— Мы окружены, из нас сейчас сделают капусту, — четко и внятно произнес я. — Присылай сюда своих ребят и побыстрее! Пусть всех арестуют, и меня в том числе! За несколько секунд я подробно растолковал, где нас искать, а потом так грохнул трубкой по рычагу, что до сих пор удивляюсь, как это аппарат остался цел. Я подскочил к окну и стал наблюдать за Надей. Она, судя по всему, не очень-то мучилась. Конечно, она осталась жива, лишь извиваться перестала. Алик не трогал ее, просто стоял над лежащей девушкой и курил с задумчивым видом. К нему подошел второй парень, и у меня вытянулось лицо: «Ничего себе, сколько их там?» Этот второй держал в руке плоскую флягу, которую протянул Алику. Блондин отвинтил крышку и поднес флягу к Надиным губам. Надя зашевелилась, поднялась и села. Красиво запрокинув голову, она припала к фляге, держа ее обеими руками перед собой. Слюнявые молокососы, высунув языки, наблюдали за каплями, стекавшими по шее девушки. Пока Надя пила, я задумался вот о чем. О ребятах я уже подумал, теперь у меня появилось время подумать о нас с Надей. Сколько времени проходит от сигнального звонка до появления отряда МУБОП на месте преступления? По телевизору утверждают, что минуты три… от силы пять. Следовательно, три минуты (или пять) у меня есть. С такими мыслями я вышел из бытовки и направился к Алику. Парни просто остолбенели от моей наглости. А я думал только об этих дурацких трех минутах и ни о чем больше. Мой задумчивый вид, наверное, со стороны можно было принять за уверенный. Алик даже не поднял пистолет. Сделай он это, был бы у него против меня козырь. — Телохранитель… — прошептал Алик, и это было все, что он успел сделать. Я сжал кулак, махнул им снизу вверх, словно включая рубильник, и парень упал, задрав ноги. Его затылок врезался в песок, видимо, оставив в нем хорошую вмятину. Я опустил руку, изумленно глядя на кулак. Удар получился таким увесистым оттого, что в кулаке у меня по-прежнему был пистолет. И вдруг Алик дернулся словно от электрического удара. Я увидел на его шее кровь. Чья-то шальная пуля попала в него. Спутник Алика оказался безоружным. Едва я повернулся в его сторону, он отступил на шаг и вдруг бросился бежать. Я настиг парня уже за воротами и несколькими ударами уложил на землю. Догнав меня, Надя попросила не убивать молодого человека. — Он принес мне воды! — сказала она. — Хорошо, пусть живет, — согласился я и оставил парня в покое. Надя на бегу все порывалась поцеловать меня. Сейчас не время, крошка, — отбивался я. Я сделал это, когда мы сели в машину — «БМВ», который почему-то оказался открытым. Потом Надя долго не отрывалась от меня, на это ушла добрая z половина времени, на которое я рассчитывал, чтобы… удрать от отряда МУБОП. А потом оказалось, что можно не беспокоиться — ключей от машины у нас все равно не было! — Вот это да! — сказал я. — Что делать? Надя сперва не поняла, и я в нескольких словах обрисовал ей ситуацию. Разумеется, о своем звонке майору Звягинцеву я не упомянул. — Давай короткими перебежками, — предложила девушка. — Выйдем на кольцевую, проголосуем… Я не был согласен, и Надя принялась спорить. В это время какой-то автомобиль выехал на поле из лесу. — Пригнись! — скомандовал я. Надя подчинилась, но по ее глазам было видно, что она не понимает, в чем дело. А мне показалось, что я вижу авангард доблестных сил МУБОП, и поэтому я перепугался. Но это был не авангард МУБОП, а обычный грузовик с бетоном, который направлялся в сторону стройки. Вот он протарахтел мимо. Поднятая им пыль проникла в наш салон и заставила меня и Надю несколько раз чихнуть. Потом мы снова подняли головы и увидели, что грузовик заехал в ворота. И вдруг негромкий щелчок раздался за нашими спинами. Он заставил нас вздрогнуть. Я оглянулся — задняя дверца машины медленно отворялась, на сиденье протиснулся… Славик. Я ошарашенно уставился на хозяина «БМВ». Славик здорово напоминал зомби. Лицо у него было окровавлено, плащ в грязи… — А ну, заводи, — сказал Славик негромко и наставил на меня пистолет. — Отлично! — ответил я. — Если дашь ключи, я это сделаю с радостью! Окровавленное лицо вытянулось, а я отметил про себя, что зомби тоже может выглядеть растерянным. Славик протянул связку, я вставил ключ в замок зажигания и повернул. Салон наполнился ровным урчанием. На всех парах мы выехали на кольцевую и повернули на ней в сторону Клыковского шоссе. Я ехал с одной мыслью — как можно быстрее оказаться как можно дальше от места перестрелки. Ехал и не мог понять: что себе думает Звягинцев? Ни одной машины, которую можно было принять за МУБОП, я не заметил ни при выезде на шоссе, ни дальше, когда мы ехали по кольцевой дороге. Это было странно, но не удивляться же мне в присутствии моих спутников! Скрепя сердце я обратился к Славику: — Как тебе удалось остаться в живых? — А что? — Отражение