– Прости, просто я не бывала в таких квартирах, – виновато вздохнула Гуля, продолжая восхищенно улыбаться. –Ты, наверное, любишь теперь это место. – Я люблю свой сад. Потому что другого нет. В саду уже виднелись яркие признаки осени. Газон еще зеленел, а листва на кустарнике стала приобретать разноцветные осенние оттенки. Пожелтели листья шиповника, в багрянец оделось вишневое деревце, желто-зелено-красным перламутром переливались кусты малины. Пылала оплетенная красными листьями дикого винограда беседка. Вовсю цвели хризантемы и флоксы. На весь балкон разносился пряный сочный аромат осени. – Боже мой, как же тут здорово. Это ты сама все? – Сажала? Нет, конечно. А ухаживала я. У меня тут открылся дар садоводства, – сказала Нина со смехом. – Говорят, раньше я таким не обладала. Дождь усилился, но на улице было тепло. – Садись в беседку. Я нам чаю налью, раз разговор долгий, – сказала Нина и ушла, а Гуля осталась стоять под дождем и не могла налюбоваться осенним садом и прекрасным видом на дождливый город. Она вдруг вспомнила, что Варя как-то упоминала про балкон. Теперь понятно. Стало почему-то очень жалко Нину, которая, запертая в четырех стенах с фальшивым возлюбленным, нашла себе отдушину в виде этого сада. – Ну, выкладывай, – объявила Нина, выставляя на стол в беседке поднос с чаем и малиновым вареньем. – И спрячься уже под навес, дождь все сильнее! – Ты малину прямо тут собрала? – поразилась Гуля, заходя в беседку. Нина рассмеялась. – Нет, что ты! Здесь она скорее для красоты. Я иногда в лес езжу, подальше куда-нибудь. Там и собираю. – Что, одна? – испуганно спросила Гуля. – А что такого? Я не боюсь. Мне там, напротив, лучше становится и безопаснее, что ли. Гульнара с пониманием покивала. Никуда не делись ее способности. Только как же они сдерживаются внутри? – Чай такой вкусный, – заметила она, – и пахнет чудесно. – Эти травы я тоже в лесу собрала и тут высадила. Макс решил, что я отравить его хочу. Ну да ладно, приступай уже, а то вдруг он вернется? – резко сказала вдруг Нина. На Гулю это подействовало отрезвляюще, хотя Нина соврала. Макса она сейчас не ждала, просто ее стало нервировать, что гостья все ходит вокруг да около, не переходя к делу. Гуля суетливо отставила чашку, сделала пару глубоких вдохов и выдохов и заговорила. – В общем, так. Как я и сказала, мы дружим с Мариной и Ладой, правда, мне кажется, про меня они тебе не говорили. Нина покачала головой. «Они много чего не говорили». – Мы иногда собирались все вместе: ты, я и они, но ты не помнишь. Дождь сильнее застучал по крыше беседки, выдавая почти барабанную дробь, словно перед опасным цирковым трюком: полетом через огненное кольцо. – Ох, Нин, не могу я постепенно. В общем, этот Максим… Нина подобралась как перед прыжком, глаза ее расширились. – Вы же даже не были знакомы! – выпалила Гуля одним махом. – Тебя обманули, он притворился, и я не знаю, кем надо быть… Нина сидела, застыв, как каменное изваяние. Внутри все разом оборвалось. Просто как будто на части разодрало душу, и куски разбросало, и собрать их уже не получится. Дождь почти утих и тянулся теперь тонкими мягкими нитями, прошивая густой воздух, незаметно шелестя по листве. Он словно отыграл свою роль, пролив с неба тонну слез, исполнил торжественную барабанную партию и откланялся. Нина спрятала лицо в ладонях и крутила головой. – Я не понимаю, – упавшим, безжизненным голосом твердила она. Хотелось крикнуть этой самозванке Гульнаре в лицо, что та лгунья и все сама придумала! Нет, ну разве вообще такое может кому-то в голову прийти? Какой бред! Но Нина почему-то сразу поверила. Пятнашки выстроились по порядку, сложился пазл. Все встало на свои места. Она же видела, что он такой чужой… – Боже, но зачем, зачем? – Нина, я не знаю всего, не вижу полной картины, но там столько накручено! Поэтому я и мялась, не представляя, как это все сортировать и рассказывать. И как это вообще объяснить можно. – И что, Лада с Мариной в этом участвовали? – Да, – потухшим голосом ответила Гуля. – Я сама не так давно узнала и не смогла это принять. – А Ленка? – В голосе Нины была настоящая боль. – Ленку ты знаешь? Она тоже? – Они, кажется, убедили ее, что так будет лучше. – Лучше?! Ага! – Нина вскочила, вышла под морось, прошла по мокрой траве до перил и обратно. Услышанное не укладывалось в голове. – Ленка… Зачем они так со мной? – Сложно поверить, но они, видимо, правда искренне считали, что так надо. Ох, если я сейчас скажу все, ты не поверишь… Еще про Эрика. – Какого Эрика? – У Нины внутри все похолодело. Глупый вопрос. Она знала только