Иван сделал глубокий вдох и начал свой рассказ: – В детстве я обожал слушать сказки, которые рассказывала мне бабушка. Иногда перед сном я вспоминал сюжет тех сказок и вместо того, чтобы спать, до утра придумывал в голове продолжение приключений сказочных героев. Когда же я научился более-менее сносно писать, то записал первую придуманную мной историю, которую потом читал друзьям. Они были в восторге и просили ещё. Таким вот нехитрым способом я стал развивать свое воображение, с каждым разом пытаясь удивить своих друзей необычным поворотом в сюжете. Время шло. Взрослея и читая книги, я стал понимать, что и сам хочу стать писателем. И как-то раз я рассказал об этом своему дедушке, который был композитором. – И зачем ты хочешь стать писателем? – спросил меня дедушка. – Чтобы зарабатывать много денег, – ответил я, будучи пятнадцатилетнем парнишкой. На что дедушка неодобрительно покачал головой и сказал: – Если ты в самом начале ставишь главной целью зарабатывание денег творчеством, тогда вряд ли у тебя получится написать что-то хорошее. Слава и деньги придут со временем, но главная твоя задача должна быть не в этом. Твои произведения должны быть полезными, они должны помогать людям. Ты должен поставить цель писать не для себя, не для современного общества и даже не для будущего поколения. Ты должен писать для вечности. Слова дедушки заставили меня задуматься. – Быть полезным – это как? – спросил я его. – Поймешь, когда придет время. Тебе нужно набираться жизненного опыта, а пока осваивай хитрости писательского мастерства и научись доверять своей музе. Не твой дар должен служить тебе, а ты должен служить своему дару. Прошло пятнадцать лет прежде чем я почувствовал, что готов написать свой первый роман. До этого я, конечно же, писал рассказы, и некоторые из них даже занимали первые места в различных конкурсах, но мне хотелось большего. И в тридцать один у меня был готов первый роман. Я разослал его по всем издательствам, адреса которых знал, и не дожидаясь ответа, взялся за следующую книгу. Идеи рождались в моей голове с такой легкостью, что мне не хватало терпения, так хотелось все это перенести на бумагу. Я видел свои истории целиком. И завязку, и конфликт, и развязку, вплоть до того, в каких именно местах должны находиться подсказки или, как это сейчас принято называть – крючки для читателей. У меня все это получалось так легко, что я удивлялся некоторым высказыванием писателей, которые признавались, что по двадцать раз переписывают свои истории и переделывают сюжет. Я даже чувствовал некоторую вину перед ними, так как у меня слова складывались сами собой. А редактировал я от силы два или три раза, да и то исправлял описки. Я ни разу не подумал, что это благодаря силе моего таланта, а не только мастерства. Прошло еще два года, и я закончил к тому времени четыре романа, каждый из которых отправлял издательствам, но ни одно из них не ответило. Когда я дописал и отправил шестой роман, одно издательство неожиданно мне ответило, но их ответ меня взбесил: «Здравствуйте, уважаемый автор! Мы получили ваш роман. Книга нам понравилась, но смущает поучительный тон книги, а такое плохо продается. Если вы напишите роман не увлекательный и поучительный, а увлекательный, но с элементами эротики и насилия, даже если в конце победит добро, то мы готовы с вами сотрудничать». Если бы я свои сюжеты придумывал, тогда еще можно было о чем-то говорить, но они возникали у меня в голове готовыми, а я просто выступал в роли ручки. Я даже не ответил им. И взялся за следующую книгу. Пока мои друзья ходили на вечеринки, встречались с девушками, женились на них и рожали детей, я все свободное от работы время посвящал писательству, доверяя словам дедушки, что слава и деньги придут в свое время. Прошло еще два года, и я дописал восьмую книгу, прямо вот тут, в этом же кафе, за тем же столиком, за которым я сидел до того, как пересел к вам. Я снова обернулся и взглянул на столик, который уже был занят влюбленной парочкой, потом посмотрел на Ивана и сказал: – Интересно-то как. Получается, вы за пять лет написали восемь книг? – Да. Если не отвлекаться на интернет, отказаться от бессмысленных вечеринок и не обременять себя семейными узами, то это под силу каждому талантливому автору, – ответил Иван. – Круто! – воскликнул я. – А почему вы сказали, что были писателем, почему сейчас не пишете? – Из-за того, что произошло потом. Я налил себе еще чаю и сказал: – Я весь во внимании. И Иван продолжил: – Глаза мои блестели от радости, и я подумал, что заслужил себе недельный отдых и даже снова открыл ноутбук, чтобы поискать какой-нибудь недельный тур. В этот момент ко мне подошел высокий, широкоплечий мужчина с лысой головой и с серыми бегающими глазами. На нем был замшевый костюм, а средний палец левой руки украшал большой золотой перстень с черным