По библиотеке словно тайфун промчался. Один из мраморных львов лежал разбитый на полу. Осколки вонзились в потолок и стены, как если бы он взорвался, а три лужицы расплавленной медной эктоплазмы повествовали о судьбе нескольких бесов. — Бедняга Аврелий, — прошептала леди Эберхард, сбросив мраморные осколки с кушетки. Второй мраморный лев грустно положил голову ей на колени, будто разделяя горе усевшейся хозяйки. Люсьен переглянулся с Иантой, которая хранила впечатляющую невозмутимость. — Мы всех перебили, — сообщил Бишоп, входя в библиотеку. При такой комплекции двигался он на удивление тихо, и это тревожило. Люк следил за ним как змея. От ощущений, возникших при их первой встрече, не осталось и следа, но в крови бурлило некое знание, дурное предчувствие. Этот мужчина несет угрозу, и что бы Люк тут ни узнал, они оба окажутся на опасной тропе. — Чаю, сэр? — спросил Максвел. Люсьен кивнул, не отрывая глаз от Бишопа. Тот уселся напротив, положив руки на подлокотники кресла, и в кольце мигнул черный обсидиан. Итак, кое-кто занимается темными искусствами. — У меня чувство, будто мы знакомы, — сказал Бишоп своим хриплым голосом. — Уверен, что запомнил бы тебя, окажись оно так. — Вы не встречались. — Леди Эберхард быстро раздала им по большому куску имбирного пирога со сливками. — Было решено, что лучше держать вас порознь, пока не возникнет необходимость. — Держать порознь? — переспросил Люсьен. — Познакомься с Эдрианом Бишопом, бастардом Верховного от миссис Амелии Бишоп, родившимся через несколько лет после развода Дрейка, — промурлыкала Леди Эберхард, присев и внимательно разглядывая мужчин. — Эдриан один из сикариев Ордена и когда-то был моим учеником. — Агата, — укоризненно протянул Бишоп, будто она его предала. Бастард Верховного. Люсьен замер. Слова отразились в голове, словно звон стали. «Не может быть…» Леди Эберхард наверняка шутит. Наверняка. Ведь иначе получается, что этот мужчина — его младший брат. Не только… брат, но еще и опасный тип. Теневой серп, убийца. Люк еще не сталкивался с такими, но многое о них слышал. Считалось, что их в Ордене пятеро, колдунов, практикующих замогильное искусство и убивающих по указке Верховного. Немногие знали, кто такие сикарии на самом деле. Бишоп сжал губы: — Я так понимаю, у тебя веская причина раскрывать столько информации? — Очень веская. — Леди Эберхард явно не закончила, так как указала рукой на Люсьена, и тот внезапно занервничал. — А это Люсьен Деверо, граф Ретберн, и первый бастард Верховного. — Хозяйка дома по-кошачьи улыбнулась. — Поздоровайтесь, мальчики. Бишоп резко и недоверчиво уставился на Люсьена, шрамы на его висках дернулись. Шрамы… пожалуй, единственное, в чем они похожи. — Значит, он мой брат? — уточнил Бишоп. — Почему они не знают друг о друге? Кто так решил? — вмешалась Ианта. — Тогдашняя Кассандра, мать Люсьена, сделала предсказание к его рождению. Дрейк зачнет троих сыновей, но узнает их слишком поздно. И они не должны знать друг о друге. Ибо как только кто-то из его сыновей столкнется с другим, Орден и мальчиков ждет катастрофа. — Леди Эберхард глотнула чаю, поглядывая на остальных над краем чашки. — Катастрофа? Тогда зачем вы устроили эту встречу? — Потому что несчастье уже случилось. — Она вдруг заговорила чужим голосом: — Когда красная комета появится в небесах, Верховный падет. Новый Верховный встанет во главе Ордена. Три сына. Три реликвии. Три жертвы. Только так удастся сместить Верховного. Но есть шанс их спасти. Змея, пригретая на груди, первой бросит кости, начав игру, но может стать единственной, кто сдержит наплыв безумия. У Воровки будет фальшивое лицо, но правдивое сердце; и только Слепая увидит, как спасти сердце зеркала. На комнату будто опустился покров тишины, на фоне которого ровное тиканье часов на каминной полке казалось очень громким. — И что все это значит? — спросил Бишоп. Леди Эберхард пожала плечами: — Ничего не понятно, знаю. Так обычно и бывает с предсказанием. Я размышляла