Первое подходящее облако показавшееся из-за горы-вулкана, прошло стороной от Тусегальпо, второе облако, зацепившись за рогатый выступ серой тучи, последовало за ней паровозиком в «неверном» направлении. Третье облако, за которым с затаенным дыханием следило все племя, вот-вот должно было проплыть над Тусегальпо, но и в этот раз не «срослось». Расхождение составило на общий взгляд — меньше ладони. — Может не стоит так придирчиво подходить к проблеме? Если смотреть с моей стороны, то облако краем задело корону Тусегальпо, — Треволу надоело и сидение и ожидание, ему хотелось побыстрее разделаться с разводом Гвинет и все-таки успеть, выйти в море за «левым» жемчугом. — Нет, подождем еще, — возразила Ребека, хотя в загоне ее ожидали, двенадцать недовольно хрюкающих голодных свиней. Снайперски точным оказалось четвертое облако, оно даже на пару секунд зависло над статуей. — И как это теперь понимать? — Костик ломал голову над формой облака. Чем-то оно походило на утюг, только с ушами, чем-то на изуродованную мышь, лишившуюся лап и хвоста. — У шамана богатый опыт, он все правильно расшифрует, — Сесиль в облаке угадывала черты пирога с кремом и двумя свечками. Шаман пошептался с Тусегальпо, встал с земли и огласил решение. — Это облако, лист Пандануса и ему недостает колючек. Значит, во время обряда жертвоприношения Гвинет пропустила ни один, а два куплета песни. Костик не находил в утверждение губернатора ни прямой, ни какой-нибудь другой логики, но раз остальные члены племени согласились с этим высказыванием, то и он не стал возражать. Снова все переместились в главную хижину, а губернатор сменил прикид. Подоткнув край мантии за ремень брюк, шаман зачеркнул на листе бумаги первый пункт, о злостном избиении. Таким образом получалось, что довод Гвинет перекрыл довод Марселя и чтобы ей все же позволили развестись, надо привести новый аргумент. — Марсель на острове практически бесполезен как работник, он за костром не может даже уследить, — в доказательство Гвинет показала на еле тлевшие угли очага на поляне. — Предлагаю его за это сослать к пчелам, пусть мед собирает, — предложила с места Ребека. — Погоди, наказать Марселя мы еще успеем, пока на повестке дня стоит развод, — губернатор не давал увести себя в сторону. Под зачеркнутым первым пунктом на листе бумаги появился второй, где значилось — не пригоден к труду. Аргумент Марселя снова «лег» поперек темы. — Если я плохой, никчемный, то ты еще хуже. Кольцо зажилила и рада! Думала, я спал и не видел, как ты его прятала в матрац. Вот оно! — Марсель вынул из кармана кольцо. — Сволочь, гад, отдай! Оно мое и больше ни чье, мне его Флоби подарил! — Гвинет впилась в руку мужа зубами. — Призываю к порядку, разнимите их, — судебный процесс был на грани срыва, сам шаман с дерущейся парой справиться уже не мог. Джек с Костиком за руки и за ноги оттащили Марселя в сторону, где «нечаянно» уронили того головой об пол, а затем еще сверху придавили мешками с древесным углем, чтобы муж-дебошир не рыпался и громко не возмущался. А вот с Гвинет и трое не смогли сладить. Она бортанула задом легковесную Сесиль, выскользнула из объятий тучной Ребеки и, завалив шамана вместе с трибуной, убежала в лес. — Холера ей в бок! — губернатор выбирался из-под тростниковых останков трибуны. — Дикарка! И она еще развода просила. Нет, ее воспитывать и воспитывать надо. Чуть главную хижину не завалила. Меня, неприкосновенное лицо, представителя закона покалечила, — он отряхнул пыль с мантии. — Сурово наказать Гвинет, — во время «жаркой» схватки у Ребеки по шву разошлась юбка, и теперь она пыталась скрепить бахромившуюся материю колючками молочая. — Сослать на поляну к пчелам, и пока не наберет бочку меда, обратно в деревню не пускать! — Что ты заладила одно и тоже: пчелы, мед — можно подумать другой, более важной работы на острове нет, — губернатор посмотрел на крышу главной хижины, через прорези в которой проглядывало синее небо. — А у кого кольцо? — он похлопал себя по карманам. — У тебя? — первое подозрение пало на Сесиль. — Я не брала, честное слово, — в доказательство Сесиль расстегнула