Мы прошли через ворота. Рядом с ними на заборе я увидел огромный фанерный щит, очень похожий на тот, который был установлен на шоссе. Кроме названия объекта на этом щите были указаны фирма-подрядчик и фамилия прораба. Прораба звали Посконный В. М. Строительство административного корпуса банка «Империал-нефть» вела фирма «Стройсервис Лтд». Не зная, понадобятся ли мне эти сведения в дальнейшем, я на всякий случай запомнил их. Сразу за воротами стоял вагончик-бытовка, за вагончиком начинался приобъектный склад, который составляли какие-то тяжеленные бетонные плиты и балки — перекрытия, что ли? Подъездная дорога, по которой мы попали на стройку, за складом поворачивала влево и терялась за штабелями плит. За дорогой виднелись рельсы одного из башенных кранов. Не очень-то просто найти на этой стройке Чернозуба! На огромной площади был вырыт котлован, в котором высился фундамент будущего здания и стены подвала. Это был настоящий лабиринт, устроенный ниже уровня земли, с четырех сторон его окружали рельсы, по которым ездили башенные краны. В обычный рабочий день строительство велось ускоренными темпами, с четырех кранов, но сегодня — видимо, по случаю приезда большого начальника, — краны стояли неподвижно. — Надо залезть наверх, оттуда все отлично видно! — заметил, запрокинув голову, Руслан. — Только захвати с собой пулемет, — ответил кто-то, и все засмеялись. Подъездная дорога огибала краны. По этой дороге мы шли некоторое время, затем свернули к неподвижному крану, остановились и… тут мы их и увидели. Они стояли в котловане. Чернозуб — в центре, свита, человек десять официального вида, окружала его. Столько же мы увидели телохранителей. Охрана Чернозуба состояла сплошь из молодых ребят, и я вспомнил слова натурщицы Лиды о том, что все они прошли суровую школу Чечни. Намечалось очень интересное противостояние — «афганцы» против «чеченцев». Чернозуб рассматривал какие-то чертежи, которые перед ним держал мужчина в строительном комбинезоне. На голове бывшего министра, как и на голове его собеседника, сидела оранжевая каска. Кроме Чернозуба и этого второго (пожалуй, это и был прораб Посконный), головных уборов никто не носил, и я подумал, что каски будут для нас отличными ориентирами. К моему удивлению Славик, дав нам команду обождать, направился к краю котлована. Мы с интересом наблюдали за тем, что он будет делать. Славик начал спускаться по откосу. Его ноги по щиколотку утопали в песке, наверняка, Славик набирал при этом полные туфли. Но он шел так, будто не обращает на мелочи внимания. Он даже не смотрел под ноги. На ходу он достал что-то из кармана плаща и стал делать руками такие движения, будто заводит будильник. Ребята, заметив это, переглянулись. Но они не сказали ни слова, а я ничего не понимал. Тем временем Чернозуб выпрямился и о чем-то увлеченно заговорил во весь голос. Все начали слушать его, как на предвыборном митинге. Кто знает, может, это и была репетиция предвыборного митинга. Видимо, из-за того, что все были увлечены Чернозубом, никто и не заметил, как к толпе приблизился посторонний. Впрочем, нет, охранник, конечно же, заметил. Он обернулся. И тут же Славик дотронулся до его спины правой рукой… и подхватил парня, у которого неожиданно подкосились ноги. — Что он делает? — прошептал я. Мне никто не ответил. Славик уложил парня на землю и принялся яростно расталкивать толпу. Его пропускали. Оказавшись лицом к лицу с бывшим министром, Славик приставил руку к его груди — и оранжевая каска Чернозуба пропала из поля зрения. И как только это произошло, как только Чернозуб упал, толпа пришла в движение, а Славик исчез. Я зажал уши — со всех сторон загрохотали автоматные выстрелы. Это были даже не выстрелы — для меня это был вселенский грохот, вселенская канонада, мировое землетрясение. Оглохший от автоматных очередей, я стоял на коленях. Ладони мои, покрытые холодным потом, были прижаты к ушам. Странно, именно в эти мгновения, пожалуй, самые страшные, я вдруг с поразительной четкостью понял, что на самом деле все-таки произошло пять минут назад. Пока я, открыв рот, наблюдал за действиями шефа охраны концерна «Деденко», каждый из моих спутников увидел, что Славик на ходу прикручивает к пистолету не что иное, как глушитель. Потом Славик застрелил из этого пистолета молодого охранника и бывшего министра Чернозуба. Судя по всему, это явилось неожиданностью и для моих спутников, но они быстро сориентировались и открыли огонь, как только бывший министр упал. …Неожиданно мне на плечо опустилась чья-то рука. — А? — Я поднял голову. Надо мной стоял Кабан. — Пойдем, — коротко приказал он. — Куда? — Ты забыл, что я обещал помочь тебе? — спросил Кабан весело. — Пойдем, я увидел Алика… * * * Вдоль края котлована лежала труба, точнее, отдельные бетонные цилиндры около метра диаметром и длиной пять метров каждый. Они в будущем должны были смонтироваться в целую трубу на дне котлована. Пока они послужили нам отличным прикрытием от пуль. Перестрелка кипела метрах в тридцати за нашими спинами. Мы с Кабаном шли… нет, правильнее сказать, передвигались — ссутулившись, вжав головы в плечи, рыская взглядами по сторонам, чтобы не напороться на какого-нибудь бойца из охраны Чернозуба! Впрочем, все охранники Чернозуба засели в котловане. Руслан