Мудрослава осторожно перебирая лапами обошла пруд. Сунула морду в пахнувшую тиной воду. Высунула. Отряхнулась. Дракон не исчез. Он изогнул шею, и Мудрослава получила возможность разглядеть чешуйчатую лапу с длинными острыми когтями, под которыми крошился камень. И кусок крыла. Кожистого. Хвоста, чем-то донельзя похожего на змеиный. Да уж, не лебедь точно. Дракон согласно клацнул зубами. – Тише ты, – Мудрослава задумалась. А собственно говоря, дальше что? Возвращаться? Что-то подсказывало, что приближение когтистой зубастой твари к замку будет воспринято несколько превратно. – Они нам не обрадуются. Дракон поскреб лапой морду и вздохнул. – Но я – не дракон. Точно. Я каким-то образом… из-за камня, похоже. Да, я помню, что камень крутился, вертелся, а потом раз и я тут. Но назад мне тоже надо. Дракон вытянулся на берегу, примяв какую-то жухлую, словно выгоревшую траву. Ему никуда не было надо. – Но я же не могу до конца дней своих летать, жрать птиц и… – Мудрослава вовремя замолчала, ибо воображением обладала живым. – Нет, так не пойдет. Ты здесь живешь? Дракон свистнул. И нехотя поднялся. – Если назад нельзя, тогда пойдем вперед. Он потянулся, явно выражая, что вперед ему хочется ничуть не больше, чем назад. И вообще, зачем суетиться? Можно полежать, отдохнуть. Тут тихо и мухи не кусают. – Как будто они твою шкуру прогрызут, – проворчала Мудрослава. И конечно, оставаться на месте было бы вполне разумным, но… Впервые она понимала Яра. Хорошо понимала. Да он бы не устоял. И Мудрослава… она честно попыталась быть разумной. Даже села, правда, оказалась, что сидеть на драконьей заднице не совсем удобно, и тогда она позволила твари лечь. Даже пару минут полежала, уговаривая себя не искать приключений на эту самую свою-чужую задницу, но почему-то не помогло. И вот теперь тварь бодро вскарабкалась на стену. С нее перелетела на крышу. И еще на одну. – Да просто в воздух подымись! – потребовала Мудрослава, но до нее докатилось эхо страха. В воздух подниматься было нельзя. Почему? И чего могла бояться настолько громадная, клыкастая, когтистая тварь, какою был дракон? Выяснять Мудрослава не стала. Они так и ползли, пробиваясь сквозь трещины в белокаменных оградах, порой проползая под сплетенными намертво ветвями деревьев, мертвых, окаменевших. Иногда дракон замирал, прислушиваясь к чему-то. Слушала и Мудрослава. А еще смотрела. И с запахами разбиралась. Вообще разбиралась. Чем дальше, тем полнее становились ощущения. Вот уже именно её раздражает прикосновение мягкой брюшной чешуи к кирпичной кладке стены. Или ветка, что норовит хлестануть по глазам. И дракон щурится. Скалится. А она вместе с ним. Вот она вдыхает воздух и замирает, прислушиваясь к запахам. Где-то рядом находится гнездо, но твари, его свившие, не опасны. Они скорее добыча, пусть даже охотится в городе дракон брезгует. Здешнее мясо едкое. И переваривается с трудом. – Ничего, вот подружимся, и буду тебя кормить парною говядиной, – пообещала Мудрослава, подумав, что ручной дракон в делах государственных точно лишним не был бы. Дракон вздохнул и пополз дальше. Он выбрался на дорогу, по которой и затрусил. Выходит, что бы ни внушало страх, оно было там, в воздухе. А внизу было безопасно. Относительно. Пару раз из трещин высовывались крысоподобные существа, которые подбегали, громко тявкая, и всякий раз дракон разевал пасть, и твари прятались. А он шел дальше. Ближе. К огромному белоснежному дворцу, который возвышался над прочими. Он казался хрупким до невозможности. А еще будто тонул в тумане. И этот туман заставил дракона замереть. – Тише, хороший мой. Или хорошая? Мы туда не полезем. Мы только подойдем немножечко ближе. Самую малость. Ладно? Туман сочился сквозь белый мрамор, расползаясь по камням. И дракон сделал шаг. Второй. На третьем вдруг оказалось, что туман повсюду. Он был мягкий и пах приятно, что успокаивало зверя, пусть даже он и продолжал нервничать. Не он один. Мудрославе тоже было неспокойно. – Тише, тише, – повторяла она, пытаясь сообразить, что делать дальше. Туман расползался, и в нем-то менялось все. Сперва запахи. Они сперва почти исчезли, а после вернулись, но другие. Незнакомые. Дракону. Но это ему, а Мудрослава поняла, что пахнет… городом. Только ожившим. Свежим хлебом. Рыбой. Людьми. Скотом. И голос донеслись откуда-то издали, этаким смешанным гулом. Но вот будто кто-то закричал, только крик перебили медноголосые колокола. Красиво. А туман… поредел. Он вылепливал тени, одну за другой, спеша, оттого и выходили они, пусть и узнаваемыми, но все же нелепыми, недоделанными какими-то. – Тише, – повторила Мудрослава, прижимаясь к стене. Мимо тяжко прогрохотала телега водовоза. Из бочек пахнуло водой, и дракон заворчал. – Этого нет. На самом деле, – Мудрослава пыталась успокоить зверя, который мелко дрожал. И явно бросился бы прочь, если бы знал, куда. – Это лишь кажется… иллюзия. Понимаешь? Вряд ли дракон знал, что такое иллюзия, но постепенно дрожь отступала. А туман… нет, не исчез. Он стал редким. И в нем оживали старые дома. Зарастали провалы в стенах, даже на мертвых деревах будто листва появилась, пускай и белая, словно седая. – Вперед, – Мудрослава решилась. И право слово, опасности она не чуяла, а вот стоять так, ожидая, можно долго. И не факт, что вовсе дождаться выйдет. Дракон подчинился, пусть и неохотно. – Вот и умница… вернемся, я тебе… я тебя так накормлю, что двигаться не сможешь. И заботиться буду. Обязательно. Город жил. Мимо скользили тени людей, иные сгорбленные, почти обнаженные, другие одеты в диковинные одежды. Люди несли корзины и катили бочки. Медленно плыл паланкин, сопровождаемый немалою свитой. Как оно все… удивительно. Будто позволили заглянуть в прошлое. И Мудрослава смотрела. Шла. Натыкалась на туманные фигуры, и те рассыпались, чтобы вновь собраться, но уже там, за спиной. А она все шла. Она знала, куда ей надо, ибо слышала зов, с каждым мгновением все яснее. И пусть в нем не было слов, пусть он вовсе не являлся звуком, но отступить не было возможности, ни у нее, ни у зверя. Тот лишь крыльями хлопнул, когда рядом оказалась когорта голоногих воинов. И те рассыпались. Лестница. Белый мрамор… или туман? Или и то, и другое разом? У подножия её скалятся каменные звери. Ступени широки и низки. Но их много. И наверное, Мудрослава в своем исконном обличье устала бы подниматься. Но зверь ступает. Осторожно. С опаскою. Но и он не может свернуть с пути. Лишь время от времени распахивает крылья, пытаясь отпугнуть туман. Все заканчивается. И лестница тоже. На вершине её вновь встречают звери, в одном из которых Мудрослава узнает дракона. Он исполнен с большим мастерством и кажется живым. Зверь застыл, упираясь когтистыми лапами в мрамор, выгнув спину и почти распахнув крылья. Блестела чешуя и острый гребень, а вот глаза были мертвы.