– И Лена, конечно же, главная ведьма, – саркастически продолжила Нина. – Нет, Лена просто твоя подруга. – Да уж, – протянула Нина язвительно. – Подруга. – Ее тоже обманули. – Ох, ладно. Что-то еще? – нетерпеливо вдруг произнесла Нина. – Кажется, у меня на сегодня лимит восприятия исчерпан. Мне еще Макса переварить надо. Так кто он там? Экстрасенс? Ведьмак? – Колдун, – мрачно ответила Гульнара. Ну да, она б тоже не поверила. Наверное, надо было выкладывать по-другому, только как? – Хочешь, чтобы я ушла? Нина задумалась. Кто эта Гуля? Сумасшедшая? Или еще одна манипуляторша, коих вокруг немало развелось? – Да ладно, – махнула Нина рукой, – Макса сегодня не будет, это я приврала немножко. Так что давай я все-таки дослушаю. Трави свою байку. Только погоди, я подготовлюсь. Она вытащила из мини-бара два бокала и бутылку красного вина, ловко откупорила ее и наткнулась на испуганный Гулин взгляд. – Я не умею пить, – виновато призналась та. – Меня от одного бокала развезет, а дома дочка ждет, с ней пока свекровь сидит бывшая. Нина все же плеснула ей полбокала, себе же налила полный, вцепилась в него обеими руками и подала глазами знак, мол, слушаю внимательно. – У вас с Эриком есть особая связь. Очень сильная магическая связь. Максу надо ее разрушить, поэтому, воспользовавшись твоей амнезией, он вынудил Марину и Ладу ему подыграть… – Ах, вынудил… – Тебя спрятали от Эрика с помощью сильного заклинания. Но ты сама пришла после разговора с психологом Светланой. – Ага, ага, – с умным и понимающим видом покивала Нина. – А что за связь? – Я не понимаю ее природу, но знаю, что у вас был ритуал слияния. Это связь двух сердец, душ и тел. – Так мы фактически женаты? – весело уточнила Нина. – Это больше, чем женаты, Нин, и все очень серьезно. Ты увидишь и убедишься. И надеюсь, что вспомнишь. * * * Они проговорили до поздней ночи. Гуля сделала то, на что никогда до этого не шла: она впервые в жизни попросила свекровь остаться у нее с малышкой и позволить ей провести ночь с тяжело заболевшей подругой. Уж неизвестно, поверила ли на самом деле свекровь, но согласилась. «Ну, Эрик, теперь ты мне должен», – подумала Гуля. Она поговорила по телефону с Эльвирой, которая теперь засыпала без своих видений. Гуле пришло в голову, что сейчас так было бы кстати спросить ее о том, что ждет их впереди, да было уже поздно. Конечно, Нина отнеслась ко всему с огромной долей скептицизма и ничего не вспомнила. Но один явный плюс все же наметился: она твердо решила уйти от Макса. – И что, этот синеглазый, которого я за чокнутого приняла, получается, говорил правду? Девушки снова сидели под открытым небом, кутаясь в пледы. Дождь кончился, небо очистилось и было черным и звездным. В воздухе пахло прелой листвой. – Да. – И я встречалась с ним и с Эриком, а с Максом нет? – Да. Обе клевали носами, пучили глаза. Гуля цедила второй бокал, Нина – пятый или шестой, она уже запуталась. Вторая початая бутылка стояла на полу между плетеными креслами. Боль из-за предательства пока притупилась: то ли от вина, то ли от шока. «А ведь интереснее считать, что ты не богатая наследница, которую хотят прибрать к рукам, а ведьма, способная изменить мир. Пока так и буду думать, а утром разберусь», – решила Нина. – И вы его убили, а он вернулся? – Ну, не то чтобы убили. Отправили в тот мир, откуда он явился. А потом ему помогли обратно вернуться сюда, – заплетающимся языком ответила Гуля. – Зачем это Максу? – Чтобы ты не вернулась к Эрику. У них с Мариной и Ладой разные причины и разные способы, но цель одна. – Надо же, а я решила, что Антон сумасшедший. Хотя, может, вы все такие и есть и меня за собой тянете в эту бездну безумия, – глубокомысленно произнесла Нина. – Если ты не веришь, давай вы встретитесь с Ладой и Мариной, а я неожиданно подойду к ним и заговорю на опасную тему. Вот увидишь их реакцию и сразу все поймешь. – Можно и так. Пойдем спать? – Пойдем. Девушки, пошатываясь, отправились в дом. Где-то вдалеке начало погромыхивать, видно, снова надвигалась