Славика в зеркале заднего вида растянуло в подобие улыбки жуткие окровавленные губы. — Ты ждал моей смерти? — Я ее не ждал, — возразил я, — я ее видел своими глазами. — Меня не убивали, — помотав головой, пояснил Славик. — Точнее, меня приняли за мертвого и не стали добивать. А я… — он довольно хохотнул, — отполз до подвала, съехал на животе и оказался за стеной, а потом встал и пошел… Кое-как доковылял до забора, а там всегда можно сделать дыру… Я сделал — и что вижу? — Славик хмыкнул. — Мою машину хотят украсть прямо у меня на глазах! — Ты co своими ключами неплохо помог это сделать, — проворчал я в ответ. — Ладно, теперь к делу. Куда мы едем? — К Деду! — ответил Славик. — Куда?! — В Здание, господа, в Здание! — нервно пояснил Славик. — Пора признаться, что Михаил Юрьевич Деденко несколько дней находится там. «Как может Дед, когда его все ищут, скрываться на рабочем месте?» — мелькнула у меня мысль. * * * Клыковское шоссе пересекается с кольцевой дорогой на развязке, которая имеет вид «лепестков клевера». Водители поймут, в чем тут дело: когда на такой развязке поворачиваешь с дороги на дорогу, отлично можно видеть, что делается на шоссе, по которому ты только что ехал. Вот, поворачивая на Клыковское шоссе, я оглянулся на кольцевую. И что, вы думаете, я заметил? Ничего я не заметил. Правда, к стройке можно было подобраться и с другого направления. Но это дела не меняло. В моей душе поселилась тревога — я сделал что-то не так, но что именно? Мы подъехали к Зданию. Что-то жуткое показалось мне в этом небоскребе, невозмутимо вздымавшем двадцать четыре своих белоснежных этажа под свинцовые небеса. И это несмотря на погоду, которая начала портиться, несмотря на бурные события последних дней… Передо мной вставал Дед, как бы грозивший мне пальцем и говоривший: что бы ни случилось, господа, относитесь ко мне серьезно, в любых условиях я так же незыблем, как мое Здание. Когда мы вышли из машины, я обратил внимание на маленькую сумочку-ридикюль на боку у Нади. Эта сумочка появилась у нее после случая в парижском метро, когда нас обокрали. Когда мы покупали эту сумочку у торговца на Елисейских полях, Надя сказала: мол, придется открывать новую моду, — и продела под ремень сумочки руку и голову. С тех пор она носила сумочку так, как обычно офицеры носят планшет, чтобы ее не могли срезать. Удивительное дело, и сейчас сумочка висела через плечо Нади, а ведь девушка провела целые сутки в плену у Алика! Славик шел на пару шагов за нами. Он все еще держал нас на мушке, только пистолет спрятал в карман плаща, и я счел возможным обсудить с Надей интересующую меня тему: — Где ты ночевала? — тихо спросил я. Надя вздрогнула: — Это что, ревность? — Да нет, — ответил я, — я тебе доверяю. Надя ответила, что Алик ничего не придумал, кроме как привезти ее к себе домой (он жил в двухэтажном коттедже на Ярославском шоссе под Москвой) и посадить под замок. Он отвел ей место на каком-то диване, после чего запер входную дверь, забрал мобильный телефон и объяснил, что теперь Надя может расслабиться, потому как из этого коттеджа без помощи хозяина все равно никто и никогда не выбирался. — Он к тебе лез? — Естественно! — кивнула Надя. — Он предложил мне переспать, но когда я его послала, больше не приставал. — А окна? — спросил я. — Что — окна? — Ты могла вылезти через окно. — На окнах были пуленепробиваемые стекла, плюс решетки с внешней стороны, — пояснила девушка. — И потом, я знала, что Алик доставит меня на следующий день к Чернозубу. Зачем мне было рыпаться? — Она пожала плечами. — Я знала, что все равно придется отвечать на некоторые вопросы, связанные с нашим посещением дачи. Кто бы мог подумать, что тут начнется такое! — Под словом «тут» Надя имела в виду стройку. — Сумочка не потеряна? — я попробовал переменить тему разговора. — Нет, что ты, — улыбнулась девушка. — Сама удивляюсь. Там можно было хранить большие деньги, — и она ловким движением поправила сумочку на себе. — Ты знаешь, — девушка вдруг понизила голос, — я уже готовилась за все держать ответ перед дядей, но вместо этого опять попала к тебе! Уже на крыльце я спросил: — А что от тебя хотели Алик и… Чернозуб? — Все очень просто, — ответила Надя. — Дядя хотел меня видеть, а у него бывают такие дни, что он хочет — и все, точка. Хоть трава не расти. Дядя, когда летел в самолете, устроил своим охранникам что-то вроде селекторного совещания. Вопрос был один: где найти меня? — Надя усмехнулась. — Этот негодяй Алик доложил, что видел меня вот только что, и дядя потребовал, чтобы Алик привез меня к нему. — Странно, — сказал я. — Обо мне не было разговора? — Не было, — сказала девушка. — Выходит, дядя… — я чуть было не сказал «знал», но вовремя вспомнил, что Надя не в курсе гибели Чернозуба, — знает, что мы забрали его деньги?… — Ничего он не знает, — ответила Надя.