лифчик, где у нее обычно хранились походные ценности. — Может колечко, в щель закатилось? — пока Ребека стояла неподвижно, юбка сохраняла целостность, но стоило ей только сделать шаг вперед и нагнуться, как колючки скреплявшие материю, полетели на пол, а юбка сползла на колени. Кольцо растворилось, пропало. Даже Марсель, державший его последним, не мог сказать, в какой момент кольцо ушло из его руки. — Я его не выпускал, вот так постоянно держал, — Марсель показывал всем сложенные щепоткой пальцы. — Значит, Гвинет умыкнула, больше не кому, — губернатор выправлял погнутое перо ручки. Два дня от Гвинет не было ни слуха, ни духа. На третий день, плывшие на тримаране Костик с Джеком (в отсутствие жены, повинность на реконструкции главной хижины отбывал Марсель), заметили на берегу Лейтона и мастерившую навес из широких листьев маранте Гвинет. Ловцы жемчуга пристали к берегу. — Суп мы еще не готовили, хотите вяленого мяса? — Лейтон сегодня выглядел непривычно ухоженным, причесанным и чистым. — Нет, мы моллюсками подкрепились, — зная, какого происхождение мясо, тактично отказался Медведев. — Как там шаман, успокоился? Марсель не скулит? — Гвинет налила в кокосовую чашку збраженного сока. — Губернатор ворчит как всегда помаленьку, а Марсель перевоспитывается на стройке, — Джек отхлебнул горьковато-сладкого напитка, нагулявшего на солнце градуса четыре алкоголя. — Так ему так, чтобы в другой раз не болтал лишнего и не брал чужого, — Гвинет была вполне довольна, как поступили с ее бывшим мужем. Наговорившиеся и напившиеся бражки Костик с Джеком снова плыли вдоль берега. Захмелевший Медведев лежал на палубе, а более стойкий Тревол управлялся с тримараном. — Ты на мешок, спрятанный за навесом, обратил внимание? — чтобы не держать постоянно руль, Джек обмотал его рукоятку канатом и закрепил свободный конец за мачту. — Мешок как мешок, ни чего особенного, листья одни, — солнце напекло Костику макушку так, что к ней было не прикоснуться. Опасаясь «схватить» тепловой удар, Медведев на ходу окунул голову в воду. — Ни скажи, это сверху мешок скучный и безынтересный, а снизу, там, где дыра в парусине много чего забавного находится, — у Тревола на ладони появился желтый кругляшек. Севший на палубе и убравший со лба мокрые волосы Медведев определил, что предмет в руке здоровяка — монета. — Медная? — Ха, чистое золото! — Джек потер монету пальцами, и она еще ярче заблестела. — Там этого добра завались. — Что же получается, Лейтон с Гвинет, вот так сразу клад нашли?! — Костик считал, что Треволу просто померещился мешок полный золота, а одна монета могла быть выловлена в море. — Сами вряд ли. Изабель слухами полниться, что больше года назад в пещерах под островом, шаман с Грапом разыскали клад. Ненасытный губернатор, желая завладеть золотом единолично, подстроил Грапу несчастный случай. А затем запрятал клад в скалах. Там-то его Лейтон с Гвинет и обнаружили. — Не верю, будь у губернатора на руках мешок денег, сидел бы он на острове. Давно бы уже смотался на материк, — Медведев снова лег на палубу. — Это просто сделать, когда у тебя есть такое судно, как наш тримаран. Но еще месяц назад его не было. А договариваться с капитаном и Хорхе опасно. Предложишь им часть золота, чтобы они тебя доставили в Сан-Мигель, а вместо этого получишь на полпути к материку, мешок на голову и нож под ребра. Шаман, осторожный черт, выжидает, да и на острове он себя чувствует вольготно, занимается своим любимым шаманством. Губернатор до клиники Гарисона возглавлял секту «Светлого пророчества». Дурил, зомбировал людей, завладевал их деньгами и имуществом, а когда народ стал роптать, объявил дату конца света. Вместе с поверившими ему сектантами губернатор закрылся на ферме и заставил всех принять «молоко пробуждения», в состав которого, в отличие от нынешнего входил цианистый калий. Полиция нашла порядка семидесяти трупов, шамана среди них естественно не было. Он уже примирялся к созданию новой секты в Бразилии. Его подвела любовь к роскошествам, шаман купил себе яхту за пять миллионов. По ней-то его и вычислили французские агенты. В наручниках