Но их главное различие заключалось в тех ощущениях, что оставляли у других эти два мастера-джедая. Йода буквально олицетворял собой мягкую мудрость, смешанную с озорным чувством юмора, но его солидный возраст и огромный опыт привели к некоей отстраненности, даже изолированности. Без малого девять сотен лет жизни приучили его к неторопливости. Винду же стал членом Совета джедаев, когда ему еще не было и тридцати. Его поведение было полной противоположностью поведению Йоды: четкое, резкое, активное. Он воплощал собой отточенный интеллект и несгибаемую волю. К моменту битвы на Джеонозисе, положившей начало Войнам клонов, Мейс заседал в Совете уже более двадцати стандартных лет. И уже больше десятка лет никто не видел его улыбку. Иногда в одиночестве он раздумывал над тем, сможет ли вообще когда-нибудь улыбнуться. — Но не планета Харуун-Кэл заставила тебя в этот кабинет бежать со всех ног, — сказал Йода. Тон его речи был легким и понимающим, но взгляд оставался острым и изучающим. — О Депе беспокоишься ты. Винду опустил голову: — Я знаю, Сила принесет что принесет. Но разведка сообщила, что сепаратисты отступили, их база возле Пилек-Боу покинута… — Но не вернулась она. Мейс свел безымянные пальцы вместе. Глубокий вдох вернул его голосу привычную глубокую, ровную монотонность. — Фактически Харуун-Кэл по-прежнему числится планетой сепаратистов. И Депа в розыске. Ей будет сложно выбраться оттуда. Да даже послать сигнал для того, чтобы ее оттуда забрали: местное ополчение глушит все передачи, а те, что не глушит, обязательно прослушивает. Целые группы партизан были уничтожены из-за неосторожных сеансов связи… — Друг она тебе. — Йода слегка коснулся своей тростью руки Мейса. — Заботишься ты о ней. Винду избегал взгляда Йоды. У него были очень глубокие чувства к Депе Биллабе. Она уже провела на планете четыре стандартных месяца. Она не могла регулярно выходить на связь, и Мейс отслеживал ее деятельность по периодическим донесениям Разведывательного управления Республики о случаях саботажа на базе космических истребителей сепаратистов и о безрезультатных экспедициях балавайского ополчения, пытающегося уничтожить членов организованного Депой движения сопротивления или хотя бы просто помешать его деятельности. Более месяца назад разведка сообщила о том, что сепаратисты вследствие невозможности дальнейшей поддержки и защиты своих баз отступили к скоплению Джеварно. Успех Депы казался просто невероятным. Но Мейс боялся узнать цену этого успеха. — Но не может быть, что она просто пропала, или… — пробормотал он. Тень скользнула по его лбу, когда он осознал, что произнес мысли вслух. Мейс почувствовал взгляд Йоды, по-прежнему изучающего его, и пожал плечами, словно извиняясь: — Я просто подумал, что, если бы ее схватили или… убили, никто не стал бы делать из этого тайну… Морщины вокруг рта старого мастера стали немного глубже, и он издал тот самый тихий звук мягкого неодобрения, который сразу бы узнал любой джедай. — Бессмысленны предположения, терпение же все откроет. Винду молча кивнул. Никто не спорил с мастером Йодой: в Храме к этому привыкали с самого детства. И ни один из джедаев не избавлялся от этой привычки. — Это… раздражает, учитель. Если бы только… Я имею в виду, десять лет тому назад мы могли просто… — Цепляться за прошлое джедаю не следует, — строго оборвал Йода. Взгляд его зеленых глаз напомнил Мейсу о том, что не стоит говорить о тьме, застилающей джедаям восприятие Силы. Это не обсуждается вне Храма. Даже здесь. — Член Совета она. Могущественный джедай. Прекрасный воин… — Надеюсь, это так. — Винду попытался улыбнуться. — Я ее обучал. — Но беспокоишься ты. Слишком сильно. Не только о Депе, но и о других джедаях. Со времен Джеонозиса. Улыбнуться никак не получалось. Мейс перестал пытаться. — Я не хочу говорить о Джеонозисе. — Это знаю я. — Йода снова дотронулся до него тростью, и Мейс поднял взгляд. Старый мастер наклонился к товарищу: уши изогнулись вперед, словно прислушиваясь, а огромные зеленые глаза, казалось, засверкали. — Но когда наконец поговорить об этом захочешь ты… выслушаю я. Винду лишь слегка качнул головой. Он никогда не сомневался в этом. Но пока что предпочел бы обсудить что-нибудь иное. Что угодно. — Посмотрите вокруг, — пробормотал Мейс, кивнув головой в центр кабинета Верховного Канцлера. — Даже спустя десять лет разница между Палпатином и Валорумом… Каким офис был в те дни… Йода покачал головой: — Хорошо Финиса Валорума помню я. Последним в череде великих он был. — Взгляд мастера словно пытался охватить нечто огромное, — возможно, он смотрел назад, на все те девятьсот лет, что прожил. Было невероятно трудно осознавать, что Республика, кажущаяся вечной в своем тысячелетнем правлении, была немногим старше самого Йоды. Иногда в его рассказах о днях своей юности джедаи слышали и о молодости самой Республики: нахальной, уверенной в себе, бурлящей жизнью. Она смело шагала по Галактике, принося мир и справедливость одному звездному скоплению за другим, системе за системой, планете за планетой. Еще сложнее Мейсу было осознать, какую разницу видит Йода между прошлым и