гроза. Редкая для этого времени и, возможно, последняя, осенняя гроза. Услышав раскаты грома, Нина загадочно улыбнулась. Она ее захотела и позвала. А вдруг, правда, все так и есть? Глава 28. В театре абсурда ты главный герой… Серое дождливое утро принесло похмелье и тяжелые мысли. Гульнара уехала очень рано, оставив Нину наедине с вездесущей пустотой: в квартире, в душе и в сердце. Вчерашние россказни о сверхъестественном, которые после хорошенькой дозы вина казались вполне реалистичными, сейчас выглядели полным бредом. Однако же из головы не уходили. Как и то, что Нина узнала про Макса. В это она верила. Проглотив сразу две таблетки от раскалывающей голову мигрени, Нина закуталась в плед, вышла на балкон с большой чашкой горячего кофе в руках и укрылась в беседке. С унылых темных туч сыпались мелкие капли. Кажется, дождь можно было уже не призывать: он с готовностью приходил сам. Осень вступала в права. В голове был полный сумбур. В то, что Гульнара выдумала все от первого до последнего слова, Нина поверить никак не могла. Притворство Макса словно развернулось перед ней во всем своем уродстве, и сразу стали очевидными мелочи, которые она старалась не замечать, от которых отмахивалась, греша на свою амнезию и долгую кому. Правда, Ладу с Мариной она тоже не помнила, хотя действительно знала. Ох, лучше б не знала. Гульнара даже с Эриком была знакома, ей известно было, что Нина ходит к нему на сеансы. Ей слишком много было известно, чтобы быть неправдой. Тогда зачем вплетать в истину эту ерунду с колдовством? Если ты хочешь, чтобы человек тебе поверил, зачем рассказываешь параллельно полную чушь? Ну не может же это все тоже быть на самом деле?! Вчера Гуля взывала к Нининой памяти. Она просила ее вспомнить все странности, что когда-либо с ней случались. И до забытья, и особенно после. Она рассказала, что Нина даже умела выходить из тела! Якобы с этого и началась та самая кома, поэтому врачи не смогли определить причину. Черт, а ведь в этом тоже была своя логика. На очередное скептическое Нинино возражение Гульнара с возгласом «Я сейчас тебе докажу!» полезла в почту на телефоне, чтобы отыскать какое-то старинное письмо от Нины, которое, по сути, являлось предсмертной запиской, но письма, конечно, не было. Расстроенная Гуля пробормотала, что когда Нину спрятали, могло исчезнуть и письмо как ненужное доказательство и опасная улика. Но звучало это неубедительно. Нина куталась в плед, маленькими глотками пила горячий кофе, но осенний ветер, разгулявшийся на балконе, пронизывал до костей, и согреться никак не получалось. А может быть, ее просто знобило. Она все думала, думала про вчерашнее. Казалось, это невозможно переварить. Слишком много откровений для одного раза. Все эти невероятные и безумные события, что происходили вокруг Нины, даже если отбросить мистификации. Только вот поступки Макса и остальных становились понятнее именно в сочетании с этой магической составляющей. Без нее казалось совершенно нелепым желание какого-то стороннего мужчины связаться с незнакомой женщиной, только что вышедшей из комы. И потом, Гульнара так старалась рассказать Нине все, что знает, и хотела, чтобы та поверила. Зачем же специально портить историю бредом о колдовстве? Если только это не бред? Ведь вчера Нина даже почти поверила, что она была ведьмой. Как бы то ни было, принимать все как есть больше не представлялось возможным. Как и оставаться здесь. Макс до сих пор не вернулся из поездки по поводу недвижимости, хотя теперь это тоже было под сомнением. Чем он по правде занимался? Нина прокрутила в памяти все, что было связано с Максимом. Делал ли он хоть что-то, чтобы можно было заподозрить в нем колдуна? Гипотетически? Ничего странного на ум не шло. Вчера Гульнара сказала ей одну вещь, надеясь, что это прозвучит сродни паролю. Мол, когда она вспомнила, как с Максом вместе стояла, глядя на ночную Москву, рядом был не Макс, а Эрик, и находились они в заброшенном доме. Но из этого следовало только то, что она действительно тесно