«Что сегодня поделываете, дорогая Татьяна?» Евгений видит её зубы: ровные, словно перламутровые. Раньше у неё таких не было. Подожди, — Ведь тогда она носила брекеты?.. Когда это? Десять лет прошло… а сколько же ей было? Четырнадцать! Не может быть!.. Неужто!.. В четырнадцать-то ты была ещё набросок!.. Вы поглядите только на Татьяну эту! «…читаю Валери По вашему совету…» Как изменились зубы, волосы, а кожа как свежа! Её другую помнит он: но та была подросток, Как плохо с ней тогда я обошёлся, Вот как полезно вспоминать былое, Казавшееся ясным… И вдруг его как будто осенило: А самому-то сколько тогда было? О чёрт! Семнадцать. Псевдовзрослый парень — Вот кем он был. А много ль перемен Во мне с тех пор… Фантастика! Семнадцать! Бывает ли вообще семнадцать лет? Такого возраста в природе нет. Его придумали для седовласых старцев, Чтоб утешались, в зеркало смотря, И вспоминали, как вились густые кудри, И воскрешали то былое-призрак: «И нам, и нам когда-то было Семнадцать…» Нет, не было, и никогда, и никому на свете. И тут Евгений кое-что заметил… «Вам – помогу всегда я. Это – свято». Велеречив великий чел, ума палата, Заоблачный и неземной, как Бёрк, И тем странней такая прыть… «Я ум и свежесть вижу В ваших рефератах…» Неужто сам её он хочет закадрить? Да, несомненно – ведь и он заметил, Какую шутку разыграл с её головкой ветер, Улыбку, перламутр зубов. «…и мне не терпится Послушать ваш доклад… В четверг ближайший он назначен? Как я рад». Лишь четверть часа, как её Евгений встретил, Забыв о ней на целых десять лет, — Но он уж твёрдый хочет знать ответ: А не было ль чего меж ней и этим… Кому так улыбается Татьяна? Ревнив Евгений, как боец из «Талибана», Иль муж крутой – из тех, что в час полночный Садятся к телевизору нарочно Затем лишь, чтобы с радостью порочной Мозги вправлять супругам, слабым сердцем и умом, Твердя им: «Твой Рок Вуазин[4] – слащавое дерьмо». Да полноте, искать соперников везде — Пристало только Синей Бороде. Но от слащавости, напыщенности этой