затягивать эту процедуру. К тому же, по опыту он знал, что безутешные родственники, порой обманутые в собственных ожиданиях, ведут себя не слишком цивилизованно, и хотел успеть ретироваться до начала активных боевых действий в виде обвинений, упреков и претензий как к покойному, так и к оставшимся в живых. – При оглашении будет присутствовать полиция, – негромко сказал Роберт. – Я понимаю, – кивнул нотариус. Они прошли в гостиную, в которой уже находились члены семьи и старший инспектор с сержантом. Мэтр узнал новую жену Марка, Анну, его первую жену Марго, рядом с которой сидел, по всей видимости, ее второй молодой (даже чересчур молодой на его вкус) муж. Когда они вошли, нотариус скороговоркой пробормотал слова приветствия и соболезнования, подошел к высокому столику, и, достав из портфеля бумаги, откашлялся и начал читать. Завещание было простым. Марк оставлял дом, компанию и большинство своих средств их с Анной трехлетнему сыну Леопольду Бартону, своему единственному ребенку. Все это получить он должен будет по достижению совершеннолетия. Анна получала права опекуна, вторым опекуном назначался Роберт. Оба они имели значительную долю в имуществе, которая после их смерти в свою очередь переходила Лео. Своей первой жене Марго Марк завещал 10-ти процентную долю в компании и денежную компенсацию, эквивалентную выплатам акционерам за последние 3 года. Сумма озвучена не была. Услышав это, Тео задумался – предстоит уточнить, завещал ли Марк Марго большие деньги, или это просто жест, который ничего не значит. И почему «компенсацию?» Вдруг он услышал свое имя и удивился – Марк оставил ему мотоциклы. Это было приятно, Тео даже растрогался немного – значит, тот его не ненавидел, как ему все чаще казалось в последнее время. Некой Роберте Лотан, приживающей во Флориде, США, причитались 5 процентов акций компании и денежная выплата в размере полумиллиона. Услышав это имя, присутствующие члены семьи переглянулись – оно не было знакомо никому. Тео про себя решил после чтения спросить у нотариуса, кто такая эта женщина. Марго сидела неподвижно и, по своей всегдашней привычке, не проявляла чувств. Лицо ее было похоже на пластиковую маску японского самурая. Даже Тео, которому нравилось думать, что он хорошо ее изучил, трудно было сказать, удивлена она распоряжению Марка или была в курсе все последние годы. Он положил руку на колено Марго и слегка сжал его в знак поддержки. Она никак не отреагировала. Даже не повернула головы. Нотариус закончил чтение, оторвался от документа и спросил, все ли понятно и есть ли вопросы. Тео нерешительно поднял было руку, но Марго резко перехватила ее и положила ему обратно на колени. Таким образом, вопросов к нотариусу не было. Обрадовавшись про себя, он стремительно захлопнул портфель и направился к выходу. Все присутствующие, погруженные в расчеты, остались сидеть. Только СИ поднялся и настиг мэтра в дверях, по-свойски взяв его под руку: – Могу я переговорить с вами? – вежливо спросил он, заранее зная ответ. Нотариус кивнул. СИ увлек его в холл, а затем провел в столовую: –Здесь нам не помешают. Когда Марк написал это завещание? – После рождения сына. До этого деньги отходили его отцу и первой жене. – Первой жене? Вас это не удивляло? – Моя работа не удивляться, а делать, что просят, – сухо ответил нотариус. – Но, если вам нужно мое мнение, я думаю, что Марк чувствовал себя немного виноватым перед Марго. Они не очень красиво расстались, ему могло казаться, что он не очень справедливо поступил с ней. При разводе ей досталось не так уж много. – Но они же развелись задолго до его второй женитьбы? – Да, вторая жена ни при чем в их разводе, но до нее… были другие… – он окончательно смутился, не любя вдаваться в такие деликатные подробности. – Вы понимаете… – Теперь понимаю. Марк чувствовал себя виноватым. – Это мое мнение. – Марго знала о завещании? – Это мне неизвестно. – У меня сложилось впечатление, что она состоятельная женщина. – У нее своя компания и она не бедствует, но до состояния Марка ее финансам далеко. Было далеко, теперь она богата, – вдруг откровенно сказал нотариус и тут же пожалел об этом. – Богата, говорите, – повторил подошедший к ним сержант. Он многозначительно посмотрел на старшего инспектора, выразительно выпучивая глаза. – Однако ничто не подтверждает, что миссис Конли нуждалась в деньгах до такой степени, что могла пойти на убийство, – задумчиво сказал СИ. – Ребята из отдела финансового контроля говорят, что дела в ее фирме идут не блестяще в последнее время, но никаких долгов или иных неотложных обязательств у нее нет. – А муж? Он с его спортивными увлечениями должен обходиться недешево, – сержанту понравилась идея быстро раскрыть это дело. – Может, его аппетиты возросли? Если она знала, что бывший будет так щедр после своей кончины… – Предполагать мы можем все, что угодно, но без доказательств это путь в никуда, – твердо сказал СИ. Он посмотрел на мэтра Симмонса, в вежливом, но очевидном нетерпении ожидающего паузы в их разговоре, чтобы попрощаться и уйти. Тот быстро протянул им руку для пожатия, развернулся и поспешил к двери. – Мэтр, еще один вопрос, – в спину ему сказал СИ. – Кто такая Роберта Лотан? Нотариус развернулся к нему: – Не знаю. Это женщина, которой Марк и в первом завещании оставлял такую же сумму. Повторяю, что моя работа не выяснять, кто наследники, а делать так, чтобы они гарантированно получали причитающееся. – Понятно, – разочарованно протянул инспектор. – Что ж, узнаем сами. – Желаю удачи, – холодно произнес нотариус, перешагивая через порог. Полицейские проводили его взглядами. Каждый думал о своем. Сержант ломал голову, как бы доказать, что Марго знала о своей доле в завещании Марка, а СИ в очередной раз убедился, что в этой истории не все просто.