настоящим. — Связанным с прошлым Валорум был. Тяготел к традициям он. — Движением руки Йода словно вновь вызвал к жизни античную мебель Финиса Валорума, блестящую от экзотических масел, его произведения искусства, скульптуры и сокровища с тысяч миров. Когда-то этот кабинет заполняло наследие тридцати поколений рода Валорумов. — Возможно, слишком тяготел. Человеком прошлого Валорум был. Палпатин… — Закрытые веки Йоды подрагивали. — Человеком настоящего Палпатин является. — Звучит так, словно это ранит вас. — Быть может, ранит. Но, быть может, моя боль идет от самих дней нынешних, а не от человека, их представляющего. — Кабинет мне больше нравится таким. Винду мотнул головой, окидывая помещение взглядом. Строгое. Скромное и бескомпромиссное. Для Мейса оно было окном в душу Палпатина: Верховный Канцлер всего себя отдавал Республике. Простые одежды. Четкая речь. Отсутствие заботы о внешнем убранстве или физическом комфорте. — Жаль, что он не может коснуться Силы. Возможно, из него получился бы неплохой джедай. — Но тогда другой Верховный Канцлер нам понадобился бы. — Йода мягко улыбнулся. — Возможно, к лучшему, что все так, как оно есть. Мейс принял этот аргумент, слегка кивнув в ответ. — Восхищаешься им ты. Винду нахмурился. Он никогда не задумывался об этом. Его жизнь была посвящена исполнению приказов Верховного Канцлера… но он служил титулу, а не конкретному лицу. Что он думал о Канцлере как о личности? На что это могло повлиять? — Похоже на то. — Перед глазами Мейса промелькнуло воспоминание, картина того, что он сквозь Силу увидел в Палпатине, когда тот вступал в должность Верховного Канцлера десять лет назад: Палпатин был уязвимой точкой будущего Республики, а возможно, даже и всей Галактики. — Единственное живое существо, кроме него, которое могло бы провести Республику сквозь эти темные времена, как мне кажется, — это… ну-у… — Мейс разжал ладонь, — вы, мастер Йода. Старый джедай откинулся в кресле и издал то хриплое сопение, что заменяло ему смех: — Не политик я, глупенький. Он по-прежнему иногда говорил так, словно Мейс был учеником. Мейс не возражал. Это помогало чувствовать себя моложе. Все прочее в эти дни заставляло чувствовать себя старше. Смех Йоды прекратился. — И неподходящим лидером для Республики был бы я. — Его голос стал еще тише, лишь немногим громче шепота. — Тьма застилает мои глаза. Сила показывает мне лишь страдания, разрушения и грядущую ночь долгую-долгую. Без Силы лидерам проще, наверное: достаточно хорошо юный Палпатин умеет видеть. — Юный? — Палпатин, который был лет на десять старше Мейса, а выглядел так, словно пожил вдвое дольше, в этот момент вошел в комнату в сопровождении какого-то человека. Йода спустился со своего антигравитационного кресла. Мейс почтительно встал. Мастера-джедаи поклонились, по традиции приветствуя Верховного Канцлера, который движением руки показал, что формальности можно отбросить. Палпатин казался уставшим: создавалось впечатление, что плоть медленно усыхает под его обвисшей кожей, углубляя и без того впалые щеки. Человек, сопровождавший Палпатина, ростом был не выше подростка, хотя на вид ему явно перевалило за сорок. Тонкие прилизанные коричневые волосы спадали на лицо так, что оно забывалось, стоило лишь отвести взгляд. Этот мужчина с красными, воспаленными глазами держал возле носа платок и всем своим видом настолько напоминал какого-нибудь мелкого клерка из бессмысленного государственного департамента, что Мейс автоматически решил, что перед ним шпион. — У нас есть новости о Депе Биллабе. Несмотря на всю предыдущую подготовку, грусть в голосе Канцлера сразу же скрутила желудок Винду в узел. — Этот человек только что прибыл с Харуун-Кэла. Я боюсь… В общем, вам лучше изучить все самим. — В чем дело? — Во рту Мейса стало сухо, как в пустыне. — Ее схватили? Джеонозис был прекрасной иллюстрацией того, что ожидало джедая, схваченного сепаратистами Дуку. — Нет, мастер Винду, — ответил Палпатин. — Я боюсь… я боюсь, что все несколько хуже. Агент открыл большой чемодан и достал какой-то старый голопроектор. Несколько секунд он возился с управлением, а затем над полированной эбонитовой плитой стола Канцлера возникло изображение. Уши Йоды выпрямились, а глаза сузились до двух маленьких щелок. Палпатин отвел взгляд. — Я уже видел достаточно, — пояснил он. Ладони Мейса сжались в кулаки. Ему никак не удавалось выровнять дыхание. Каждое из лежащих тел было размером с палец. Он насчитал девятнадцать. Люди или очень схожая раса. Вокруг валялись обгоревшие и разломанные остатки типовых домиков. Окольцовывали сцену обломки того, что, видимо, раньше было частоколом. Джунгли вокруг были сантиметров сорок в высоту и покрывали полтора метра стола. Спустя пару секунд агент сконфуженно выдохнул: — Это… э-э-э… судя по всему, работа партизан-лоялистов под командованием мастера Биллабы. Йода не дрогнул. Мейс не дрогнул. Там… эти раны… Мейсу нужен был лучший обзор. Когда он дотронулся до джунглей, рука осветилась яркими лучами сканирующих лазеров матрицы голопроектора. — Вот это. — Его рука прошла сквозь группу из трех тел с рваными ранами. — Увеличьте.