камнем с выведенной серебряной английской буквой «S» посередине. – Я дико извиняюсь, – обратилась ко мне лысая голова, – случайно заметил, с каким азартом вы печатали и стало интересно, не писатель ли вы? – Почему «не», – ответил я, – да, писатель. – Начинающий? - не дожидаясь моего приглашения он подсел ко мне за столик. – Как сказать, – ответил я. – Дописал очередную книгу, отправил издательствам предыдущие семь, но если состоявшийся писатель это тот, кого издают, то я пока не состоявшийся, но и не начинающий. – Понятно, понятно, – говорила лысая голова, – Вам нужен агент. Позвольте представиться, Натан Сатиров, литературный агент. Он протянул мне руку, я сжал её и ответил: – Петров Иван. – Хм, а вы романы подписывали своим именем? – Да, а что? – Неудивительно, что вам никто не отвечает. Нужно придумать звучный псевдоним, – сказал он. – Я думал об этом, но пришел к выводу, что издательство, если бы это нужно было, посоветовало бы мне придумать псевдоним. – Издательство никому ничего советовать не будет, – таким уверенным тоном сказал он, что я был склонен поверить ему. – Так вам нужен агент? – Если это поможет с публикацией книг, то, возможно, да, – потом состроил печальную гримасу и добавил: – Только у меня нет денег оплачивать ваши услуги, если только потом, когда дело пойдет. – Сказать по правде, деньги меня не сильно интересуют, – он поддался чуть вперед, как будто хотел поделиться тайной. – И я готов взять в качестве оплаты другое. – Например, что? – был удивлён я. – Скажем, ммм… Ваш талант, – и стал буравить меня серыми глазами, с интересом ожидая, что я ему отвечу. – Странная оплата, – сказал я. – Или это некая метафора? – Вся жизнь метафора, – улыбнулся он, а лицо его приобрело демонический оскал. – Ничего в этой жизни не является таковым, каковым кажется. Как я вам и говорил раньше, я не считал, что обладал даром и думал, что все моё воображение — это результат многолетних тренировок и изучений писательского мастерства. Да и сейчас уже есть много книг по нейропсихологии, которые якобы доказывают, что гениальности или таланта не существует, а есть трудолюбие и усидчивость, которая и приводит к успеху. Тогда я не понимал, что трудолюбие важно не меньше, чем сам талант, но талант превыше всего. Как и вы, я тогда не смог бы объяснить самому себе, как проявляется талант. Поэтому ответил Натану: – Ну если этого достаточно, то почему бы и нет? – Тогда, – он ехидно улыбнулся и протянул руку, – договор? – Договор, – ответил я. Натан крепко сжал мою руку, и я почувствовал, как что-то горячее и острое кольнуло мою ладонь. – Ай, – воскликнул я и посмотрел на свою руку: ровно посередине появился красная точка, которая есть и по сей день. – Просите, – и снова демонический оскал, – обычная процедура. Иван прервал свой рассказ и, протянув правую руку, раскрыл ладонь, на которой я и вправду увидел маленькую красную точку. – И что было дальше? – спросил я заинтересованно. Иван убрал руку и продолжил: – А дальше был успех. Один за другим издатели звонили и изъявляли желание встретиться и заключить со мной контракт. Первая книга произвела фурор и принесла мне много денег и славу. Люди писали благодарственные письма и рассказывали, что роман помог им лучше понять себя и окружающий их мир. Да, слава пришла, но вместе с ней и тишина. Я больше не видел истории, не слышал своих персонажей. Слова-солдаты, которые раньше беспрекословно слушались своего генерала, отказывались становиться в строй и подчиняться мне. Я осознал, что не способен связать и двух слов. Я сообщил об этом Натану, на что тот ответил: – Не переживайте, Иван, вы и так много написали, пришло время отдыхать. Публикуйте один роман в год и ждите вдохновения. Мне показалось, что последнее слово он произнёс с издевкой. Шло время, уже опубликовали четвертый роман, но вдохновение даже и не думало возвращаться. Однажды у меня возникла мысль что нет смысла жить без вдохновения человеку, которому посчастливилось быть вдохновляемым. Я вспомнил Хемингуэя, Маяковского, Есенина. Может быть, они по этой причине покончили со своей жизнью? Когда опубликовали мой последний роман, внезапно исчез и сам Натан. Телефон отвечал, что нет такого номера. Я же никогда не был у него дома, а после того разговора в кафе мы по сути больше и не виделись. Изредка созванивались, но чаще звонил он, а не я ему. И тогда я подумал, а может это вовсе не его заслуга, что ко мне пришла слава. Возможно, настало моё время и поэтому мне стали звонить издатели, но я почему-то связал этот факт с Натаном. Сейчас я предполагаю кем он является, как бы абсурдно это не звучало, да и серебряная буква «S» и все те самые буквы присутствуют в его имени и фамилии. И уже почти пять лет я день за днем прихожу в это кафе, сажусь за тот же столик, надеясь что-нибудь написать, но у меня ничего не получается.