общается с Эриком и тот рассказал ей воспоминание Нины, которым она поделилась на сеансе. А вовсе не то, что они с Эриком были вместе и что он тоже имеет отношение к магии. В общем, чем больше Нина думала, тем сильнее запутывалась, и услышанное казалось все более странным. Голова снова разболелась, и Нина решила, что пока ей просто стоит убраться из этого дома, сбежать от двуличного и, возможно, опасного человека, мотивы которого ей не ясны, а осмысливать все остальное уже после. С тяжелым сердцем она отправилась собирать чемодан. По счастью, переезжая сюда, она взяла мало вещей. Теперь это оказалось кстати. Макс, конечно, покупал ей одежду и что-то дарил, но Нина не увлекалась просьбами, поэтому гардероб почти не пополнялся, а из подарков было несколько украшений и духи. Все это она со спокойной душой оставляла тут. Порывшись в шкатулке, она удивилась, что не находит своей цепочки с серебряным кулоном в виде совы. Она несколько раз перебрала все украшения. Кулона не было. – Куда же я его дела? – с досадой сказала Нина, перебирая мелочи на столе, на трюмо, заглядывая в выдвижные ящики тумбочек в спальне. Она не хотела брать с собой подарки Макса, но свое оставлять ему не собиралась. – Когда я последний раз его надевала? Нина попыталась вспомнить и застыла на месте. С чего вообще она взяла, что у нее был такой кулон? Хотя... она же видела нечто похожее, когда почти заснула на сеансе. Что это было, внезапное воспоминание, сон или просто фантазия? Так приходит безумие или возвращается долгожданная память? Девушка еще раз заглянула в шкатулку и, не удержавшись, бережно вытащила оттуда серьги из черненого серебра с нежно-голубыми топазами. Это тоже был подарок Максима, причем единственный, который выпросила она сама, а не он, как обычно, выбрал на свой вкус. Нине безумно нравились эти сережки, они вызывали чувство печальной, но приятной ностальгии. Макс, отдавая в бутике деньги, буркнул, что они простецкие, но если уж ей так хочется, то под ее извечные джинсы самое то. Нина полюбовалась на прозрачные бирюзовые камни, надела серьги, с удовлетворением опустила крышку шкатулки и села на кровать рядом с заполненным чемоданом. Вещи были собраны, оставалось решить, куда ей двинуться дальше. Возвращаться в свою собственную квартиру Нина не планировала. Макс, как вернется, сразу ее там найдет, а ей не хотелось сейчас его даже видеть, не то что выяснять отношения. Да и вообще эта квартира представлялась сейчас как нечто чужеродное и неприятное, недаром казалось, что с маленькой комнатой что-то не то. Гуля вот сказала, что раньше та была наполнена магическими артефактами. Она выглядела атмосферно и таинственно, повсюду стояли свечи, у Нины якобы был даже хрустальный шар! И если Гульнара и это тоже придумала, то почему Нина, каждый раз входя в комнату, чувствовала, что ее словно кто-то вычистил, вылизал до неестественности. Ведь Гуля так и сказала: Марина с Ладой там похозяйничали. Если она лгала, то как же тонко, мастерски, держась на волосок от правды! Качая головой и удивляясь сама себе, Нина принялась искать в телефоне билеты на поезд. – Поеду-ка я, например, в Питер, – бормотала она, проматывая список ближайших поездов. – Или в Нижний. Или куда-то совсем далеко. Этот порыв очень быстро прошел, и Нина отложила телефон. Ехать наугад в незнакомый город с чемоданом летних вещей было, конечно, очень экстравагантно и подходило случаю. Нина представила себя в поезде, такую печальную и томную, меланхолично глядящую в окно, несущуюся навстречу неизведанному. Картинка была красивой, но никак не желала рисоваться целиком. Что будет дальше, когда она туда приедет? В воображении возник унылый гостиничный номер с потускневшими обоями, дождь за окном и почти физически ощутимое одиночество. А ей сейчас лучше бы не оставаться одной надолго, потому что в голове роятся и множатся вопросы, и эти вопросы без ответов медленно убивают ее. Но куда и к кому она могла бы сейчас поехать? Раньше без раздумий она рванула бы к лучшей