Я лгу. Бессовестно лгу. Майлз и правда настоящий красавец: золотисто-каштановые волосы, завораживающие голубые глаза, широкие плечи, волевой подбородок, покрытый легкой щетиной, когда Майлзу не нужно на работу… А еще от него всегда изумительно пахнет – как будто он только что принял душ и не успел вытереться… Боже мой… Ну и кто я после этого? – А девушка у него есть? Пожимаю плечами. – Мам, мы с ним едва знакомы. Подхожу с кастрюлей к раковине и обдаю яйца водой, чтобы легче чистились. – Как папе на пенсии? – интересуюсь я, чтобы сменить тему. Мама многозначительно ухмыляется, и эта улыбка мне совершенно не по вкусу. Ей можно вообще ничего не рассказывать: она и так все поймет. Родительский инстинкт, как-никак. Я краснею, поворачиваюсь к столу и продолжаю чистить эти дурацкие яйца. Глава восьмая Майлз Шестью годами ранее – Вечером иду к Иэну, – сообщаю я папе. Ему не до того. Он собирается на свидание с Лисой. Лиса занимает все его мысли. Лиса стала для папы всем. Раньше всем для него была Кэрол. А иногда – Кэрол и Майлз. Теперь их место заняла Лиса. Это ничего, потому что раньше всем для меня были он и Кэрол. Теперь – нет. Я спрашиваю Рейчел эсэмэской, где ее лучше встретить. Она отвечает: Лиса ушла, можно заехать к ним домой. Добравшись до места, я не могу решить, выходить из машины или нет. Не могу понять, хочет ли этого Рейчел. В конце концов подхожу к двери и стучу. Когда Рейчел открывает, меня охватывает замешательство. С одной стороны, хочется извиниться за то, что я ее поцеловал. С другой – закидать вопросами, чтобы узнать о ней все. Но больше всего хочется еще раз ее поцеловать, особенно теперь, когда дверь открыта и она стоит прямо передо мной. – Может, зайдешь ненадолго? – спрашивает Рейчел. – Мама вернется только через пару часов. Я качаю головой. Интересно, любит ли она мои кивки так же сильно, как я ее?.. Рейчел захлопывает дверь, и я осматриваюсь. Квартира совсем небольшая. Никогда не жил в таком маленьком месте. Пожалуй, мне нравится. Чем меньше места, тем сильнее люди любят друг друга. У них просто недостаточно свободного пространства, чтобы друг друга не любить. Вот бы и нам с папой переехать в дом покомпактнее. Дом, где мы будем вынуждены общаться. Дом, где не надо делать вид, будто мамина смерть не оставила после себя слишком много пустоты. Рейчел проходит в кухню, спрашивает, не хочу ли я чего-нибудь выпить. Я интересуюсь, что у нее есть. Она отвечает, что имеется практически все, кроме молока, чая, газировки, кофе, сока и спиртного. – Надеюсь, ты любишь воду, – говорит она и сама над собой смеется. Я смеюсь вместе с ней. – Вода – это прекрасно. Я бы и так ее выбрал. Рейчел наполняет стаканы, и мы становимся напротив друг друга. Смотрим друг на друга. Зря я вчера ее поцеловал… – Я не должен был целовать тебя, Рейчел. – А я не должна была тебе позволять. Снова обмениваемся молчаливыми взглядами. Интересно, позволит ли она еще раз себя поцеловать? Может, лучше уйти? – Мы легко можем покончить с этим. Я лгу. – Нет, не можем. Рейчел говорит правду. – Думаешь, они поженятся? Рейчел кивает. Этот кивок я люблю не так сильно, как прежние. Мне не нравится вопрос, на который он служит ответом. – Майлз… Рейчел глядит себе под ноги. Она произносит мое имя так, словно делает предупреждающий выстрел, и мне пора спасаться бегством. Я бросаюсь наутек. – Что? – Мы сняли квартиру только на месяц. Вчера я слышала, как она говорила с ним по телефону. Через две недели мы переезжаем к вам. На бегу я спотыкаюсь о препятствие. Рейчел переезжает ко мне… Будет жить со мной в одном доме… Ее мать заполнит все то пустое пространство, что осталось после моей мамы… Я зажмуриваюсь и вижу перед собой Рейчел. Открываю глаза и смотрю на Рейчел. Отворачиваюсь и стискиваю край стола. Голова падает на грудь. Не знаю, что мне делать. Не хочу, чтобы она мне нравилась. Не хочу влюбляться в тебя, Рейчел… Я не дурак и понимаю, как действует вожделение. Вожделение всегда требует недоступного. Вожделение хочет, чтобы я получил Рейчел. А здравый смысл жаждет, чтобы она исчезла.