Ребус стоял у стола, глядя, как уводят Эллиса Мейкла. А что мне еще оставалось? В каком это смысле? Прочие посетители прощались со своими близкими. Заключенных постепенно уводили, визитеры потянулись на выход. У двери, привалившись к стене, стоял надзиратель. Жестом притормозив Ребуса, он спросил: – Есть минута? Ребус смотрел, как пустеет коридор. – А в чем дело? – Кое-кто хочет с вами переговорить. Надзиратель открыл дверь, и Ребус шагнул в тюремную библиотеку – комнатушку, наполовину заполненную стеллажами с залистанными книгами. Дверь за Ребусом закрылась, охранник остался в коридоре. Сначала Ребус не видел ничего, кроме пустого стола. Услышав шум, он полуобернулся, и из-за стеллажа показалось знакомое лицо. За время, прошедшее после суда, Даррил Кристи изменился – щеки стали одутловатыми, кожа приобрела землистый оттенок и нездоровый блеск. В тюрьме и у заключенных, и у надзирателей цвет лица делался одинаковым, и те и другие покрывались, как это называли, “тюремным загаром”. – Приветствую, – сказал Кристи, протягивая Ребусу руку. – Ты же должен быть в Барлинни. – Меня перевели сюда. Поближе к родным и близким. Я все еще могу при необходимости дернуть пару ниточек. – Именно так ты и узнал, что я здесь? Кристи улыбнулся: – Стараешься держаться подальше от неприятностей? – С переменным успехом. – Я читал про дело Блума. Кое-кого основательно отшлепают, да? – Я смотрю, ты в курсе событий. – Школа жизни! – Кристи развел руками. Ребус бросил взгляд на дверь. Закрыта. – Похоже, ты уже обзавелся друзьями. – Фунт-другой – и люди добреют. Так что привело тебя в наши болота? – Так, навещал кое-кого. – Эллиса Мейкла. – Верно. – А почему? – Я друг семьи. – Неправда. – Мы с его дядей Далласом служили вместе. – С Далласом Мейклом? Да ты ему в отцы годишься. Опять хочешь меня одурачить? Ребус на миг задумался. – Эллиса засадили в одну камеру с насильниками. Можешь дернуть свои ниточки? – Не исключено. – Или хоть присмотреть за парнем, убедиться, что он ни во что не влипнет? Кристи ответил не сразу. Вытащил с полки книгу, рассмотрел обложку, поставил на место. – Сначала ответь мне: Кафферти тебе друг или враг? В памяти у Ребуса вдруг всплыла картина: квартира Кафферти, Кристи целится Ребусу в лицо из револьвера – и падает без сознания: Кафферти метнул в него молоток. – Он хотел навестить тебя, – ответил Ребус. – Чтобы посмеяться мне в лицо. Кафферти каждый вечер ходит в мой клуб, сидит в моем кресле, отдает распоряжения моим людям. – Гнев Кристи нарастал, тело напряглось. Ребус подался поближе к двери, и Кристи это заметил. – Тебе я ничего не сделаю! Мне нужен Кафферти. – И он махнул в сторону компьютера, стоявшего за стойкой. – Мне разрешили погуглить. Я знаю о Моррисе Джеральде Кафферти не меньше других – кроме, может быть, тебя, Джон. И мне нужно знать: вы с ним приятели не разлей вода? – Я бы с удовольствием упрятал его сюда, если бы мог. Глаза у Кристи сверкнули, он наставил палец на Ребуса: – Клянешься? Жизнью своей дочери? – Даррил, ты что-то принимаешь? Кристи фыркнул: – Здесь все что-нибудь принимают. Сплошь и рядом, почти как в Барлинни. Но болтунов здесь все же больше, чем наркотиков. Заняться нечем, только сплетничать и можно. А еще тут полно старой гвардии, которая когда-то вела дела с Кафферти. Я, может, такое знаю, что и тебе неизвестно. – Он облизал губы. – Ваши ребята за ним больше не наблюдают, так ведь? Ни расследований, ни слежки, телефоны не прослушивают? Никому до него дела нет, потому что полиция Шотландии превратилась в одну гигантскую психушку. – Инспектор Фокс служит в Гарткоше. Могу спросить его, что Кафферти… – Говорю тебе, Кафферти кто-то оградил от неприятностей. Он торгует наркотой, содержит бордели, скупает краденое, переправляет иммигрантов-нелегалов. Он берет мзду со всех и каждого – и никто палец о палец не ударит, чтобы его остановить. По исступленному взгляду Кристи стало ясно, что Кафферти сделался его навязчивой идеей, его безумной страстью. – Я вышел из игры, Даррил, – попробовал урезонить его Ребус. – Если ты хочешь, чтобы полиция Шотландии занялась Кафферти, расскажи все, что знаешь. Кристи помотал головой и вытер выступивший на лбу пот. – Без толку. Но вот если упомянуть про Стюарта Блума… Ребус пристально смотрел на Кристи: – Ты можешь связать Кафферти с Блумом? – Здесь когда-то сидел один парень, бывший “медвежатник”. Сейчас он уже вышел. В восьмидесятые он не раз работал на Кафферти и в две тысячи шестом еще трудился на него. Так вот он знает, на что был способен Кафферти. – Кристи тоже не спускал глаз с Ребуса. – Ты ведь хорошо знаешь Кафферти, Ларри пару раз упоминал про тебя. Ларри Хьюстон. Знакомое имя? – Вроде припоминаю. – Пусть Ларри расскажет тебе все, что знает. – А почему я не могу услышать все от тебя? Кристи как будто признал логичность вопроса. – Хьюстон вышел еще до того, как я здесь оказался, так что все мои рассказы будут из вторых, а то и из третьих рук. Поэтому лучше, чтобы он сам тебе все рассказал. Кристи сделал шаг, другой и наклонился, приблизив губы к уху Ребуса. Когда он заговорил, Ребус едва не отшатнулся, настолько силен был дурной запах изо рта Кристи. – Блума хотят навесить на тебя и твою команду. Так не лучше ли всю ответственность переложить на Кафферти? Кулак пролетел мимо головы Ребуса и с гулким стуком ударил в дверь. Дверь тут же открылась, на пороге стоял надзиратель. – Спасибо, Бобби, – сказал Кристи. – Не вопрос, Даррил. – Бобби посмотрел на Ребуса: – Идемте, вернем вам ваш телефон. 30 Детективы наблюдали за пресс-конференцией по монитору, висевшему на стене в кабинете. Моллисон выглядел и говорил, как и подобает человеку его положения, – парировал вопросы с профессиональной невозмутимостью, тогда как Грэм Сазерленд, сидевший рядом, ерзал так, будто ему достался особенно неудобный стул. Когда камеры направили на толпу журналистов, Шивон увидела Дугала Келли, сидевшего рядом с Лорой Смит, оба записывали звук на телефоны. Журналисты хотели знать, относятся ли обнаруженные наручники к стандартным полицейским и имеется ли на них идентификационный номер. Интересовались допросом Джеки Несса и результатами криминалистов в Портаун-хаус. Моллисону удалось выложить прессе не слишком многое, излучая при этом искренность и дружелюбие. – Вот это искусство, – заметил Джордж Гэмбл. – Потому он и загребает такие деньги, – прибавил Кэллам Рид, который наблюдал за пресс-конференцией с видом прилежного студента, надеющегося когда-нибудь стать таким же, как профессор Моллисон. Шивон Кларк подошла к Фоксу, стоявшему на своем излюбленном месте у двери.