Бодин подошла к инструктору по верховой езде. Ей показалось, что Мэдди бледновата и выглядит немного усталой, несмотря на ее улыбку. – Привет, Бо. Я только что вернулась с маршрута. – Слышала. У тебя все в порядке? Кажешься усталой. – Все нормально, – отмахнулась Мэдди. Потом вздохнула. – У тебя найдется минутка? – Конечно. – Бодин указала на один из столиков, расставленных всюду. – Так у тебя все в порядке? Тут? Дома? – Лучше не бывает. Честно тебе говорю. – Мэдди, близкая с детства подруга Бодин, села и сдвинула назад шляпу, плотно сидевшую на ее светлых, как солнце, волосах, подстриженных до подбородка. – Я беременна. – Ты… Мэдди! Как здорово! Правда, здорово? – Здорово, замечательно и потрясающе. И чуточку страшновато. Мы с Тедом подумали: зачем нам ждать? Мы поженились прошлой весной и сначала хотели подождать годик-другой. Но потом сказали: а зачем? Вот и нырнули. – Она рассмеялась и похлопала по бутылке Бодин. – Дашь глоточек? – Бери. Я так рада за тебя, Мэдди. А ты чувствуешь себя нормально? – Первые два месяца блевала по три раза в день. Сначала утром, потом во время ланча и обеда. Стала быстрее уставать, но доктор говорит, так и должно быть. И тошнота скоро совсем пройдет – я надеюсь, во всяком случае. Пожалуй, сейчас мне уже легче. Вот только что меня мутило, но я сдержалась, и это уже хорошо. – Тед, должно быть, прыгает от радости до небес. – Да. – Какой у тебя сейчас срок? – В субботу будет двенадцать недель. Бо открыла рот, снова закрыла, взяла у подруги бутылку и сделала еще один глоток. – Двенадцать? Вздохнув, Мэдди прикусила нижнюю губу. – Я едва не поделилась с тобой прямо сразу, но все говорят, надо подождать первые три месяца, первый триместр. Мы не сообщали никому, только родителям – тут уж никуда не денешься, – да и то дождались, когда срок будет четыре недели. – По тебе не заметно, что ты беременна. – Скоро будет. Вот джинсы уже тесны в талии, я ношу их на подтяжках. – Не может быть! – Точно тебе говорю. – В доказательство Мэдди приподняла рубашку и показала Бо маленький серебристый зажим. – Гляди. Мэдди приподняла шляпу, наклонила голову и показала отросшие на дюйм темные волосы. – Мне нельзя сейчас краситься. Не буду снимать шляпу, пока не родится ребенок, клянусь тебе. Я не видела свой естественный цвет с тринадцати лет. Ты тогда мне помогала краситься той краской, «Найс-н-изи». – Тогда мы еще осветлили мне прядь, и она стала похожа на ломтик неоновой тыквы. – А мне казалось, ты выглядела круто. Вообще-то, в душе я блондинка, Бо, но буду беременной брюнеткой. Жирной брюнеткой. Буду ходить вперевалку и делать по-маленькому через каждые пять минут. Засмеявшись, Бодин вернула бутылку подруге. Мэдди пила воду, поглаживая ладонью свой пока еще маленький живот. – Я чувствую, что изменилась, честное слово, и это чудо. Бодин, ты представляешь? Я стану матерью! – Ты станешь потрясающей матерью. – Я буду стараться. Но, знаешь, есть еще кое-что, чего мне нельзя будет делать. – Ездить верхом. Кивнув, Мэдди отпила очередной глоток. – Знаю, я слишком затянула с этим. Господи, я ведь езжу верхом с пеленок, но доктор стоит на своем, никаких поблажек. – И он прав, Мэдди. Однако ты сегодня сопровождала туристов. – Да, надо было сказать Эйбу, но я решила сначала поделиться с тобой. Потом он упомянул, что мне придется подменить его зимой, пока он будет в отъезде. Вот я и не хочу говорить ему – он так ждал эту поездку, нельзя, чтобы она сорвалась. – Не сорвется, и ты не сядешь в седло, пока доктор не разрешит. Все так и будет. Снова прикусив губу – верный признак