– Ловко ты ушел от моего вопроса. Дверь за ними закрылась. Подойдя к лестнице, Ребус остановился и повернулся к Фоксу: – Спасибо можешь сказать мне потом. – За что? – За то, что я соврал насчет дежурных. – Ты же понимаешь, что Сазерленд устроит им разнос? А когда они скажут, что не пропускали тебя, он потребует объяснений уже у меня. – У тебя выдалась передышка – используй ее с умом. – То есть я должен состряпать историю? – Или просто сказать ему правду – что я хотел поговорить с тобой насчет антикоррупционеров и выяснить, почему они ждали тебя именно возле этого полицейского участка. – Ребус помолчал. – Не уверен, что твой босс придет в восторг, но если тебе так больше нравится… – И он начал спускаться по лестнице. Фокс, помедлив минуту, последовал его примеру. – А почему просто не позвонить в Гарткош и не попросить соединить тебя с АКО? – Мой звонок зафиксируют? – Вероятно. – Вот тебе и ответ. – Пойми, Джон, если ты с ними встретишься хоть на каких условиях или даже просто позвонишь, кто-нибудь где-нибудь этим заинтересуется. – И этот кто-нибудь увидит заговор там, где его нет. – Ребус толкнул дверь и вышел на тротуар; Фокс вышел следом за ним. На трубах вентиляции дома напротив пронзительно кричали чайки. – Дело о пропавшем без вести – дырявое как решето, – говорил Фокс. – Даже я это понимаю, хотя сижу над ним всего пару дней. И Тесс Лейтон понимает. Записи подчищены, даты и время часто указаны ошибочно, полицейские не ездили туда, куда должны были ездить, а потом пустились прикрываться ложью и полуправдой. Плюс следователи слишком благосклонно обошлись со СМИ и не слишком благосклонно – с родственниками Блума и с его друзьями. – Людям свойственно ошибаться, Малькольм. Какое-то время они смотрели друг на друга; ботинки Ребуса отделяли от ботинок Фокса каких-нибудь восемнадцать дюймов асфальта. – И кроме того, – упрямо добавил Фокс, – твоих приятелей Стила и Эдвардса, учитывая их связь с Эдриеном Брэндом, нельзя было на пушечный выстрел подпускать к расследованию. – Но мы же не знали, в самом начале – не знали. – Ребус выдавил из упаковки подушечку жвачки и сунул в рот. – Они вполне могли сами вызваться дать показания. – Они и вызвались, разве нет? – Они и половины всего не сказали. Господи, Джон, это же не бином Ньютона. – Фокс отрицательно покачал головой, когда Ребус предложил ему упаковку. – Если я понимаю, то и другие поймут. И не все будут на твоей стороне. – Делай что должен, Малькольм. Мы взрослые люди и готовы иметь дело с последствиями. – Но ты на пенсии. Ты потеряешь не так много, как другие. – Вот потому Чаггабуги и рвутся узнать, как далеко вы продвинулись. Они годами карабкались на грязные скользкие вершины АКО. – Надув щеки, Ребус дохнул ментолом. – Ты же знаешь, что если я смогу помочь – я помогу. Будь у меня тогда что-то, хоть что-то, что я мог бы доказать… – Джон, ты ничего от меня не утаиваешь? Ребус натянуто улыбнулся. – Продолжай копать, Малькольм. Может быть, во глубине этих коробок погребено что-то важное. – Он помолчал. – А теперь… Я же говорил: ты у меня в долгу. – Да ну? – За то, что я прикрыл тебя перед Сазерлендом. Телефонного номера Стила мне вполне хватит. У меня такое чувство, что Эдвардс уже научился составлять фразы, не говоря уж о том, чтобы составить представление о чем-то. Фокс вздохнул и, глядя на экран телефона, пролистал список контактов. Телефон Ребуса возвестил, что информация получена. – Угостить тебя чаем? – спросил Ребус, указывая на кафе на углу напротив. – Нет, лучше вернусь. – Фокс как будто колебался. – Я тебя предупредил. Будешь теперь обдумывать каждый шаг? – Я всегда так делаю, Малькольм. Тут весь тротуар в собачьем дерьме. – И, помахав Фоксу, Ребус двинулся к своему “саабу”. 