– Ты же сам просил держать тебя в курсе. – Хватило бы телефонного звонка. Кларк по длинному коридору последовала за Ребусом на кухню. – Ты прибрался, – заметила она. – Меня глубоко задела твоя критика. Кофе или джин? – Да ничего не нужно. Ребус достал пачку чайных пакетиков. – С куркумой. Угадай от кого? – От некоего судмедэксперта? – Она думает, я хочу жить вечно. – Ребус открыл стоявшую на разделочном столе бутылку пейл-эля. Оба прошли в гостиную, где играла музыка. Ребус убавил звук на одно деление. – Классика? – Арво Пярт. – Снова наша подруга судмедэксперт? – Музыка, которая остужает пылающий лоб. – Ребус опустился на стул. – Ну, как обстоят дела? – Малькольм обжился. – Это он умеет. – К нему сегодня гости приходили, Чаггабуги. – Похоже на них. Они наверняка захотят прикрыть задницы. – Думаешь, Малькольм под них подстелется? – Не в том дело, Шив. Им наверняка есть что предложить. Может, они успешно порылись в его грязном белье. Имей в виду: наш Малькольм и вполовину не такой чистенький, каким выглядит. – Ребус основательно глотнул пива. – А еще что? – Я посмотрела один из фильмов Несса – “Зомби против Храбрых сердец”. Там в массовке снялись Стюарт Блум и Дерек Шенкли. Фильм я смотрела уже после того, как допросила Несса и Брэнда. Не могу сказать, что кто-то из них меня очаровал. Несс способен воткнуть нож в спину, но Брэнд, наверное, сделает то же самое, глядя тебе в глаза. Судебный антрополог меж тем считает, что машина вряд ли простояла на одном месте все эти годы. – Хорошая новость для нас, членов первой следственной группы. Кларк кивнула из своего угла дивана. Брилло, свернувшись кренделем, устроился у ее ноги. – Очень может быть, что когда вы обыскивали рощу, то ничего не просмотрели. Там просто ничего не было, – согласилась она. Последовало молчание. Ребус не сводил с нее глаз. – Как будешь готова – говори. – Что говорить? – То, с чем ты пришла. Шивон выпрямилась. – В участок в Лите явились Дерек Шенкли и его отец. Инициатива наверняка принадлежала отцу, но я кое о чем подумала. – На то ты и детектив. – Понимаешь, Джеки Несс намекнул на полицейские рейды в клубе, куда регулярно наведывались Стюарт Блум и Дерек Шенкли. – “Бродяги”? Кларк кивнула. – И во время рейдов Стюарта с Дереком в клубе не оказывалось, что, конечно, может быть простым совпадением. – Но Несс так не думает? – Я бы предположила, что Блум мог похвастаться этим или хотя бы проболтаться. – О том, что их предупреждали? Шивон снова кивнула, глядя Ребусу в глаза. – И ты наверняка считаешь, что предупреждал их именно папаша Шенкли? – Он это практически признал. – Но он служил в Глазго. – Значит, его самого предупреждал кто-то, кто служил здесь, в Эдинбурге. – Кларк помолчала. – Джон, ты случайно не был тогда знаком с Алексом Шенкли? Ребус натянуто улыбнулся. – Шивон, ты сама знаешь, что представляет собой наша работа. Банды, наркотики, насилие… сети, связи, цепочки. В убойном отделе все объединялись в компании и делились новостями. – Ты дружил с Алексом Шенкли? – Мы время от времени оказывали друг другу кое-какие услуги. – Ребус поднялся и подошел к окну с незадернутыми занавесками. – Еще до того, как у меня появился Брилло, я часто спускался по вечерам к Медоус-парку. Поздно, уже когда пабы закрывались. Я стоял там, посреди всего, и слушал ночь. Тебе известно, что город можно услышать? Если натренировать слух? Но иногда одной способности слышать недостаточно. – Алекс Шенкли не просил у тебя помощи, когда исчез Стюарт Блум? – Просил, ты же сама понимаешь. Ему не хотелось светить имя сына. Я поговорил с парой опытных писак, изложил свои доводы… – Пообещал им кое-какие милости, если они исполнят просьбу? – Qui pro quo, Шивон, – совсем как у тебя с Лорой Смит. В те времена лэптопные воины еще не расплодились; проще было отследить, какие новости публикуются, какие слова произнесены, а какие остались несказанными. Неужто это было всего двенадцать лет назад? А кажется, что в другом веке. – Джон. Наручники. Ребус покачал головой: – Это не Алекс Шенкли. Он полжизни расследовал убийства. Сообразил бы, что наручники будут просто орать, что в дело замешана полиция. – А Чаггабуги тоже бы сообразили? – До некоторой степени. – Ребус снова сел на стул, сжимая бутылку в руке. – А не может так быть, что наручники здесь, чтобы отправить нас искать ветра в поле? И наручники, и овраг? – А зачем сковывать не запястья, а лодыжки? – Отсылаю тебя к моему предыдущему ответу. – Ребус извлек из кармана упаковку жвачки. – Предполагается, что каждый раз, как мне захочется курить, я должен пожевать эту пакость. Но я уже по опыту усвоил: у пива от них делается странный вкус. – После этих слов Ребус опустошил бутылку и сунул в рот подушечку жвачки. – Сколько у тебя выходит в день? – спросила Шивон, наблюдая, как он жует. – Двадцать. Это ирония была или что? – Не знаю. – Шивон улыбнулась. – Джон, если выплывет, что ты ставил под удар полицейские операции… – Тем, что предлагал двум молодым людям не посещать в определенные дни некий клуб? – Полиция во время этих рейдов так ничего и не обнаружила. Не потому ли, что кто-то кому-то шепнул словечко? – Или потому, что клуб был чист как стеклышко. В тот год ходил нехороший товар, у нескольких ребят случилась передозировка, один парнишка умер. Потому эти рейды и происходили – не только в “Бродягах”, а вообще по всему Эдинбургу. Дилеры на время притихли, дело сделано. – Ребус задумался, движения челюстей стали медленнее. – Думаешь, кто-то намекнул АКО насчет нас с Алексом Шенкли? – Понятия не имею. – Малькольм не говорил? – Он не знает, что я в курсе про его встречу с Чаггабугами. – А ты откуда в курсе? – У меня свои источники. – Снова Лора? – Ребус усмехнулся. – За несколько месяцев до исчезновения Блума Стил и Эдвардс приложили руку как минимум к паре визитов в “Бродяг”. А потом работали по делу о пропавшем без вести. Если бы они обнаружили, что я дружил с Алексом Шенкли, то сложили бы пазл, а получившуюся картинку припрятали бы на будущее.