одного. – Эрика Романовича, твоего психолога. Сердце Нины мучительно сжалось, грудь сдавило, и стало трудно дышать. Она видела в этом человеке что-то важное, нужное. Он словно лучом освещал ей дорогу. Неужели и он оказался подлецом? И у него непонятная корысть? По лицу потекли слезы, смешиваясь с мелким дождем, и она даже не пыталась их сдержать или вытереть. Гуля подошла и, неожиданно для себя обняв ее, повела в укрытие. Нина не сопротивлялась. – Что Эрик? Тоже обманщик? – сквозь слезы и дрожь в голосе горько спросила Нина, подняв несчастный взгляд на Гулю. – Нет, Нина, нет! В том-то и дело. Тут как раз все наоборот. – Что? – Шмыгнув носом, Нина уставилась на Гулю. – Вы были близки. Вы были вместе, парой. – Парой? – еще не веря в происходящее, повторила Нина. Гульнара кивнула. – Я ловила себя на мысли, что у нас могло что-то быть, но парой?! А откуда ты все знаешь? Нина вдруг отстранилась и отступила на пару шагов. – Я сейчас с ним часто общаюсь. Мы вроде как дружим. – Дружите?! – вытаращилась Нина, попытавшись представить взрослого, степенного Эрика Романовича в роли друга своей новой знакомой. – Да, он помогает моей дочке. – Ясно, как психолог, – сказала Нина скорее самой себе. – Почти, – уклончиво ответила Гульнара. – Но мы с ним расстались, да? – Нет. Просто ты его забыла. – Но почему он о себе не напомнил?! – Нина, заламывая руки, опять вышла под дождь и принялась ходить взад-вперед по мокрой траве. Душа снова склеивалась, кусочки собирались, и тепло разливалось по телу от мысли, что Эрик не просто сторонний человек, чья работа – помогать людям. Но как можно было не попытаться с ней связаться, а при встрече на сеансе изображать обычного психолога? Ведь столько времени прошло с момента выхода из комы, и он не дал о себе знать. «Боже мой, значит, он отпустил меня, – с ужасом поняла Нина. – Он не ждал меня эти четыре года!» – Вот тут начинается самое сложное, – тем временем торжественно объявила Гульнара, выбираясь из-под навеса в середину осеннего сада, где сейчас стояла Нина, чьи слезы смывал дождь. Нина вдруг расхохоталась. – Как? То было еще не самое сложное? А по-моему, мне на сегодня вполне хватит потрясений! – Дальше нечто иное, – замялась Гуля, которой было не до смеха. – В то, что я скажу, ты точно не поверишь. По крайней мере, вначале. – Да ладно! Я же такая доверчивая, – продолжала смеяться Нина, и Гуля поняла, что у нее началась истерика. Смех был надрывный, заливистый, и она не могла остановиться. – Что мне говорят, в то я и верю! Всем и каждому! – Нина! – крикнула Гуля, но та не отреагировала, продолжая запрокидывать голову и хвататься за грудь, задыхаясь от нервного удушающего смеха. Как же так? Все вокруг сговорились ей лгать? Как можно после этого вообще верить в людей? Когда она считала, что ей пытаются помочь, они зачем-то использовали ее. Зачем? Она что, богатая наследница? Или клад нашла? Чем она может быть кому-то так нужна? Гуля, повинуясь порыву, вдруг резко схватилась руками за ближайшие кусты и с силой тряхнула их за ветки. Сонм холодных брызг полетел на Нину, плеснул ей в лицо, намочил одежду. Она резко отшатнулась, фыркнула и вроде очнулась. – Ты что творишь? – У тебя истерика, Нин. Пойдем в тепло. Дослушай, хоть это и будет тяжело и бредово звучать. Потом разберешься и все поймешь. Нина молча развернулась и прошла в кухню, сев за барную стойку. Гульнара уселась напротив. – Нин, ты веришь в магию? Или хотя бы в экстрасенсов? – Чего? – протянула Нина. – В необычные способности или в потусторонний мир веришь? – Ты сейчас серьезно? – Было странно после таких тяжелых обвинений в предательстве Макса или в молчании Эрика слышать вдруг совершенно неуместные вопросы о колдовстве. – В общем, это все существует, правда, открывается не всем. Но тебе открылось, – сказала Гуля, почувствовав, как по-дурацки это прозвучало. Как в дешевом сериале. «Это все существует!» Увидев, что Нина опять собирается засмеяться, Гуля воскликнула: – Ну разве ты никогда ничего за собой не замечала? Не удивлялась совпадениям или странным событиям? Я смогу доказать, но не сама, у меня другой дар, он своеобразный. Но есть люди, которые тебе это более наглядно продемонстрируют. – И, увидев смеющиеся глаза, она добавила: – Даже сам Эрик. Гуля запнулась, словно ударившись о жесткий страшный взгляд Нины. Вот оно, есть в ней, все в сохранности, как же она сама не чувствует? Имя Эрика на нее оказало магическое воздействие. Была, сохранялась эта связь, только разбудить Нину надо. И пусть не верит, но хотя бы попытается. – И Максим, кстати, тоже. И Лада с Мариной.