ИЗАБЕЛЬ Костик лежал на полу и явно не у Сесиль в хижине. «Тогда где я?» — он посмотрел по сторонам и опознал соседнее помещение, как кабинет губернатора. «Что я тут делаю, и почему все мое тело вымазано зеленой краской?», Медведев попытался сесть, но сил хватило только приподняться на локте. Голова закружилась, а перед глазами промелькнул образ духа огня. «Бр, не уж-то я вчера перепил. Нет, кажется, было что-то другое». Рядом с Костиком уселся орел и, сложив крылья, спросил: «Куда ты дел сокровища острова?». Медведев хотел ответить, что ни чего не знает, но птица растворилась в воздухе так же неожиданно, как и нарисовалась. «Я догадался, это всего лишь сон. В жизни такой бредятины со мной произойти не может», для подстраховки Костик ущипнул себя за руку. Боль оказалась настоящей. «Значит все — меня посетила белая горячка!», Медведев с легкостью смирился и с сумасшествием и с новым гостем. Им оказался сам Тусегальпо. — Мне понравилось, как ты вчера играл на барабане. Пожалуй, я помогу Марселю. Но ты должен вернуть сокровища острова! И снова Костик не успел задать вопрос: «Какие собственно сокровища на Изабель и почему они должны быть сейчас именно у него — Медведева?», как Тусегальпо превратился в змею и уполз из хижины. «С этим форменным безобразием надо что-то срочно делась, а то рехнусь напрочь!», Медведев пошарил рукой по столу, на котором у шамана хранились снадобья, ухватил первую попавшуюся склянку, убедился, что на дне плещется жидкость, и выпил сладковато-противное «лекарство». Толи снадобье оказалось верным, толи подействовала сила внушения, только навязчивые видения отступили от Костика. Он даже вспомнил, что вчера с ним происходило. «Колдовской обряд, итить его налево! Можно подумать Марселю от него легче стало. Как лежал весь побитый и изодранный, так наверное и лежит. Шаман, больной наркоман, сам пусть обнюхается и обопьется порошков с зельями, но зачем других в это втягивать. Меня вот накачал до такой степени одурения, что я якобы летал в компании орла и души Марселя в жерло вулкана и принес оттуда золотую маску, которую и вручил Тусегальпо. И после этого «подвига», сподручные духи Тусегальпо будут меня обвинять в том, что я спер их драгоценные сокровища острова. Бред!», Костик встал с плетеной тростниковой циновки и, отряхнувшись, вышел из хижины. От вчерашнего дождя осталось, затянутое хмурыми тучами небо, да лужи на поляне. Гвинет, под чутким руководством шамана, копала отводную канаву. — Здесь необходимо еще на пол локтя подтяпать, — губернатор указал на узкое место канавы. — Мне одной тяжело, пусть еще кто-нибудь поможет, — Гвинет оперлась на мотыгу, перевести дыхание. — Сейчас тебе Костик в работе подсобит, — шаман помахал рукой заспанному и квелому Медведеву. — Можно я потом покапаю, — работать Костику ни то чтобы не хотелось, а просто не моглось. — Нет, надо сейчас закончить, а то дождь снова пойдет и тогда, все наши строения потонут, — губернатор палкой вырисовывал на земле дальнейшее направление канавы. Копательно-строительные работы подходили к концу, когда из хижины показался вполне здоровый, хоть и поцарапанный Марсель. Под мышкой у него был кривой сучковатый костыль, а в руке он сжимал тесак. — Надо разобраться с подлыми гнусными Махиджи. Они должны поплатится за свое коварство! — Ну, куда ты сегодня пойдешь, давай завтра, — Гвинет попыталась отговорить мужа от преждевременных карательных «прогулок» по лесу. — Махиджи, наверное, уже уплыли, но проверить остров все же стоит, — шаман встал на сторону Марселя. — Поэтому вы втроем и отправитесь, — губернатор подразумевал Марселя, Костика и приволокшего из леса поваленное дерево Джека. — И как мы с людоедами-туземцами, голыми руками будем сражаться? — Медведеву показалось одного, хоть и здорового тесака на компанию из трех человек — мало и вообще он отрицательно