беспокойства, – Мэдди крутила пробку на бутылке. – Еще ведь и уроки. – Мы найдем замену. – Бодин подумала, что как-нибудь выкрутится. Уже не раз приходилось. – Мэдди, у нас тут не только верховая езда. – Понимаю. Я уже работала с бумагами. Могу делать груминг, кормить лошадей, работать кучером и возить туристов в манеж. Еще я… – Вот и принеси мне рекомендации от своего доктора: что тебе можно и чего нельзя. То, что можно, ты будешь делать, а то, чего нельзя, – не будешь. – Понимаешь, доктор ужасно осторожничает и… – Я тоже, – перебила ее Бодин. – Я получу рекомендации, и ты будешь им следовать, или я тебя выгоню. Откинувшись на спинку стула, Мэдди нахмурилась. – Тед угадал, что ты именно так и скажешь. – Ты вышла замуж не за идиота. И он любит тебя. Как и я. А теперь отправляйся домой. Сегодня тебе уже хватит. – Ой, мне не надо домой. – Ты пойдешь домой, – повторила Бо. – Выспишься. Потом позвонишь доктору и скажешь ему… – Ей. – Не важно. Ты скажешь ей, чтобы она напечатала свои рекомендации и прислала тебе, а копию мне. И мы будем следовать им. В худшем случае, Мэдди, ты на несколько месяцев пересядешь из седла на стул. – Бодин улыбнулась. – И разжиреешь. – Прямо жду этого. – Вот и хорошо, поскольку так и будет. Теперь иди домой. – Бодин встала, наклонилась и крепко обняла Мэдди. – И поздравляю тебя. – Спасибо. Спасибо, Бо. Я расскажу об этом Эйбу перед уходом. А ты его заверишь, что все в порядке и что он сможет уехать, ладно? – Расскажи. – Вообще-то я расскажу всем. Я просто умирала, так мне хотелось поделиться со всеми сразу, как только увидела результат теста. Эй, Мэтт! – Вскочив со стула, Мэдди похлопала себя по животу. – Я беременна! – Ну ничего себе! Бодин еще успела увидеть, как он, перепрыгнув через стойку, подбежал к Мэдди и, обняв, приподнял. Родителям первым говорят о беременности, думала Бодин, выходя на улицу. Но ведь все они и ее семья тоже. Глава вторая По дороге Бодин обдумывала, что абсолютно необходимо сделать, что можно сделать и что имеет смысл сделать. Потеряв двух ключевых специалистов по работе с лошадьми, одного до весны, другую на целых восемь месяцев, она ломала голову, что предпринять. У нее были фрагменты пазла, и ей просто надо было сообразить, как их соединить, чтобы сложилась картинка. Сыпал, пока еще лениво, мелкий снег, предвестник настоящего снегопада. Бодин нравился его запах, нравилось, что над головой снова скользил сокол. Толстый кролик выскакивал, пропадал из вида и снова появлялся, пересекая широкое белое поле. Она направила лошадь быстрой веселой рысью, а потом, уловив ее желание, позволила перейти на приятный и плавный размашистый бег. Она увидела грузовик хозяйственной службы, спускавшийся по дороге от верхних деревянных домиков, и доставила себе и лошади удовольствие прокатиться в объезд, длинной дорогой, с которой видны белые горы, поднимающиеся к бледно-серому небу. Какое-то время она ни о чем не думала. Потом она сложит тот пазл, решит проблему, сделает то, что следует сделать. Она миновала белые палатки Дзен-Тауна, поднялась в гору мимо примостившихся на склоне домиков, которые они назвали Маунтин-Вью, снова выехала на дорогу, которая шла к дому ее бабушек. Белый, почти кукольный домик с элегантной голубой каемкой, большими окнами, позволявшими любоваться пейзажем, и обширными верандами спереди и сзади, чтобы отдыхать на них, стоял вдалеке от дороги. Рядом раскинулся сад, где обе бабушки с удовольствием возились. Бодин направила Три Носка за дом к маленькому амбару и соскочила с седла. Ласково похлопав лошадь по шее, стреножила ее.