бразильские власти депортировали губернатора на родину. Во Франции шаману ни чего не оставалось делать, как симулировать сумасшествие. — Если, губернатор и вправду такой злодей, почему же он тогда, нас всех на острове не превратит в зомби? — Я думаю, всему виной Гарисон, он так поиздевался в клинике над нашими мозгами, что в них отмерла добрая половина функций, и зомбировать просто не чего осталось. — Наоборот, чем проще организм, тем больше он подвержен внешнему воздействию, — Костик был в корне не согласен с Треволом. — Да, а ты попробуй загипнотизировать льва, он тебе раньше хребет переломает и ноги с руками вырвет, чем ты ему внушишь, что он всего лишь безобидная кошка, — Джек остался при своем мнении. Пока тримаран добирался до рифов, страсти по поводу зомбирования улеглись, а пары алкоголя вышли через кожу вместе с потом. В отсутствие Марселя Тревол больше не прятал «левых» моллюсков под днищем тримарана в сетке, а открыто складывал в отдельную кучку на палубе. — Нужен тебе этот старый скряга, чего на него горбатится. Я тебе предлагаю, присоединяйся к нам с Сесиль. Вдвоем мы жемчуга за неделю наловим, сколько надо, — Джек вытягивал со дна камень. — Если бы я и собрался бежать, то не с пригоршней жемчужин, а с тем мешком золота, что припрятали в кустах Лейтон с Гвинет, — сказав это просто так, чтобы Тревол больше к нему не приставал, Медведев набрал в легкие воздуха, и ушел вместе с камнем на глубину. Оставшийся один на палубе Джек, надолго и серьезно призадумался. Простая и логичная, в общем-то мысль — отобрать золото у Лейтона с Гвинет, осенила почему-то ни его, а Костика. Теперь Тревол решал, нужны ли ему в этом деле компаньоны, или все можно обстряпать по-тихому в одиночку. «Дому в Глазго капитальный ремонт требуется, дочь умницу хорошо бы в престижный университет определить, сыновей лоботрясов в частный колледж отправить, чтобы знаний набирались, а жене, когда еще обещанное кругосветное путешествие подарить. На все это нужны деньги. А если половину сокровищ отдать Сесиль или Костику, да еще потратиться на новые документы и дорожные расходы, то останется ни так уж и много. Тысяч триста от силы. Одному в Сан-Мигеле и спрятаться будет проще». Из воды вынырнул Медведев. — Мурена, чуть пальцы не откусила. Засела в расщелине между камнями, ее и в метре не видно. Я рукой там пошарил, думал моллюска найду, а мурена как бросится на меня, еле руку убрал. Так она гадина сетку с пояса сорвала, — Костик стянул с головы маску и, толкая ее перед собой, подплыл к тримарану. — А ты чего не ныряешь? — Мышцы на ноге свело, — добыча жемчуга теперь казалась Джеку, пустым и никчемным занятием. — Мне надо немного полежать, расслабиться. — «Взять сейчас сразу, навалиться неожиданно на Медведева, и потопить. Или все-таки не надо? Костик ничего парень, свой, не из болтливых — пусть живет. Попросить только, чтобы молчал, о том, что мы сегодня видели у Лейтона с Гвинет», — Тревол расслабил напряженную спину. К кровавым расправам из-за золота он пока еще был не готов. Тримаран швартовался к причалу, когда Джек подступился к Костику с отложенным разговором. — Давай считать, что Лейтона с Гвинет мы сегодня не видели. Пусть себе живут спокойно. А то Марсель захочет вернуть жену. И ты представляешь, что из этого может выйти. Мордобоем дело не обойдется — убийство будет! — Но у Лейтона с Гвинет золото! — Медведев считал, что все члены племени имеют равные права на сокровища. — Его надо доставить в деревню и поделить. — Это равноценно самоубийству, — Тревол сворачивал парус. — Почему? — Мир и порядок соблюдаются в племени потому, что все одинаково бедные и делить собственно нечего. А стоит завестись на Изабель золоту, как сразу начнутся скандалы: «Почему мне дали на сто монет меньше чем ему, ведь я столько трудился на благо племени!», — Джек изменил голос, стараясь одновременно спародировать Марселя с Ребекой. — Пусть все остается, как есть. А чтобы Лейтон с Гвинет не натворили глупостей и не угнали тримаран, мы золото у них конфискуем. — Предлагаешь с ними драться? — Костик собирал с палубы маски и ласты, свои и Тревола.