относился к насилию с кровопролитием. — Не волнуйтесь, что-нибудь вам подберем, — шаман похлопал себя по карманам. — Вот баба, опять сперла! Сесиль, где ключи? — Уже несу, — тут же откликнулась воровка. — Зачем брала без спроса? — губернатор грубо вырвал у нее из рук связку ключей. — Так у тебя они снова потеряются, у меня в сундуке надежнее, — опустив голову, оправдывала свою привычку все тырить Сесиль. — Ни чего подобного, я точно знаю, что и где у меня лежит! — шаман не хотел признаться самому себе, в том, что начинал страдать легким склерозом, который в основном выражался в утере тех или иных предметов. — Отчасти Сесиль права, вспомни, как нас накрыло высокой волной, и ты впопыхах спрятал на дереве амулет и корону, а потом целый месяц не мог найти. Мы из-за этого даже толком жертву Тусегальпо принести не могли, чтобы он больше на нас не насылал цунами, — Гвинет забросила и мотыгу и канаву. — Да, от второй волны можно было защититься, успей мы вовремя сжечь черную обезьяну, — новым оппонентом выступил Марсель. — Много вы понимаете в священных обрядах — жертвоприношение от цунами бы нас не спасло. Гигантские волны стали нам наказанием за потопленный корабль, — не желая больше разговаривать с соплеменниками, губернатор скрылся в своей хижине. — А я говорила, что из Флоби лоцман, — из зарослей тростника показалась голова Ребеки. Она посмотрела по сторонам, выбирая подходящий сравнительный образ. Ее взгляд остановился на Гвинет, — как из меня стюардесса. А ему доверили показывать фарватер. Он тогда на острове без году неделя был. На первый же риф корабль и посадил, — отряхиваясь от опавших листьев и насекомых, Ребека вышла на поляну. — Поэтому Флоби и закончил жизнь так странно, пропал на глубине, что похоронить нечего, — дополнил ее замечание Марсель. — Тусегальпо вообще редко кого прощает, — нагнувшись, подобрать с земли мотыгу, подытожила разговор Гвинет. Шаман, стоя на четвереньках, вытягивал из-под кровати средних размеров деревянный ящик, напоминавший по форме гроб. Губернатор открыл навесной замок и откинул верхнюю крышку ящика-гроба. Внутри лежало двуствольное ружье и набор абордажных крючьев. От экзотического древнего боевого антуража все действо, происходящее в хижине шамана, для Костика стало попахивать пиратством — «А чего, команда у нас ух! Не хватает только паруса с «Веселым Роджером». И вперед — грабь и топи суда!». — Кто из вас умеет стрелять? — шаман смахнул тряпкой пыль с дула и приклада ружья. — Я, — Марсель уже тянул руки к оружию. — Твои способности всем хорошо известны. Ты же умудрился промазать с двух шагов в барана! — отверг кандидатуру губернатор. — Эта скотина, слишком медленно бежала! — Марсель был склонен винить в неудачном выстреле не свою поспешность и горячность, а внешние посторонние обстоятельства. — Зато Грап быстро, ты ему пол черепа снес, а ведь он был лучший ныряльщик за всю историю острова. Черные жемчужины только он находил, — губернатор воздел руки к потолку. — Ну, зачем снова о старом, я за тот случай, все полностью отработал. И жену его к себе взял и Тусегальпо умилостивил, — с виноватым видом Марсель отошел в сторону. — Значит Гвинет, раньше была женой Грапа? — Джека заинтересовало не само убийство, а кто с кем раньше жил. — Нет, предыдущим мужем Гвинет являлся горе-ныряльщик — Флоби. А жену покойного Грапа Консуэлу, Марсель благополучно прибил после полугодичного совместного проживания, — шаман дунул в один, а затем в другой ствол залежавшегося без дела ружья. — Консуэла сама во всем виновата, изменила мне с Ромиресом, — у Марселя и на это «кровавое» деяние было свое оправдание. — Да, но ты почему-то прибил камнем только одного из любовников — Консуэлу, хотя и Ромиреса Бо-бо как-то странно съел не возле болота, а на банановой плантации, — губернатор вспомнил о темных и загадочных