Киска, почти непрерывно вертевшая головой, подобралась, уставилась в одну точку и напряженно произнесла: – Что-то не так. Попытавшись проследить за ее взглядом, Читер не заметил ничего странного. Все та же пустыня с красноватой почвой, такого же оттенка камнями и редкими кактусами. Никакого движения, если не считать пыльного вихря, приближающегося к… Какой-то странный вихрь. Везде тишина и спокойствие, а он непонятно откуда взялся и несется по прямой. Несется к Марту. Читер перевел взгляд на товарища. Тот тоже уставился в сторону вихря, затем неспешно поднялся, впервые за все время ожидания обернулся к спутникам и отсалютовал им пивной банкой. – Чат! – воскликнула Киска. – Поехали! Читер поспешно вытащил сферу, на миг задержался, убедившись, что в чате и правда появилась строка команды от Марта, после чего с силой сжал ладонь. И тут же активировал Улыбку Фортуны. Теперь, если неназываемый откинет копыта не позднее, чем через четырнадцать секунд, у отряда должен повыситься шанс на получение богатых трофеев. Именно с такой целью в трудные походы берут игроков с высокой удачей. А она у Читера сейчас не просто высокая, а нереально высокая. На четырнадцать секунд. Глава 30 Жизнь девятая. Абсолютное спокойствие и шлак Вспышка, ударившая по глазам почти сразу вслед за активацией оболочки неуязвимости, не отключила зрение полностью. Просто картинка расплылась по краям и стала черно-белой. Рассматривать какие-либо подробности стало неудобно, к тому же по ушам врезал столь кошмарно омерзительный звук, что волосы по всему телу не просто встали дыбом, а предприняли попытку вырвать корни, дабы затем спастись бегством. Может, оболочка неуязвимости и спасала от всех известных угроз, но о комфорте пользователя особо не заботилась. Звуки и световые эффекты пропускала ровно в том количестве, чтобы не порвало барабанные перепонки и не выжгло сетчатку. А то, что уровни допустимых значений следует уменьшать раз в пять, а то и десять, – это не связано с сохранением жизни и потому является проблемой потребителей. Да уж. Некомфортно получается. Звук и испепеляющее сияние исчезли так же, как и возникли, – в один миг. Тишина оглушила, а глаза непроизвольно закрылись, отказываясь воспринимать черно-белую действительность. Лишь через десяток секунд Читер нашел в себе силы заставить веки подняться. Поморгал, пытаясь вернуть нормальное зрение, пробормотал лишь для того, чтобы услышать свой голос: – Ну ничего себе… Покрутил головой, пытаясь понять, где он, собственно, находится. Складывалось впечатление, что пока оставался с закрытыми глазами, произошел перенос в иную местность. Здесь тоже хватало металлических обломков, но среди ржавчины повсеместно сияли зеркально отполированные участки. Да нет, местность та же самая. Просто с обломками техники случилось что-то непонятное. А где Март? Уставившись в сторону камня, на котором последний раз видел товарища, никого там не разглядел. Сам камень никуда не делся, просто выглядел чуть иначе, а дальше за ним возвышалась бесформенная груда, похожая на сложное переплетение многогранных надувных фигур, связанных друг с дружкой замысловатой сетью веревок разной толщины. И размеры этого объекта потрясали воображение: не меньше пятидесяти метров в длину да в ширину местами до пятнадцати. Может, глаз и ошибается, но ненамного. И скорее в меньшую сторону, чем в большую. Читер забрался в меню и открыл отрядный раздел. Убедился, что иконка Марта почернела. Впервые за весь поход слился. Ну что ж, это предсказуемо, удивляться нечему. А вот то, что Няшина иконка до сих пор не зажглась, напрягало все больше и больше. Киска, все это время столбом стоявшая, затрясла головой и хриплым, ни капли не женским голосом выдала: – Охренеть. – Согласен, – сказал Читер. – Тебя тоже приложило? – А сама-то как думаешь? – Да у меня чуть уши в мозг не вбило. Это что вообще такое было? Атомный взрыв? Читер покрутил головой, рассматривая поникшие, очень скверно выглядевшие кактусы. Потом присел, поднял два куска металла, на которых сверкали зеркала новых срезов. На