Лейтенант X- COM Виктор Курченко, 16 января 2041 г. — Связи с командным нет! — озабоченно говорит Бреме. — Только у меня или у всех? — У меня тоже нет… — И у меня… Да, мы в самом центре Т’летлха, и толстые стены из странного зеленоватого металла не оставляют никакой надежды связаться даже с «Левиафаном». Может быть, и есть какие-то ретрансляторы, но где? Как до них добраться? На каком принципе они работают? Нет времени пытаться разобраться с этими маленькими тайнами – мы пришли за Тайной. Впрочем, хотя бы между нами со связью всё в порядке, и командир задаёт тактику: — Томпсон, Лекуант, Бакович – остаётесь у входа, работаете гипнотизаторами по переданным целям! Хайнш, вы прикрываете псиоников, но будьте готовы сами взять гипнотизатор! Остальные – ищем центральную камеру! Кемп, выглянув в извилистый коридор, сразу видит ракожопа, Томпсон берёт алика под контроль и сразу передаёт ещё три цели. Ещё один ракожоп с пульсарником стоит рядом с акватоидом и блевоидом – грех не воспользоваться! Стена взрывающегося з’ррбита накрывает всех троих и в придачу не замеченную сначала медузу. Ракожоп, конечно, только ранен, Сентено приходится доводить до конца вибролезвием, и он же замечает неподалёку ещё одного блевоида. Лекуант подчиняет алика – рядом оказывается ракожоп! Противник далеко, стрелять никто из наших ещё не может, поэтому блевоид швыряет несколько своих шаровых молний – и гигантский рак оседает на палубу. Мы втягиваемся в изгибы коридора – Фербер впереди, за ним Краузе, я и Бреме, остальные чуть сзади. Не стоит держаться плотной группой, когда противник вооружён пульсарниками! Матиас укладывает блевоида за очередным поворотом и видит, что коридор кончился, прервавшись металлической дверью. — Переход погас! — это Томпсон. — В смысле погас? — уточняет Бреме. — Похоже, больше не работает! Вернер, проверь! — Не работает! — сокрушённо докладывает через несколько секунд Хайнш. — Я пытался три раза в разных местах – не получается. Капут! И… такое впечатление, что Т’летлх поднимается! Да, палуба давит на ноги чуть сильнее привычного веса и слегка покачивается… Остаётся лишь одна яростная надежда – может быть, всё откроется, если мы вырубим этот долбаный супермозг? — Все вперёд! — отдаёт приказ Рудольф. — Псионики остаются у входа! За дверью – короткий тупик с проходами налево и направо. Сентено и Краузе бегут влево, но там только большое пустое пространство с единственным входом. Мы с Матиасом бросаемся вправо – ракожоп! Похоже, сюда нам и надо. Гастон гонит алика на разведку, цепляя по пути ещё двух акватоидов. Матиас крошит всех трёх врагов вибролезвием, и перед нами опять узкий извилистый коридор с дверью в конце. Фербер вбегает в дверь, встречает вибролезвием несущегося на него тентакулата – дальше! Коридор, завернув за угол, выводит в огромный зал с маленькими отгороженными комнатками по краям. В дальнем конце зала – две двери, бежим! Никаких пришельцев в зале нет, Матиас первым пробегает открытое пространство и исчезает в очередном лабиринте, за ним я и Бреме. Где остальные? — Леона парализовали! — зло рычит в этот момент Данила. — Я с ним, попытаюсь оказать помощь! Через минуту Пешё неуверенно встаёт на ноги, но они с Сентено уже далеко. Гораздо ближе Кемп и Краузе, уже бегущие к нам. Очередная дверь, на этот раз в боковой стене коридора. Фербер видит за ней мегаутилуса – работай, Мелли! Мегаутилусов два, и оба покорно скользят к вибролезвию Матиаса. Опять большое пространство… и дверь в дальнем конце. Дошли! Вот он, супермозг Т’летлха! В центре большого зала высится… саркофаг? Правильнее, конечно, «капсула», но очень уж гроб по форме напоминает. Лишь во вторую очередь я замечаю трёх гигантских медуз, которых псионики уже гонят на меня. Полосовать этот студень вибролезвием – не самое интересное занятие, но теперь никто не мешает осмотреться получше. Саркофаг из какого-то неизвестного металла уходит глубоко вниз через проём в полу, выступая вверх лишь на высоту человеческого роста. Верх его напоминает тёмное стекло, и сквозь него видны россыпи мерцающих синеватых огоньков. А вокруг саркофага – круг из восьми высоких матово-белых цилиндров, внутри которых клубится какая-то густая жидкость. Бреме стреляет прямо от двери в ближний из этих цилиндров. Тот лопается, вниз течёт неприятного вида белёсая жижа, и несколько огоньков в глубине саркофага становятся красными. — Рудольф! — тревожный голос Мелли. — Верни вдруг побежал в лабиринт! Похоже, псионическая атака! Он ещё крикнул: «Все на помощь!» — Я так понимаю, на помощь супермозгу! — отвечает командир. — У него же самый низкий порог внушаемости, нет? Работаем! — это уже нам с Матиасом. Я в упор стреляю во второй цилиндр и мчусь к следующему. Краем глаза замечаю, что красных огоньков стало больше. И через мгновение – ещё больше, потому что Фербер разрушает третий цилиндр. Теперь и мне слышен в глубине сознания призыв на помощь. «Зов Ктулху»… Кто бы мог подумать, что зов этот окажется не призывом божества, а всего лишь агонией жалкой твари, смерть которой – полностью в наших руках? Ещё три выстрела – и цилиндров остаётся только два. Мы бежим к ним сквозь уже почти не давящую воду. Не давящую? Значит, Т’летлх поднялся над морем! Быстрее! Но в этот момент саркофаг начинает медленно раскрываться, и на меня накатывает глубинный ужас. Я всё-таки успеваю выстрелить. Вижу, как на лице Бреме маска ужаса сменяется маской смерти, и его шлем становится прозрачным. Но наш командир, уже падая мёртвым, делает даже не последний в жизни, а первый в смерти выстрел… Ужас внезапно исчезает, сменяясь вселенской пустотой. А звездолёт начинает крениться набок – всё сильнее и сильнее. Если даже и не сработает система самоуничтожения, то Т’летлх опять исчезнет в океанских глубинах! Нам уже не выбраться из непроглядной бездны! Да, мы не вернулись. Но вместо нас вернулась Победа. Как в калейдоскопе, мелькают бесчисленные лица людей, остающихся жить. Тысячи и тысячи лиц – на улицах родного Севастополя, на просторах родной России. И боевые товарищи, тоже ставшие родными. Кабрал, Шурик, Спенсер, Дебора, Иван… Я помню вас. Помните же и вы меня! И помните всех нас, ушедших в бездну. Мы отстояли для вас Землю и волю. Жизнь и свободу. Прощайте!.. Лейтенант X- COM Иван Шадрин, 16 января 2041 г. Связи с оперативниками по-прежнему нет. Только «Левиафан», парящий над впадиной Сигсби, передаёт картинку. Несколько кошмарных минут неизвестности – и громадина Т’летлха показывается из глубин, поднимаясь метр за метром. Значит, Ктулху пробудился? Значит, всё было зря? Нактывает волна ужаса, но краем сознания я вижу на другом экране, как полковник тянется к пистолету, а на лице Веласкес выражение ужаса сменяется мгновением шальной радости, и она кричит: «Тоньо, не надо! Победа!» – за секунду до того, как древний звездолёт, уже поднявшийся над водой, исчезает во вспышке чудовищного взрыва. Вот он – краткий миг торжества! Миг даже не «радости», а того чувства, для которого нет слова человеческого. Чувства разве что Творца, только что сотворившего Вселенную. И тем глубже нахлынувшая затем печаль. Виктор с Юриком, Рудольф, индейский сфинкс Даниэль, безбашенная Мелли, «последний француз» Леон… Четырнадцать победителей, которые уже не вернутся. Бойцов не оплакивают. Но, чёрт побери, должны же мы что-то для них сделать? Здесь и сейчас. И я внезапно понимаю, что именно. — Эмилио, — шепчу. — Дай гитару… Эставес очень трепетно относится к своей гитаре и никому другому играть на ней не даёт, но сейчас он молча кивнул и вышел за гитарой. Тоже всё понял. Ладана туман, тысячи свечей, Провожаем мы боевых друзей. Нестерпима боль, не хватает сил, За собой позвал архангел Михаил… [1] Неплохо знающий русский язык венесуэлец присоединяется к скорбной песне, а потом вступают и наши девы-поляницы: …Растворяя мрак, не сгорит свеча, Не коснётся враг твоего меча, Не покинешь ты своего поста, В небе над Россией – воинство Христа!.. Не только над Россией, конечно, но – наплевать! Мы – русские! Даже испанский акцент Эмилио куда-то делся – чистый язык, яростно-печальный голос воина. И все четырнадцать бойцов, ушедших в Вечность – ушли тоже немного русскими. Сегодня вся планета – Россия!.. Полковник Антон Кабрал, 21 января 2041 г. Я наконец услышал, что прошептал мне Руди при расставании. «Помни». Он действительно знал, что не вернётся. Пять скорбных дней слились в одну ночь. Я отдавал какие-то распоряжения, выслушивал доклады – но всё это делал полковник Кабрал. Старина Тони погиб в Т’летлхе вместе со своим старым другом. Мы искали. Несколько флотов и чудом уцелевший «Левиафан» кружили в месте взрыва все эти пять дней. Но куски звездолёта рассеялись по всей глубине залива, и вряд ли мы даже через века сможем узнать, в какую из бездн ушли тринадцать землян и тайна уже окончательно мёртвого Ктулху. Да, тринадцать – сегодня утром в нескольких милях от взрыва, среди хаоса плавающих обломков, было найдено тело Мелани Томпсон. Женщину милосердное море всё-таки отдало…