18 У Кафферти всегда было несколько телефонов. Время от времени он избавлялся от номеров, добавлял и удалял аккаунты и провайдеров. То же касалось электронной почты. Высокоскоростной интернет в его дуплексе был защищен со всех сторон, раз в две недели его проверяли на попытки взлома. Но Кафферти все-таки предпочитал старые способы: личные встречи в общественных местах с обилием фоновых шумов. Новые технологии – это отлично, они во многих отношениях поддерживали его разнообразные деловые предприятия, но они ничего не сообщают о человеке. Совсем другое дело – когда сверлишь собеседника взглядом, когда твои органы чувств засекают все его движения, все ненамеренные жесты. Капля пота; участившееся дыхание; вот он нервно засопел; вот то закинул ногу на ногу, то сел ровно. Кафферти не играл в покер, но знал, что из него вышел бы хороший игрок. Больше всего он боялся, что всегда может найтись игрок получше и ему, Кафферти Раздосадованному, придется искать возможности отыграться. Когда один из телефонов зазвонил, Кафферти сразу понял, кто на том конце, достаточно было взглянуть, какой из аппаратов ожил. Кафферти видел Конора Мэлони всего однажды. Встреча в верхах проходила в гостинице недалеко от аэропорта Глазго, Мэлони забронировал переговорную на целый день. Администраторша, проверив список, подтвердила, что Кафферти – он же мистер Коулмен – прибыл к назначенному часу. В списке были и другие деловые встречи, хотя Кафферти не поручился бы, что это не ширма. Он знал только, что у Мэлони билет на обратный дублинский рейс и самолет улетает в тот же день, во второй половине. Кафферти взял трубку. – Крут ты как не знаю кто, – сказал он вместо приветствия. – Я просто крут, и все. Зачем я тебе понадобился, Моррис? Кафферти так называли только мать и некогда кое-кто из школьных учителей; он подозревал, что Мэлони это знает и хочет его подразнить. – Ты где? – спросил он. – А зачем тебе это знать? – Акцент Мэлони не утерял ирландской мягкости, но в нем слышались и скрипучие нотки. – Скажем так: я в таком месте, где есть потребность в холодном пиве, и пока мы с тобой беседуем, оно нагревается. – Стюарт Блум объявился. – Надеюсь, он в отличной форме. – Мертвый, в собственной машине и в наручниках. – В наручниках? Значит, полицейские с ним все-таки разделались. Кафферти молчал. – Да ну, Моррис. Мы что, до сих пор играем в эту игру? Сто раз тебе говорил: я тут ни при чем. – Так же, как я тебе: не моих рук дело, – сказал Кафферти. – А значит, один из нас врет. – Это давняя история, Моррис. Оставь ее копам. – И они стряхнули пыль с дела об исчезновении. – Что ж, удачи этим лохам. – И нас обоих уже склоняют. – Ну и что? – Мэлони отвел руку с телефоном и сказал кому-то пару слов – похоже, по-французски. К Кафферти он вернулся через пару секунд: – Мы с тобой правильно сделали, что держались тогда в стороне. Точка. – Твой старый друг сэр Эдриен давно не давал о себе знать? – Довольно давно. – История про машину с трупом во всех новостях. Сам понимаешь, что это значит. – Это значит, что нам надо сидеть тихо. Мне проще, чем тебе, – ты, я слышал, вернулся к делам. – Пожалуй. – Тебе нужны отели, а не бары. Вокруг просто море денег. – Спасибо за совет. – Моррис, не утруждай свою очаровательную головку. У всех на тот вечер было алиби. – Когда-то организовать алиби было нетрудно. – Вот тут ты прав. Проклятые телефоны и камеры! Сейчас и не знаешь, кто за тобой наблюдает. Скажи, ты все еще пользуешься компьютером?