об этом годами и единственное, что осознала: сыновья — дети Дрейка, и если принести их в жертву, используя реликвии преисподней, Верховный падет. Повисло молчание. Весь год после того, как узнал правду о своих родителях, Люсьен мечтал о мести. Иногда во снах он видел, как отец падает у его ног, но теперь, услышав эти новости, задумался, в самом ли деле то были сны, а не проявления пророческого дара. Его отец ползал по полю, усеянному черепами, впалое лицо было иссечено порезами. Тут он вцепился в сапоги Люсьена. С трех алтарей капала кровь двух мужчин, лиц которых он не мог рассмотреть. — Беги, — прошептал Верховный. — Тебя здесь быть не должно. Ты никогда не должен был увидеть это. Повторяющийся сон. Люк сглотнул. Одно дело желать зла отцу, и совсем другое осознать, что сам каким-то образом приложишь к этому руку. Ианта побелела: — Дрейк сказал, что для ритуала по пробуждению реликвий преисподней нужна замогильная жертва, чтобы открыть ворота в измерения теней. Если они призовут высшего демона в этот мир без обычных ограничений, то легко разберутся с Дрейком. И никто не сможет этому помешать. — В самом деле, — загадочно протянула леди Эберхард. — А кто третий сын? — прищурил черные глаза Бишоп. — Увы, много лет назад произошел выкидыш. — Леди Эберхард со вздохом поставила чашку. — Младенец не выжил. — Значит, одного сына уже принесли в жертву, — задумчиво протянул Бишоп, будто не переживая, что может стать следующим. — Двое на очереди, — прохрипел Люсьен, встретившись с ним взглядом. — Меня не так уж легко убить, — ответил Бишоп. Его — да, но от Люсьена сейчас избавиться — раз плюнуть. — Всех можно уничтожить. — Потом обсудим, сейчас не время. — Леди Эберхард крепко сжала жемчужное ожерелье. — Бишоп, я вызвала тебя не просто так. Моргана вернулась и охотится за третьей реликвией, чашей, которую я храню. Нужно, чтобы ты забрал ее и защитил даже ценой собственной жизни. — А как же вы? Она вернется, если считает, что чаша здесь, — уточнил Бишоп. — Я справлюсь, — отмахнулась она. — Лучше переживай за свою шкуру, она мне дорога, мой милый мальчик. Не хотелось бы ставить тебя под удар, но, кажется, никто лучше не сохранит этот артефакт. — Агата… — предупреждающе начал он. Этих двоих явно связывали сильные чувства. — Решено, — сказала леди Эберхард, ставя точку в разговоре, и обратила проницательный взгляд на Ианту и Люсьена. — Удачи с поисками кинжала. Думаю, она вам понадобится. И держите меня в курсе. Когда наступит время ловить Моргану — зовите, у меня к ней серьезные счеты. Глава 6 Тени вытянулись, солнце на несколько секунд превратилось в тонкую янтарную полоску на горизонте, а потом пропало. — Ночь, — прошептал Люсьен. Его глаза замерцали золотом в темноте экипажа, полные тайн… и правды. В груди Ианты что-то перевернулось, и магический поводок поменял направление в сторону Люсьена. Она с легким вздохом прижала руку к груди, словно корсет затянулся сильнее. — И теперь ты моя. Ианта облизнула сухие губы. Люсьен не кинулся к ней, лишь чуть пошевелился. Весь день она размышляла о сложившейся непростой ситуации и забыла о его намерениях, но теперь голову наводнили образы: вот она стоит на коленях в экипаже, ласкает затянутыми в перчатки руками стройные мускулистые бедра Люсьена под его невозмутимым взглядом. Можно себе представить, что он ей прикажет. — Вызови магический шар, чтобы я тебя видел, — велел Люсьен, раскинув руки по спинке сиденья. Небольшая белая сфера возникла из теней, освещая экипаж. Люсьен задернул занавески. Теперь они остались вдвоем в ограниченном пространстве. Ианта покраснела от смущения, одежда вдруг показалась тесной. — Сегодня ты сдержала свое слово, поэтому я сдержу свое. Я не джентльмен в постели, Ианта, но если тебе чего-то не захочется, просто дай знать. — Я настоятельно требую использовать защитный футляр, — ответила она. — Я… — Не обсуждается, Ретберн, я не хочу забеременеть. — Сердце глухо застучало в груди. Он медленно кивнул: — Не возражаю.