Похоже, эту фразу Шенкли-старший старательно отрепетировал. Дерек взглянул на отца. Вот он, третий раз, подытожила Кларк. Третья невинная ложь в пользу сына. Она обратилась к Дереку: – Скажите, вы еще поддерживаете связь с прежними друзьями? С друзьями, которых мог бы знать и Стюарт? – С некоторыми – да. – Мы сейчас составляем список людей, с которыми нам надо поговорить. Вы не могли бы помочь нам с адресами или номерами телефонов? – Конечно. У меня сегодня нет лекций. – Все еще преподаете теорию массовых коммуникаций? Дерек кивнул. – Кем будут работать ваши студенты по окончании курса? – Работы на всех не хватит, а за ту, что есть, часто не платят. Предполагается, что они будут работать за связи, за хорошее резюме или потому что условия практики столь роскошны, что платить уже необязательно. – Он закатил глаза, и Шивон переключилась на отца: – Хотела кое-что у вас спросить, мистер Шенкли. Вопрос касается ночного клуба “Бродяги”. – Что именно? – Клуб несколько раз становился объектом полицейских рейдов. Внеплановых рейдов. Но вашего сына и Стюарта там никогда не оказывалось. – Что вы хотите сказать? – Вы тогда были следователем, и у вас везде имелись друзья. Вот и все, сэр. Алекс Шенкли перевел взгляд с Шивон на Сазерленда: – Не понимаю, какое отношение все это имеет к убийству Стюарта. Сазерленд – он, похоже, был согласен с Шенкли-старшим – посмотрел на Кларк. – Может быть, Дерек ненадолго выйдет? – предложила Шивон. Сын взглянул на отца, и тот кивнул. Шивон дождалась, когда Дерек закроет за собой дверь. – То, что я сейчас скажу, должно остаться между нами. Мои слова могут оказаться для вас полезными – они помогут вам подготовиться. – А что взамен? – спросил Алекс Шенкли. – Вы ответите на мой вопрос. Шенкли поразмыслил и наконец ответил: – Хорошо. Шивон облизала губы. – Лодыжки Стюарта были скованы наручниками. Вероятнее всего – полицейскими наручниками. Мы пока держим этот факт при себе, поэтому прошу вас никому не говорить, даже Дереку. Шенкли кивком дал понять, что все понял: – Общественность решит, что убийца был полицейским. А я полицейский в отставке. – Теперь вы знаете, чего ждать, – констатировала Кларк. Шенкли снова кивнул: – Задавайте вопрос. – Кто-нибудь предупреждал вас насчет полицейских рейдов в “Бродягах”? – А как бы это выглядело – сына следователя из убойного отдела заталкивают в полицейский фургон? – То есть “да”? – Да. – Ваш доброжелатель наверняка был свой человек, кто-нибудь из местных. – Свой вопрос, инспектор Кларк, вы уже задали. Вы заставляете меня чувствовать себя стукачом, но я вам отвечаю как на духу. – Шенкли-старший откинулся на спинку стула и сложил руки. Шивон только теперь заметила, насколько сын – отражение отца. – Вы не убивали Стюарта Блума, мистер Шенкли? – спросил Сазерленд. – Не убивал. – И не отдавали такого распоряжения? И не ускорили его смерть как-то иначе? – Нет. – У вас дома случайно не завалялись старые наручники? – Сазерленд пристально смотрел на Шенкли-старшего, тот кивнул. – А они случайно не сбежали в самоволку сколько-то лет назад? – Ни в коем случае. – Вы уверены? Шенкли уставился на дверь: – Эта история сильно подкосила Дерека. Несколько месяцев после исчезновения Стюарта он готов был руки на себя наложить. Даже теперь… – Он покачал головой и вздохнул. – Я далеко не сразу понял, как много они значили друг для друга. – Ваша жена?.. – спросила Кларк. – Умерла, когда Дерек был маленьким. – Вы сами его воспитывали? – Семья помогала. – Поэтому странно, что вы так и не смогли связаться с родными Стюарта. Шенкли поочередно сердито глянул на следователей. – Вы слышали, что они про нас говорили? Про полицейских вроде нас с вами, которые работают, не щадя себя? Когда Стюарт исчез, его мать звонила мне день и ночь – и в отдел, и домой. Ни минуты покоя не давала: я-де должен встать на колени и покаяться, отчитаться перед всей этой толпой журналюг. – А ваш сын теперь обучает следующее поколение журналистов, – заметила Кларк. Шенкли-старший хмыкнул. Сазерленд поерзал на стуле и сказал: – Не проясните историю с наручниками? Шенкли хлопнул ладонью по столу: – Я уже говорил вам, что не имею ко всему этому никакого отношения. – И не знаете, кто мог бы иметь? – Нет. – Тогда мы, вероятно, закончили. – Сазерленд сделал движение, чтобы встать. – Не исключено, что нам понадобится поговорить с вами еще раз, – предупредила Кларк. – И, пока Дерек здесь, хорошо бы получить от него телефоны и прочее. – Если он сумеет составить этот список. Но он вряд ли помнит всех. Если он не сможет записать телефонный номер или чье-нибудь имя, не нужно искать в этом умысел. – Шенкли помолчал и договорил, указывая куда-то между следователями: – Не забывайте, я знаю, как вы мыслите. И знаю, насколько ошибочным может оказаться ход ваших мыслей. Я всегда стоял и буду стоять за честь полиции, но я знаю. – Не судите по прошлым делам, мистер Шенкли, – сказала Шивон Кларк. – Поверьте, мы многому научились, глядя на косяки и уютные тайные договорчики вашего поколения. Вечером, выпив в компании Сазерленда всего стаканчик, Шивон Кларк отправилась к обиталищу Ребуса, нажала на кнопку звонка и наклонилась к домофону. – Да? – квакнул голос Ребуса. – Я тебя искала в Медоус. – Я там уже был. Дверь запела, давая понять, что открыта. Кларк поднялась на два лестничных марша. Ребус уже ждал на площадке, рядом с ним вилял хвостом Брилло. – Хочу заметить, Шивон, что у женщины твоего возраста должны найтись на вечер дела поинтереснее.