них не видно ни пятнышка ржавчины, разрезы идеальные, никакая полировка не способна добиться такого совершенства. По наитию поднес срезы друг дружке, прижал, подержал несколько секунд, отпустил один кусок металла, продолжая удерживать второй. И ничего не случилось. Вопреки законам физики, лишенная опоры стальная пластина осталась в том же положении. Попытался разъединить. Но не тут-то было – металл будто сваркой намертво скрепили. Отбросил увесистую «игрушку» в сторону, поднялся, покачал головой: – Не похоже это на атомный взрыв. Я не понимаю, что тут было. Тут было что-то такое, что глаза, может, и видели, но голова отказывалась воспринимать. Я думаю, нам лучше некоторые вещи не знать. Помнишь, что Март говорил? – Помню. Ты хоть успел разглядеть, что это было? Читер покачал головой: – Я ничего не понял. Это выглядело так, будто сама пустыня накинулась на Марта. Вокруг него все начало меняться, как-то натягиваться, что ли… Будто миллионы нитей связывают все эти кактусы и камни, и кто-то за них потянул. Сразу за все одновременно потянул. И нити эти зазвенели. Омерзительный звук… – Вот и я ничего не поняла. По-моему, мои глаза просто отказались что-то понимать. Это для них чересчур. Дичь какая-то. – Надо торопиться. Март раз двадцать повторял, что нельзя терять время. – Подожди, Чит… Что-то не так. А где эта… это?.. Ну… само это?.. Указав в сторону неописуемо непонятной груды, Читер ответил: – Похоже – вот. – Вот? И что это? Оно же ни на что не похоже. Да ведь такое не могло быть живым. – Посмотри, что здесь с кактусами стало. Я не про те, которых порезало этими бритвами непонятными, я про те, которые не задеты. Они как будто сварились. – Умение Марта убило? – Не знаю, может, и оно. После такого туша может плохо выглядеть. – Ну да, – кивнула Киска. – Она и правда выглядит не очень. Но даже после атомного взрыва должно что-то понятное оставаться. А это совсем непонятное. В этом нет ничего знакомого. Блин, да это даже описать нельзя… бедные мои глаза. – Ты давай, в себя приходи, собирайся, нам быстро все сделать надо, – напомнил Читер. – Сделать? Так ведь лога победы еще не было. Тот, мысленно обозвав себя идиотом, не подал виду, что не заметил столь вопиющего факта. Деловито кивнув, уверенно предположил: – Наверное, это особый неназываемый. – Как это? – Забыла, что ли? Март говорил о таких. Они могут себя восстанавливать, если не поврежден мешок с трофеями. Если так и будем болтать, эта туша поднимется и разберется с нами. На, держи, – протянул Читер Киске пистолет. – Зачем? – удивилась девушка. – Винтовка Марта привязана к владельцу, она улетела вместе с ним. Мало ли что, пусть у тебя будет несколько выстрелов. – Ты думаешь, нас тут спасут несколько выстрелов? – Киска красноречиво покосилась в сторону того, что язык не поворачивался назвать тушей. – Я ведь сказал, что нам некогда болтать. Вперед. Неназываемого сейчас правильнее называть неописуемым. Возможно, на пике формы все эти отдельные многогранники со сглаженными ребрами не казались россыпью стянутых нитками угловатых сосисок, а выглядели совершенно иначе. Разлетевшиеся далеко в стороны, связанные друг с дружкой жилами, которых нож не мог поцарапать, разметавшие по округе нити-щупальца, которые, заряжаясь неведомой энергией, играючи рассекали все живое и неживое, оставляя идеально ровные срезы. Но сейчас это неприглядная куча веревок и омерзительных многогранников. Причем куча огромная. Странное и неприятное зрелище. Хочется держаться как можно дальше от существа, которое настолько сильно отличается от всех привычных форм жизни. Есть ли у этого создания затылок вообще, а если есть, где располагается? Этого Читер не знал, потому пришлось бы ему потрошить одну «сосиску» за другой, на что могло уйти несколько дней работы, без отдыха и перерывов на обед. Но не пришлось, потому что с ним была Киска. Удачно получилось. Девушка перешла в режим поиска оболочек неуязвимости. Этот трофей она теперь хорошо знала, а в неназываемых он являлся стандартной добычей – что-то на уровне паутины в зараженных.