обстоятельствах в расследовании годичной давности. — Я конституцию Изабель чту до последней буквы. За убийство не члена семьи, полагаются каторжные работы! — Марсель был сама невинность. «Однако — местную конституцию надо почитать повнимательнее, а не так как мы ее с Джеком перелистывали. Что же получается, собственную жену можно прибить когда вздумается! А если наоборот она тебя пристукнет — тоже можно?», такой законодательный либерализм скорее не подкупал, а пугал Костика. Заметив некоторую растерянность на лице Медведева, губернатор внес упущенные «новобранцами» законодательные разъяснения. — Убийство жены в состояние аффекта, наказывается месячными исправительными работами. — А мужа? — поперхнувшись, спросил Костик. — Все зависит от его ценности на острове. Если он хороший ныряльщик — это одно, а если не может даже за костром последить это другое, — при этом шаман посмотрел на Марселя. — Ну а в среднем? — Джеку необходимо было куда-нибудь пристроить посидеть свое большое тело, но в комнате кроме кровати, которую занимал губернатор и хлипкого стола со снадобьями, другой мебели не было. — Отбросив крайности, получаем три месяца исправительных работ для полвигивщейся, — шаман проверял спусковой механизм ружья. — В других условиях, на материке, где людей завались, мы бы так не миндальничали с преступниками. Убил, виноват — пожалуйте на электрический стул. Но на Изабель каждая пара рук на пересчет. Если всех наказывать, с кем я тогда останусь? Приходится перевоспитывать. Кого на строительство главной хижины определишь, — и шаман снова с укоризной посмотрел на Марселя (того еще по видимости плотника), — а другого в свинарник. «Это он, наверное, про Ребеку», подумал Костик. «Какая же на острове текучка — что не воспоминание, так обязательно покойник всплывает: размозжили голову, застрелили, утонул, съели! Не мудрено, что и Джек здесь оказался, а ведь ему по-хорошему еще лечиться и лечиться. Скоро у Гарисона в клинике ни кого не останется, все сюда переберуться», Медведев дошел в умозаключениях, до того, что пожалел главврача психушки. — Джек, а ты с оружием сталкивался? — завершив полемику с Марселем, шаман перешел к новой кандидатуре. — Стреляешь хорошо? — А гранаты, или бомбы есть? Чтобы всех Махиджи одним махом — «Ах!» и нет! — Тревол изобразил руками гриб от ядерного взрыва. — Однако, какие у тебя масштабы. Так кем ты у себя на родине был: водолазом, или подрывником? — сам губернатор до такого масштабного изуверства еще не додумывался. — Если официально, то водолаз, — не найдя возможности посидеть, Джек скромно прислонился к стене. — А если не официально? — Марсель провел ногтем по лезвию тесака, проверяя его заточку. — Да мало ли какие могут быть хобби у человека, — откровенничать сегодня Тревол явно не собирался, — особенно в юности, кода от бурлящего в крови максимализма так и тянет весь мир переустроить. «Однозначно, Джек у нас террорист-душитель!», сделал вывод Костик. Губернатор же пришел к мнению, что Тревол слишком расточителен, а потому патроны беречь не станет, и расстреляет их в первые минуты. Опять Костик остался последним и единственным кандидатом. — Я за время службы в армии, автомат держал в руках всего два раза. Первый на присяге, а второй когда фотографировался на дембельский альбом, — Медведев намеренно занижал свои стрелковые таланты (в армии пулемет Костику порой заменял даже подушку, и все два года он только тем и занимался, что палил по условным и реальным целям), не желая участвовать в убийстве Махиджи, пусть они даже были и дикими необразованными людоедами. — В этих патронах картечь, так что промахнуться сложно, — губернатор не принимал ни какие отговорки. — С десяти шагов валит все кругом намертво. А вы, чтобы строго за Костиком держались, вперед не лезли, — шаман выдал Джеку с Марселем по связке абордажных крючьев.