подруге, но Ленка – предательница, и сможет ли она ее простить, Нина не знала. Что там рассказала Гульнара? Ленка с помощью какой-то тетки приворожила Славку, – этого товарища Нина помнила хорошо, – а потом Нина с Мариной их спасали от последствий приворота? Неужели можно столько придумать? С каждым всплывшим в памяти воспоминанием Нина уверялась, что нет. Бурная больная фантазия сумасшедшего, может, и выдаст очень много невероятных вещей, но все это будет сумбурно, беспорядочно, нелогично. А цепочка событий, что выстроила Гуля, шла совершенно последовательно, одно перетекало в другое, поясняло, обосновывало. Может ли сознание сумасшедшего работать настолько четко? Голова трещала. Казалось, еще немножко таких рассуждений и мозг взорвется. Нужно было просто переехать, все равно уже куда, а дальше отоспаться дня три и потом только обдумывать. За что на одного человека сваливается столько бед? Кома, амнезия, а потом вот это вот все… Нина вспомнила, что в кармане джинсов, кажется, остался телефон этого убитого и недобитого Антона. Ему, что ли, позвонить? Он, наверное, с радостью примет Нину у себя. Что эта Гуля, ходячая энциклопедия Нинкиной жизни, сказала? Антон – инкуб? Набрав слова «инкуб это» в поисковике телефона, Нина с интересом принялась читать информацию. «Инкуб – демон разврата, который ищет связи с девушками или замужними женщинами», – первое, что попалось Нине на глаза. Тьфу ты. Затем Нина узнала, что инкубы имеют безобразный облик, часто напоминающий козла, и тут же ей вспомнился синеглазый красавец Антон, который, судя по этому определению, явно не мог быть инкубом. Но потом она принялась листать картинки с множеством очень интересных юношей, единственным недостатком которых, пожалуй, были рога, и все эти иллюстрации изображали инкубов. Нина отложила телефон и задумалась. В демоническую сущность Антона верилось, конечно, с большим трудом, но звонить ему не хотелось. Это был один из самых сомнительных персонажей всей этой трагикомедии, и лучше б ему пока оставаться в стороне. Хотя, наверное, если бы их встреча состоялась сейчас, Нина была бы с ним мягче. По рассказам Гульнары ее чувства к Антону были настолько сильными, что его трагическая гибель полностью изменила Нину. Но теперь она не помнила ни самого Антона, ни своей любви, ни ненависти. Сейчас подходящим Нине представлялся лишь один вариант, пусть тоже вполне авантюрный. Она заказала такси и в ожидании его вышла на балкон. Над почти невидимым городом висел утренний туман, цепляясь за крыши домов. Туман расползался по балкону, просачиваясь между красно-желтой листвой, стелясь по траве. Нина прошла по влажному газону в середину сада и остановилась. Сердце ее внезапно наполнилось невыносимой тоской. Она уезжала, навсегда оставляя свой сад. В суете сборов и мучительных размышлениях она не думала про то, что придется попрощаться со своим любимым уютным пристанищем. Этот сад был с ней почти с самого переезда, и она с терпением и нежностью растила его. Это место всегда служило ей утешеньем, она забывала здесь о неприятностях и невзгодах, под ее руками тянулись вверх зеленые стебли и листья. Сейчас сад переоделся в потрясающий наряд, поражающий яркостью красного, оранжевого и желтого. Это было ее место силы. А она должна была покинуть его. Еще вчера, когда они с Гулей сидели в плетеных креслах, укрывшись теплыми пледами, под черным звездным небом, ей даже в голову не приходило, что это все она видит в последний раз. И вот пришел момент прощания. Никогда больше не ступит сюда ее нога, никогда она не полюбуется Москвой с этого ракурса, облокотившись на перила. Нине совсем не жалко было оставлять дорогую квартиру и богатого сожителя, но при мысли, что она навсегда покидает свой сад, сердце обливалось кровью, а по лицу текли слезы. На телефон пришло сообщение, что такси прибыло. С горечью оглядев в последний раз свое «место силы», Нина вернулась с балкона в дом, с натугой подняла тяжеленный чемодан и вышла из квартиры. Пусть впереди будет только лучше.