Тэлли обернулась, чтобы увидеть Шэй. – У меня получилось! – крикнула она. И свалилась. Обескураженная тем, что Тэлли обернулась, доска попыталась сделать соответствующий поворот и в итоге сбросила ее. Руки у Тэлли тут же вытянулись вверх, но она расслабилась. Мир вокруг завертелся. Хохоча, она опустилась на землю, «вися» на напульсниках. Шэй тоже смеялась. – Почти получилось. – Нет! Я обогнула флажки! Ты же видела! – Ладно, ладно. У тебя получилось. – Шэй, смеясь, сошла со скайборда на траву. – Но больше так не пляши. Это не годится, Косоглазка. Тэлли показала ей язык. В последнюю неделю Тэлли уяснила, что ее уродское прозвище Шэй употребляет исключительно в насмешку. Шэй настояла на том, чтобы они как можно чаще называли друг друга только настоящими именами, и Тэлли быстро к этому привыкла. На самом деле ей это нравилось. Никто, кроме Сола и Элли – ее родителей – и еще нескольких учителей-зазнаек, не звал ее Тэлли раньше. – Как скажешь, Худышка. Но было круто. – Тэлли упала на траву. Все тело болело, мышцы ужасно устали. – Спасибо за урок. Нет ничего лучше полетов. Шэй села на траву рядом с ней. – Ага. «Кто полюбит свой скайборд, тот со скуки не помрет». – Мне так здорово не было с тех пор, как… Тэлли не стала произносить его имя. Она устремила взгляд в ясное голубое небо. Идеальное небо. К тренировкам они приступали ближе к вечеру. Облачка в вышине уже немного порозовели, хотя до заката еще оставалось несколько часов. – Ну ясно, – понимающе кивнула Шэй. – Мне тоже. Мне тоже до смерти надоело болтаться одной. – Сколько же тебе осталось? Шэй ответила не задумываясь: – Два месяца и двадцать шесть дней. Тэлли на миг замерла от изумления. – Это точно? – Конечно точно. Тэлли почувствовала, как ее губы расползаются в широченной улыбке. Она повалилась на спину, громко хохоча. – Ты, наверное, шутишь. Мы с тобой родились в один и тот же день. – Не может быть. – А вот и может. И это здорово. Мы вместе станем красотками! Шэй немного помолчала. – Ну да, получается, что так. – Девятое сентября, да? Шэй кивнула. – Вот круто. Я хочу сказать, что я бы не вынесла, если бы пришлось еще одного друга потерять. Понимаешь? Нам с тобой не стоит переживать из-за того, что одна из нас бросит другую. Шэй села ровно, ее улыбка исчезла. – Я бы тебя и так не бросила. Тэлли смущенно заморгала. – Я не сказала, что ты бросила бы… Но… – Но – что? – Но когда становятся красотками и красавцами, перебираются в Нью-Красотаун. – Да? И что? Похорошевшим разрешается приходить сюда. Или писать. Тэлли фыркнула. – Но только они этого не делают. – Я бы сделала. Шэй устремила взгляд на другой берег реки, на шпили бальных башен, и решительно впилась зубами в ноготь. – Я бы тоже, Шэй. Я бы к тебе приходила. – Ты уверена? – Да. Правда. Шэй пожала плечами, улеглась на спину и стала смотреть на облака. – Ну ладно. Но ты не первая, между прочим, кто такое обещает. – Да, знаю. Несколько минут они молчали. Тучи медленно проплывали по небу, время от времени заслоняя солнце, воздух становился прохладнее. Тэлли подумала о Перисе, попыталась вспомнить, как он выглядел, когда откликался на прозвище Шнобель. Почему-то теперь она не могла вспомнить его уродливое лицо. Словно те минуты, когда она увидела его красавцем, стерли воспоминания длиной в целую жизнь. Теперь она помнила только Периса-красавчика. Нынешние глаза, нынешнюю улыбку. – Интересно, почему они никогда не возвращаются? – задумчиво произнесла Шэй. – Даже в гости не приходят. Тэлли сглотнула подступивший к горлу ком. – Потому что мы такие уродливые, Худышка, вот почему. Взгляд в будущее – А вот вариант номер два. Тэлли прикоснулась к своему кольцу-интерфейсу, и изображение на уолл-скрине – большом настенном дисплее – изменилось. Эта Тэлли была стройная, с очень высокими скулами, темно-зелеными кошачьими глазами и широким ртом, растянутым в многозначительной улыбке. – Это, гм… очень необычно. – Ага. И сильно сомневаюсь, что это вообще допустимо. Тэлли поиграла с параметрами формы глаз, а брови опустила так, что они стали выглядеть почти нормально. В некоторых городах делали экзотические операции (только новеньким), а здесь власти гордились своей консервативностью. Тэлли сомневалась в том, что врач удостоит этот вариант внимания, но просто было весело выкачивать из программы все ее возможности. – Думаешь, я очень страшная? – Да нет. Ты просто натуральная киска, – хихикнула Шэй. – Увы, я говорю в абсолютно прямом смысле. Киска, которая кушает дохлых мышек. – Ну ладно, ладно. Поехали дальше. Следующая Тэлли представляла собой гораздо более близкую к общепринятым стандартам морфологическую модель[1]. Миндалевидные карие глаза, прямые черные волосы с длинными прядями, темные, очень пухлые губы. – Жутко банально, Тэлли. – Да ты что! Я так долго над этим вариантом трудилась! Я думаю, так мне было бы очень круто. Просто как Клеопатра. – А знаешь, – заметила Шэй, – я читала, что насто-ящая Клеопатра вовсе не была такой уж раскрасавицей. Она всех сражала наповал своим блестящим умом. – Ну да, да. А ты ее фотку видела? – Тогда не было фотоаппаратов, Косоглазка.