– Нет уж, – он вздохнул от облегчения, поняв, что корона и вправду его не примет. И меч. И… и у него своих долгов хватает. – Ты нашел, сам и носи. – Нет… это… это невозможно! – Да успокойся ты, – Лассар указал на кресло. – И сядь. Во-первых, корона – это просто корона. И меч… Артан поднял его. – Может, кровь свою признал. – К-кровь?! – Так… детей у Основателя только законных семеро было, а если поверить, что и вправду имелась какая любовь… или не имелась, но детишки – дело такое. За всеми не уследишь. У них свои детишки. А у тех – свои. Вот и вышло… Артан покачал головой, явно не готовый верить. – И что мне с нею… делать? – Понятия не имею. На столике поставь. Будешь любоваться и думать о своем величии. – Насмехаешься? – Верно ли я понял, – осторожно заговорил посол Ладхема. – Что данная корона имеет скорее символическое, нежели практическое значение? И что обладание ею лишь свидетельствует о древности крови? Рода? И глаза-то у него нехорошо так прищурились. А взгляд, задержавшийся на Артане, сделался донельзя задумчивым. Особенно после того, как на принцессу переместился. – Империи больше нет. Толк от её короны? – заметил Командор. – А… меч? – Артан крутанул его. – Мебель не повреди, – не удержался Ксандр. – Ишь, размахался. – Извините. – То же самое. Если соберешься Империю возрождать, тогда, несомненно, пригодится. А так… ныне мечи не хуже делают. – Неправда! – это Артан выпалил и смутился. – Извините. Кажется, я стал несколько не сдержан. Но… я не собираюсь возрождать Империю. Да и… понимаете… это, конечно, надо видеть, но… мне кажется… такое впечатление, что… эта гробница появилась позже того времени, о котором вы говорили. Или не гробница, а вокруг неё. Там статуи. И еще на дверях рисунки. О людях. Демонах. Карта Империи. Огромная. На золоте. Он накрыл руками меч и произнес. – А еще я видел… видел… – Как все умрут, – раздался тихий печальный голос, заставивший всех обернуться. – Я тоже это видела. Теттенике ступала, опираясь на руку мрачного, расписанного шрамами мужчины. Ступала осторожно, не доверяя не то себе, не то полу. И остановившись в центре комнаты, обвела всех взглядом. В глазах её еще клубился туман предвидения, и Ричард подумал, что стоило её запереть. Где-нибудь. И вообще… – Я видела, – повторила она, слегка покачнувшись. – Видела… все умрут. А она… Тонкий палец указал на демоницу. – Она вырвет ваше сердце. Извините. – Ничего страшного, – почему-то ответил Ричард. И еще подумалось, что, наверное, он все-таки сошел с ума, если предсказание не испугало. Глава 26 О вреде поздних прогулок «И тогда вынула Ледяная королева из груди его сердце, а взамен сунула камень драгоценный красоты невиданной. А сердце же укрыла в Зимних чертогах. Сказала она: «Исполнила я твою просьбу. Теперь не помешает тебе править живое сердце. Станешь ты велик. И в величии своем войдешь в века». Так и случилось» Легенда о великом государе Тимуре и деяниях его. Я сбежала в сад. Просто потому что оставаться, когда на тебя вот так смотрят, было невыносимо. А ведь в чем я виновата, если разобраться? Ни в чем. Я же… я не собираюсь никому вредить. И… И мало ли что там девице привиделось. Мне вот тоже порой кошмары снятся, особенно, когда переешь на ночь глядя. А они все и с ужасом. И… и может, конечно, в мире этом к подобным предсказаниям относятся куда серьезнее, чем у нас, но это же не повод. Я щелкнула хвостом и в раздражении подумала, что… в общем всякого подумала. Потом думать надоело. Обижаться тоже. И я просто бродила по саду, пытаясь справиться с нарастающим раздражением. Не отпускало ощущение неправильности. И… и почему-то думалось, что Ричард пойдет за мной. Расскажет. Успокоит. Уверит, что предсказания… они ведь не обязательны к исполнению. Или даже вот мы теперь будем знать, где опасность. И всего-то надо, что держаться от неё подальше. Но время шло. Ричард не приходил. А солнце катилось к закату. Закат в горах – это красиво. Сначала он ощущается. Воздух становится холоднее. А небо светлеет, будто выцветая. И на нем, почти белом, вспыхивают золотом облака. Одно за другим. Одно… В них уже, словно в драгоценные меха, кутается солнце. И падает меж вершинами гор, окрашивая их в алый. И в золотой. А со склонов сползает чернота, густая и вязкая. В ней раздаются редкие звуки, то ли стоны, то ли вздохи. Или даже вот шепот, если прислушаться. Я не прислушалась, но… – Жора… – зашелестели листья огромного куста. Почудилось. Точно. – Жора, Жора, Жора… – заскрипели стволы деревьев, и главное, я отчетливо понимала, что это именно скрип, но и собственное имя слышала ясно. – Что за… – проворчала я, обнимая хвост. На кисточке то и дело вспыхивали искры. И таяли, слегка разгоняя темноту. – Есть тут кто? – Кто, кто, кто… – зашептало слева. И справа. Эхо, мать его. Мерещится. И… и надо возвращаться. Замок вон, недалеко, нависает черною громадиной. Надежной такой. И окна желтые, яркие… там принцессы. Ричард. Ужин наверняка, ибо предсказания предсказаниями, а ужинать надо даже обреченным на смерть. Ведь еще когда та всеобщая гибель наступит. Если вообще наступит. Я сделала шаг по дорожке и остановилась. Лица коснулся теплый ветер, а справа будто тень мелькнула. Мелькнула и исчезла в зарослях. Надо сказать, что, несмотря на кромешную темноту, видела я довольно-таки неплохо. Только как-то странно. Заросли переливались всеми оттенками зелени, дорожка казалась черною, луна, что выкатилась из-за гор была ослепительно белой. Ну а тень, та самая, забившаяся в кусты тень, красной. – Стоп, Жора, – сказала я себе, сдерживая души не самый прекрасный порыв. Может, демоницы и гоняются за непонятными тенями, но я-то – цивилизованная женщина. И… и не полезу в непонятные кусты. – Надо возвращаться. Слышишь?