– Спасибо, что сообщил, Джек. – Я делаю движение, чтобы убрать прядку волос с лица, и Джеку приходится выпустить мою руку. Я заглядываю ему в лицо, стараясь прочесть его выражение. В нем тревога и что-то еще, до странности похожее на возбуждение. Невольно приходит на память недавняя встреча в кафе, когда он сказал, что работает, а секретарь редактора заявила, что у него выходной. Мне не терпится расспросить его об этом, но только не сейчас. Не при Томе. – Извини, Джек, но мне надо кое-кому позвонить. Хозяину жилья. – Тут я поворачиваюсь к Тому: – Мелани Сандерс. И Мэтью Хиллу. Надо позвонить Мэтью. Я пытаюсь сохранить спокойствие, но мысли снова скачут, и голос начинает вибрировать. Чувствуя, как трясутся руки, я вдруг понимаю, что не могу больше притворяться, и вскидываю взгляд на Джека: – Джек, я все потеряла. – Мой голос звучит так, словно я только теперь начинаю понимать, что все это происходит на самом деле, со мной, а не с кем-то, о ком я пишу для газеты. Спрятав дрожащие руки в карманы, я поворачиваюсь к почерневшему окну своей спальни. – Все. Глава 54 МЭТЬЮ Мэтью мечется по комнате. Звонок Элис подтвердил его худшие опасения. Эскалация. Слово мелькает у него в мозгу, который лихорадочно прокручивает все, что Мэтью читал по этому делу. Но почему пожар случился во вторник, а не в среду? И что теперь будет завтра – может, еще что похуже? Телефон Мелани не отвечает, и неудивительно, ведь она, скорее всего, едет сейчас на место пожара. Из кухни через радионяню Мэтт слышит, как Салли в детской успокаивает Амели, которой, видимо, приснился плохой сон. На миг он останавливается у передатчика и с замиранием сердца слушает, как дочка рассказывает свой сон. – У собаки были жутко большие зубы, мама! Салли уговорами возвращает девочку в реальность: – Ты проснулась, милая, ты дома. Здесь совсем не страшно. Мэтью вдруг ловит себя на том, что почти не дышит. Но вот Амели успокаивается, и Салли начинает петь ей песенку. Мэтью представляет, как жена поглаживает ее кудряшки. Он протягивает руку, выключает радионяню и продолжает ходить туда-сюда. Поджог. В свое время ему не раз доводилось видеть горящие дома, и даже теперь Хилл не может сдержать дрожь, стоит только представить подобную картину. Это тебе не липовая кислотная атака. И не отвратительное видео. И даже не коробка от пирожных. Поджог – это большой шаг вперед, явная эскалация. Ключевое слово, которым пользуются в своих исследованиях все специалисты по преследователям. Они помешаны на анализе поведения преследователей, пытаясь найти истолкование каждому их шагу. И все спецы ищут одно – переломный момент, ту точку, в которой преследователь от словесных угроз переходит к насильственным действиям, даже к убийству. Эскалация. До сих пор преследователь запугивал Элис. Стремился к контролю. Но чтобы поджечь дом? Мэтью пытается рассчитать, указывает ли выбор времени поджога на Алекса или, наоборот, на кого-то другого. В телефонном разговоре Элис сказала, что, по ее мнению, это не могло быть дело рук Алекса, но Хилл предостерег ее от поспешных выводов. За время своей отсидки Саннингем мог обзавестись самыми неожиданными контактами в тюрьме, а теперь, разозленный тем, что его снова заперли, пустил их в дело. Так что говорить, он это или не он, пока рано. И самая сложная задача – как теперь уберечь Элис? Мэтью снова начинает метаться по кухне. Надо поговорить с Мел, понять, какие силы она может задействовать теперь, по итогам этой атаки. После случившегося у полиции нет больше оснований считать, что преследователь ограничится словесными угрозами, и все же к Элис вряд ли приставят круглосуточную охрану. Что там говорить, у полиции на охрану жертв домашнего насилия и то людей не хватает. Страх и высокая степень ответственности угнетают. Хилл – последняя линия обороны для Элис. Завтра… в среду… до бесконечности. Мэтью вспоминает тот жуткий случай из практики. Фотоснимки Рейчел Аллен – ее мертвое тело на полу ванной. Она была очень молода. Такая огромная потеря. А еще вспоминает свой первый разговор с Томом и Элис у себя в офисе. Ясно, почему ему так не хотелось браться тогда за это дело. Ведь защитить человека от преследователя практически невозможно без круглосуточного наблюдения за жертвой. Мэтью снова останавливается перед радионяней: огонек больше не мигает, значит, Амели успокоилась. Через пару минут он слышит шаги на лестнице, и в дверях появляется Салли. – Все в порядке? – Да, кажется, успокоилась. Понять не могу, откуда взялся этот сон. Еще не хватало, чтобы она начала бояться собак. А с тобой что, Мэтт? Выглядишь ужасно. – Поджог в доме Элис. Правда, ее самой там не было, когда все случилось, но это все равно значит, что события накаляются. – Господи боже мой… Кто-нибудь пострадал? – Нет. К счастью, нет. – Но ведь сегодня вторник. Разве ее псих нападает не по средам? – В том-то и дело. Мы тоже так думали. Салли опускается на стул возле буфета. – Черт, Мэтью, мне это совсем не нравится. Я, конечно, сочувствую этой женщине, да и как иначе? Но разве ты не должен заниматься ею завтра? Нет-нет-нет, Мэтт. Я не хочу, чтобы ты