— Где он? Незнакомка отвернулась, продемонстрировав нам красивый греческий профиль. Славик просунул палец под шлейку майки и с улыбкой потянул шлейку на себя. Шлейка упала, оголив грудь. — Что вам надо? — жалобно спросила девушка. — Не что, а кто, — поправил Славик. — Где Воскресенский? — Дайте закурить, — вдруг попросила девушка. Славик достал сигарету и сунул девушке в губы. Я в это время рассуждал, кто такой этот Воскресенский. Видимо, Славик назвал фамилию скульптора. Тем временем девушка прикурила от протянутой зажигалки и жадно затянулась. — Он уехал с ребятами за вином, — сказала она. — Скоро будет… — Когда? — спросил Славик. — Между прочим, я тоже хочу его крови, — вдруг отчеканила незнакомка. — Так что мы с вами в одной команде. — Вот не знал, что еще кто-то набивается к нам! — усмехнулся Славик. — Ты кто такая? Девушка чуть повернула голову и кивнула на статую. — Я натурщица, — сказала девушка. — Меня зовут Лида. Развяжите меня. — А с какими такими ребятами? — продолжал допрос Славик. — И за каким вином? — Он пьянствовал всю ночь с ребятами, — сказала Лида, — провозился всю ночь с пятью прощелыгами, им не хватило пойла… — Она вздохнула и вдруг затараторила возбужденно: — Я приперлась как всегда в восемь, дочку отправила в школу — дочка у меня ходит в первый класс, — и пришла, а он… он набил тачку хохочущими гомосеками и поехал за пойлом… Они привязали меня к стулу и велели мне обождать… — Лида всхлипнула и замолкла. Славик дотронулся пальцем до ее плеча. — И это все, что ты знаешь? — Да, — кивнула Лида, глядя снизу вверх. — Я натурщица, мне надо работать, а он… — Так, все ясно, — сказал Славик. — Еще одна человеческая трагедия. Развяжите ее! «Работяги» с пониманием закивали. Кто-то бросился развязывать девушку. Славик обернулся ко мне. — Фу-ты, ну-ты, — сказал он. — Настоящие художники, понимаешь, почти все сплошь педерасты! Мы просидели в этой мастерской больше часа. Я не знал, что даст это ожидание в поисках Нади, но решил до поры до времени не встревать со своими проблемами. В конце концов, чтобы не скучать, мы устроили смотр-конкурс работ скульптора Воскресенского. То, что нам не нравилось, мы разбивали кувалдой. Придумала все это Лида. — Зачем? — спросил у нее Славик. — Я укажу вам парочку работ, которые я терпеть не могу! «Девушка в трусах и майке» была уничтожена Лидой в первую очередь. — Он мне повременно платит, — объясняла натурщица. — Я с него, г…на такого, за сегодня тройной тариф возьму! С нуля будет лепить. За это время Славик несколько раз вытаскивал мобильный телефон и связывался с Дедом. Дед отвечал, что надо ждать художника. Я не лез в эти дела, полагая, что Славик знает, что делать. И вот художник объявился. Было уже что-то около обеда. Воскресенский вернулся не сам, его привезли на милицейской «канарейке» два сержанта (мы увидели их из окна). Парни втащили скульптора под руки, положили на диван и только затем озадаченно уставились на нас. — А кто вы такие? — наконец, спросил один. — Натурщики, — спокойно ответила за всех Лида и, поставив ногу на стул, поиграла трехглавой мышцей голого бедра. — Воскресенский задумал лепить групповую статую. Разумеется, трудовые книжки у всех нас в порядке. Конопатый сержант, задавший вопрос, ошарашенно смотрел на девушку. Потом сглотнул и обратился к напарнику: — Похоже, нам здесь нечего делать. — Ага, — отозвался тот. — Позаботьтесь о нем, — сказал конопатый сержант. И указал на художника. — Ага, — повторила девушка. Милиционеры переглянулись. Мы смотрели на них так, что им было очень неуютно, и они ушли. Мы остались возле пьяного скульптора. * * * — Здесь есть кран с холодной водой, — сказала Лида через некоторое время. — Не удивляйтесь, мальчики, что я вам помогаю, — добавила она. — На этих парней в форме можете наплевать. Это постовые из здешнего отделения милиции. Они не впервые его притаскивают. Лида тут же принесла пустое ведро, вымазанное чем-то белым (известкой, что ли?), и мы набрали из-под крана воды. Потом окатили скульптора. Прямо на диване. Опрокинув ведро над макушкой. Мужик зашевелился, зашлепал во сне мокрыми губами. — Ага! — вскричала Лида. — Действует! После второго ведра скульптор протяжно застонал и приоткрыл мутные глаза. Славик помахал перед его лицом ладонью. — Эй, — сказал Славик. Скульптор не реагировал. — Вылейте на него третье ведро, — посоветовала девушка. — Заткнись, — ответил ей Славик. — И так действует. И правда, мы заметили, что глаза скульптора следят за движениями руки. — Как вы себя чувствуете? — спросил Славик. — Эй, вы слышите меня? Воскресенский что-то сказал. Точнее, прошевелил губами. Славик наклонился к самому его носу и некоторое время стоял молча. — Кто вы? — произнес Воскресенский громче. — Твоя судьба, — сказал Славик грозно, подмигнул нам и выпрямился. Скульптор вдруг попытался закрыться руками и забился в угол дивана. Он весь скрючился, дрожал и бормотал что-то церковное. Славик протянул руку и тронул его за плечо: — Ты, дядя, ответь на один вопрос и можешь быть свободен. Где Чернозуб? Скульптор сжался в комок и затих. Сухонькие его ладони были скрещены над головой. Зато Лида, услышав фамилию Чернозуба, издала хмыкающий звук. Мы все развернулись к ней. Девушка прошлась по комнате, остановилась и сказала: — Если вы оставите этого сукиного сына в мое распоряжение, я скажу вам, что вас интересует. — Что? — Что?! — Славик повернулся к девушке. Повернулись и мы вслед за Славиком. Девушка глядела на нас горящими глазами. — Я скажу, где Чернозуб, — мотнула кудрями Лида. — Вы ведь его ищете? — Да, — удивленно ответил Славик. — Откуда ты знаешь? Вместо ответа Лида спросила: — Это противный и очень официальный мужик, который даже в жару ходит в костюме? Лысый? — Да, — сказал я. — И его раньше часто показывали по телевизору? — уточнила Лида. — Он раньше был какой-то шишкой, вечно окружен толпой мальчиков с радиотелефонами? И эти мальчики, чуть что, сразу бросаются в драку? — Да, да! — Славик почти крикнул: — Откуда ты все это знаешь? — Он был здесь вчера, — сказала девушка. — Но не один. У него быков будет побольше, чем вас… — Она окинула нас оценивающим взглядом. — Вы мне нравитесь, парни, но вы камикадзе.