— А ваши сапоги доставили? — Что? Странно, он все делал левой рукой, будто правая пострадала. — Сапоги. Те, за которыми вы поспешили сразу после церемонии. Я подумала, что они очень ценны, раз вы пошли за ними в такое время. Себастьян снова принялся расстегивать пуговицы, пусть и почти безуспешно. — Да, очень ценны. Лгун. Она поджала губы. — Ну вот и все. Платье едва не соскользнуло с плеч. Клео замялась. — А корсет? Молчание стало еще более напряженным. — Клео. Он задышал тяжелее. — Я не могу сама его снять, — призналась Клео. И снова Себастьян пришел ей на помощь. Резко развязал тесемки левой рукой, легко прижимая правую к ее спине. Настоящая пытка. И Клео сама ее спровоцировала. Себастьян со вздохом отступил. — Вот и все. — Сунул ей в руки шелковый халат и снова прошагал к шкафчику со спиртным. Клео слепо смотрела ему вслед, ощущая жар желания. Ее явно отвергли. Она не знала, что делать. Ну по крайней мере теперь можно снять платье. Она принялась сбрасывать одежду, пока не осталась в тоненькой сорочке. И зарделась, хоть и понимала, что Себастьян отвернулся. Неужели она ничего для него не значит? Прикрываясь халатом, Клео поспешно облачилась в ночную рубашку и нерешительно застыла. Себастьян зажег камин. Затрещало пламя, а он вновь направился к графину. — Возвращайтесь в свои покои. — Не могу. — Клео, я устал и не желаю, чтобы вы здесь оставались. Как грубо. Клео покраснела. — Я нечаянно толкнула горничную, когда та принесла мне ужин. Она опрокинула чайник чая на постель и посчитала, что лучше мне переночевать здесь, а поутру слуги постараются просушить матрас. Себастьян помолчал, явно пытаясь переварить услышанное. — Вы не можете здесь спать. — Мы ведь женаты? Я знаю, вы не хотите скрепить брак, но уверена, вы сумеете сдержаться, постель просторная. Вы даже не заметите моего присутствия. — Я посплю на кушетке, — проворчал он. И чертыхнувшись, налил себе… бренди, судя по запаху. — Мы женаты всего семь часов, а вы уже пьете. Какие перспективы. Себастьян зашипел. — Клео, я жутко устал и не могу сегодня спорить. — А мы спорим? — Прошу, не надо…. Не давите на меня. Впервые он действительно показал свою усталость. Внезапно она почувствовала запах крови. Желание тут же пропало. Клео припомнила, как неловко он двигался, ругался сквозь зубы и дернулся, когда потянул за тесемки корсета… — Вы ранены? — Я в порядке. — Себастьян говорил так, словно держал что-то в зубах. Потом что-то звякнуло — пробка графина. Застонав, он оторвал кусок материи. Ткань прошелестела по коже. — Вы ранены. Почему ничего не сказали? — Пустяки. — Пустяки?! Глупец! — Клео поспешила к нему, вытянув руки. — Давайте помогу. — И коснулась полурасстегнутой рубашки. Под пальцами дернулись твердые мышцы живота. Себастьян осторожно отвел ее руки от своего тела. — Я сам справлюсь. Теперь, когда к ней вернулась ясность мысли и не отвлекали его прикосновения, Клео ощутила легкий запах паленой кожи. — У вас всего две руки, Себастьян, давайте помогу. Мне так стыдно, что я вынудила вас возиться с платьем. Если бы не усталость, он бы точно так легко не согласился, но вздохнув, Себастьян сел на стул у туалетного столика. — В меня стреляли. — Стреляли?! Он снова глотнул спиртного. — Пуля прошла насквозь, все нормально, почти не кровит. — Где? Себастьян положил ее руки на свое плечо. — Вот здесь. Клео нащупала импровизированную повязку. Он попытался закрепить ее на шее и плече, но без особого успеха. Клео отодвинула воротник рубашки. — Рану чистили? — Я прижег ее и промыл алкоголем. — Этого недостаточно, я пошлю за доктором… Себастьян перехватил ее запястье. — Нет. — Но… — Нет, — с нажимом продолжил он. — Ни докторов, ни хирургов. Просто помогите мне закрепить повязку, а потом я просто посплю. — А если рана загноится? — Все будет хорошо. Клео сглотнула. — Я могу наложить слабенькое целительное заклинание. Рана не закроется, но заживление пойдет быстрее. — Вы же предсказательница. — Так и есть. Четвертого уровня, однако я немного умею лечить, хотя до специалиста мне как до неба. Себастьян помедлил с ответом, и Клео уточнила: — Вы мне не доверяете? — Доверяю. — Себастьян усмехнулся. — Я не привык к тому, что мне помогают. Все пытаюсь найти подвох, но затем вспоминаю, кто вы такая. Вы совсем не похожи на мою мать и ее приспешников.