и другие наши спутники отвечали выстрелами из-за рельсов башенного крана. Передвигались мы в направлении ворот — как сказал мне рыжий парень, Алика он увидел именно там. У края очередного участка трубы я остановился. Кабан, шедший следом, моментально налетел мне на спину. Он чуть не сбил меня с ног, но я удержался. — Что? — спросил я. — Вперед? Кабан кивнул, переводя дух, и тут же предложил: — Проскочим? Впереди, метров пятнадцать находился точно такой же участок бетонной трубы, он манил нас в свою тень. Я пожал плечами. — Я первый, — предложил Кабан и, не дожидаясь ответа, побежал. На середине пути он вдруг мотнул головой, припал на одно колено и растянулся на земле. Я не поверил своим глазам — мой спутник, еще недавно живой и здоровый, теперь лежал, уткнувшись носом в песок, а вокруг него натекала лужа крови. Черт побери! Судя по всему, его задело и задело основательно. Я моментально опустился на колени, лег, забыв о всякой гордости, и… пополз, пополз вперед, вжимаясь всем телом в землю, ощущая, как песок хрустит на зубах и как внутри меня все дрожит. Я не поднимался, прекрасно осознавая, что стреляют снизу и поэтому мне надо ползти, пусть медленно, но все-таки верно, передвигаться таким вот образом, оставаясь постоянно в пространстве, недосягаемом для пуль. Возле Кабана я задержался, быстро ощупал его и брезгливо отдернул руку — шея парня с левой стороны напоминала лохмотья. Что ж, вот, оказывается, куда поцеловала пуля моего провожатого. Я взял пистолет, выпавший из его руки, и пополз дальше. «Когда вокруг стреляют, тут уж не до высоких материй… — думал я. — Надо спасать свою шкуру, а это лучше делать вооруженным». Постепенно я отползал от края котлована. Слева тянулись рельсы, по которым ездил башенный кран. Быстро вскочив, я пересек эти рельсы и, споткнувшись в колее, разбитой грузовиками, оказался между штабелями бетонных плит. Здесь можно было спрятаться, а так же собраться с мыслями. Между плитами было неплохо, и я задался вопросом: где, собственно, Алик? Возможно, он у ворот, потому что приехал позднее? Если так, то Алик вряд ли сунется под пули — если он, конечно, не такой рьяный почитатель Чернозуба, как наш Славик — Деда. Рассудив таким образом, я пошел вдоль узкой щели между плитами… и вдруг замер, пораженный. Перестрелка приближалась. Да, точно, это было так: посмотрев в ту сторону, откуда доносились выстрелы (туда было удобно смотреть через промежуток между плитами), я понял, что четверо человек из команды Славика, стреляя на ходу, приближаются ко мне. Судя по всему, только они и оставались в живых… Но почему? Ведь их еще недавно было гораздо больше? Очень быстро я сообразил: люди Славика пользовались пистолетами, в то время как противная сторона продолжала строчить. На моих глазах погиб парень в кепке, имени которого я так и не узнал, — тот самый парень, который открыл дверь в мастерскую скульптора Воскресенского. Он упал на спину и, перекатившись с боку на бок, подтянул ноги к животу… да так и остался лежать. Вот когда я подумал, что пора спасать этих людей. Оглянулся, и едва не выронил пистолет… Я увидел Надю, которая стояла вместе с Аликом возле кучи песка, то есть совсем недалеко от ворот. Алик — носатый блондин придерживал Надю и одновременно тянул ее за собой. Мне показалось, что Надя отчаянно сопротивляется. Алик, потеряв терпение, ударил девушку по лицу. Во мне все вскипело. Я поднял пистолет… Но что если я попаду в Надю? Просто так не станешь стрелять, не в тире. Да и стрелок из меня никудышный, пусть я умею жонглировать оружием, но стрелять по живым людям… Надя тем временем упала на колени. И вдруг я увидел в другой стороне, метрах в тридцати, вагончик-бытовку. Дверь была приоткрыта всего на несколько сантиметров, но это были очень важные сантиметры! Дело в том, что к крыше вагончика спускался провод, который я принял за телефонный. Да, вне всяких сомнений, этот провод соединял вагончик с каким-то столбом за забором, этот столб мог быть только телефонным! Короче говоря, я принял решение. Вот уж я не думал, что попаду в ситуацию, когда Надя окажется для меня не на первом месте! Но, черт побери, надо было спасать ребят. Я забежал в бытовку. Внутри остановился и, переведя дух, открыл вторую дверь, которая вела в какую-то комнату, как она там называется, в прорабскую? Там стоял рабочий стол, на котором я увидел телефонный аппарат. О, чудо! Оказавшись у стола, я рванул трубку, длинный ровный гудок успокоил меня. Я вытащил из кармана блокнот. Начал торопливо листать. Ага, вот она, визитка, хорошо, что я не вытряс ее случайно! Трясущимся пальцем я набрал рабочий номер Звягинцева. Сперва номер оказался занят, и я с досадой хлопнул ладонью по рычагу. Во второй раз трубку сняли. — Алло, Звягинцев? — заорал я. — Мне нужен майор Звягинцев! — Молодой человек, вы звоните в управление по борьбе с организованной преступно… — занудно стал объяснять собеседник. Я понял, что трубку снял майор! — Звягинцев, слушай внимательно! — закричал я. — Приезжай сюда, здесь неплохая разборка со стрельбой! Приезжай, и станешь полковником! В трубке возникла пауза, и я поднес трубку к окну, чтобы стрельба была хорошо слышна. — Ну как? Понравилось? — прокричал я, вернув трубку к уху. Звягинцев шумно дышал. — Ярвид? Где ты?