подвергал себя такому риску. Я надеялась, что, когда ты уйдешь из полиции, твоя работа станет спокойнее. Сам себе хозяин, выбираешь только те дела, которые тебя устраивают. Мы же расплатились с большим кредитом, так зачем тебе теперь… – Иди ко мне. Салли подходит к нему, и он заключает ее в объятия. Он знает, жена права. Все равно он не может по-настоящему защитить Элис. По крайней мере, не в одиночку. Салли так радовалась, когда Том его уволил, и жутко огорчилась, когда Мэтт по собственной инициативе продолжил заниматься этим делом. – Ты должен думать обо мне и Амели, Мэтт. Тебе нельзя подвергать себя опасности. Поджог… это ведь очень опасно. Мэтт гладит жену по волосам и наклоняется, чтобы поцеловать в лоб. В этот момент звонит телефон. Мэтью вынимает его из кармана и видит на экране имя Мелани. Наконец-то. – Ну что там, Мел? – говорит он в трубку, а сам корчит извиняющуюся гримасу. Салли решительно вскидывает голову и уходит в гостиную. – Это определенно поджог, Мэтт. Мы собираемся снова допросить Алекса. Не исключено, что он кого-то нанял. – Не исключено. – А еще не исключено, что он опять не будет отвечать на наши вопросы, а начнет петь, глядя нам в лицо. Честно говоря, я так этого боюсь, что меня даже потряхивает. – Может, на камерах наружного наблюдения что-нибудь будет. Ведь чем больше шагов он совершает, тем выше для него риск допустить ошибку. – Наверное. – Ты в порядке, Мел? – Вообще-то нет. Конечно, после сегодняшнего события у меня будет больше ресурсов, поэтому мне надо знать, где Элис планирует быть завтра. Полноценную охрану я ей обещать не могу, но распоряжусь, чтобы патрульные машины почаще проезжали мимо того места. – Конечно, Мел. – Мэтью делает паузу. – Но твоей вины в этом нет. – А ощущение такое, как будто есть. Так, ладно. Как ты считаешь, это Алекс кому-то платит или он тут вообще ни при чем? И Мэтт, послушай, как по-твоему, кто бы это ни был, он действительно решил убить Элис? Я тебе честно скажу: после той якобы кислотной атаки я была уверена, что дальше запугиваний дело не пойдет. Я считала, что этот тип доведет ее до паники, а то и до нервного срыва, но на открытое насилие не решится. Но теперь я уже не знаю. А вдруг это повторение истории Рейчел Аллен? Как думаешь, он может попытаться ее убить? Мэтью тяжело переводит дыхание. Слово «эскалация» крутится в голове. Он думает не только о случае Рейчел Аллен, но и о другой женщине, о которой читал в статьях по психиатрии. Какой-то тип ходил за ней десять месяцев. Она жаловалась матери, что рано или поздно попадет в полицейскую хронику как жертва насилия. Так оно и случилось. Преследователь ее убил. – Я бы не стал говорить об этом Элис, но, по-моему, такое вполне возможно, Мел. – Вот и я так считаю. Глава 55 ЭЛИС Я сижу в огромной, сверкающей чистотой кухне дорсетского дома Лиэнн. Состояние странное, возбужденно-оцепенелое, наверное, из-за избытка кофеина. Сегодня среда. Том взял выходной, и Мэтью Хилл тоже здесь: проверяет телевизионную систему безопасности, изучает окна, двери, даже выходит на улицу и обходит дом кругом. Сестра звонила, уговаривала меня нанять телохранителей. Обещала, что компания оплатит все расходы, но я отказалась – это уже чересчур. Что это будет за жизнь? В смысле закончится это в конце концов или нет? В местных новостях целый день показывают поджог в моем доме, и мне вдруг приходит в голову еще одна мысль. – Погоди-ка. Тебе не приходит в голову, что он именно поэтому изменил день – устроил поджог во вторник вечером, а не в среду? – спрашиваю я Мэтью, который только что вернулся из сада и теперь запирает на щеколды большое французское окно между кухней и патио. – Извини, Элис, я что-то не совсем понимаю. – Чтобы сегодня это целый день крутили по телевизору. В среду. На этой неделе у меня такое наказание. Смотреть по телевизору, как горит мой дом… весь день, всю среду. – Я поднимаю голову и пялюсь на огромный телеэкран на стене возле большого холодильника из нержавейки. Звук выключен, но камера снова наезжает на окно верхнего этажа моей квартиры. Бегущая строка внизу экрана подтверждает, что это был поджог и что проводится полицейское расследование. Про себя отмечаю, что полицейские не рискнули сообщить о преследователе. Мэтью пожимает плечами, но прищуривается словно в раздумье. – Может быть. Тогда почему было не устроить это в среду с утра пораньше? – Потому что темнота сыграла ему на руку. Он не хотел рисковать – ведь его могли бы поймать? Если бы он сделал это поздно вечером в среду, телерепортаж вышел бы только в четверг. А так он поджег дом ближе к ночи во вторник, что гарантировало показ события в течение всей среды. – Прислушиваясь к своим словам, я понимаю, что мне отчаянно хочется верить в свою правоту, поскольку это означает отсутствие новой травмы сегодня. – Что ж, может быть. Кто знает, что там у него в голове? Но все равно, даже если на среду он больше ничего не планирует, нельзя ослаблять контроль. Надо сохранять бдительность. И важно обсудить, что мы будем делать дальше. Завтра и не только. Как теперь быть с работой? Может, пока передумаешь возвращаться?