* * * Миновал канун Дня всех святых, закончился сам этот день и еще несколько. Бесформенное пятно невидимой жути продолжало расти, потихоньку захватывая новые и новые территории вокруг эпицентра. Существование растущей аномалии перестало быть новостью и сенсацией, а превратилось в неизбежную и страшную действительность, от которой необходимо было убегать, потому что воздействовать на нее известными способами не получалось. Точнее, даже предположений на эту тему не было, потому что измерительные приборы не фиксировали всплесков радиации или электромагнитных волн. В анализах почвы и воздуха, взятых в зоне, не было выявлено ни химикатов, ни ядов, ни вирусов и бактерий. В происшествии, как часто бывает в таких случаях, винили инопланетян, иностранные спецслужбы, собственное государство, проводящее опыты на гражданах. Кто-то считал виновником потусторонние силы и полтергейст. Недаром все началось в ночь Хэллоуина. Нереальный сверхъестественный ужас не позволял почти никому даже перешагнуть через край зоны, не говоря уже о том, чтобы приблизиться к эпицентру распространения панических волн, отчего очень грустили мародеры, которым так же, как и беглецам, приходилось отступать от оставленного добра все дальше и дальше. Немногочисленные «неуязвимые» сбивались в группы добровольцев и помогали людям, убежавшим практически с пустыми руками, возвращать хоть что-то из имущества. Они ходили по указанным адресам, забирали необходимые вещи и денежные средства, выпускали запертых животных. Ко всеобщему удивлению, звери не проявляли ровно никакого беспокойства, а многие из них, наоборот, уходили в пустую страшную зону. Однако среди неуязвимых были и те, что брались за выполнение заказов исключительно за деньги, кто-то готов был брать вещами. Их ненавидели, но платили, потому что бескорыстных добровольцев не хватало. Да и вообще процент неподдающихся панике был слишком мал. При малейшем возражении ответ был один: – Не устраивает, идите и сами забирайте свой компьютер и шубу. И деньги из тайника. Конечно, ни Хэллоуин, ни Самайн были тут совсем ни при чем. Выбор даты был продиктован странной прихотью Эрика, славившегося любовью к черному юмору, ведь освобождение голодных духов из проклятых мест отлично вписывалось в праздник, во время которого мертвые якобы встают из своих могил и духи предков приходят нас проведать. Пока «включено», как выразился Эрик, было единственное здание, наполненное загубленными душами. Колдун выбрал его как довольно символичное и не единожды сыгравшее свою роль. Здесь трагически погибла и застряла та самая жертва, на которую пришлось указать Нине в страшную ночь, когда убили Антона. Именно в этот дом отвела Нина Эрика, после чего он решился наконец раскрыть перед ней все карты. И в том же доме прятала Вика, возглавившая пристанище духов, потерянное и обездоленное эфирное тело Нины, когда была порвана ее астральная нить. Спасительница Нины сама страстно мечтала о спасении и освобождении из жуткого заточения. Эрик пообещал Вике, что поможет ей выбраться, одновременно с ней выпустив всех тварей, что наполняли дом. Его могучая сила, слитая с силой Нины в бесконечность и объединенная с магией других таких же пар, теперь могла справиться с замкáми и запорами, которые удерживали озлобленных духов в месте, где те погибли. Пока вскрыта и сорвана была печать, удерживающая сущностей и духов, только в одном месте: в том самом недостроенном доме. Для этого вечером тридцать первого октября Эрик, Нина, Михаил и Вадома собрались не по традиции в доме цыганки, а у самого Эрика. В просторном рабочем кабинете было больше места, чтобы расположиться, потому что к ним приехало еще четыре пары колдунов, также соединенных обрядом слияния. Для одного дома их общих сил должно было хватить, к тому же до заброшенного здания отсюда было намного ближе, чем от жилища Михаила и Вадомы. Гульнару с дочкой для перестраховки временно выпроводили за пределы Москвы, разместив в загородном доме одного из соратников и наказав обязательно взять с собой амулет Эльвиры, если он где-то спрятан. Он мог понадобиться, если вдруг на ведьм, временно спрятавших силы, тоже будет действовать паническая волна. Несколько магов отвезли к недострою двух бывших ведьм. Одна из них добровольно передала силы в амулет ради эксперимента. Силой второй когда-то давно успешно завладел Эрик, поступив так же, как с Варварой, в той же психиатрической клинике. Теперь же ее привезли сюда почти насильно, чтобы проверить, как отнесутся духи к ведьмам, у которых больше нет дара. Ближе к полуночи двенадцать человек сели в круг у Эрика в кабинете. На столах – рабочем и журнальном – горели толстые красные свечи, свет был выключен, шторы задернуты. Это не требовалось для обряда, но некоторым проще и привычнее было сосредоточиться в обстановке с магическим антуражем. Все происходило в полнейшей тишине. Маги даже не выходили из тел. Они, взявшись за руки и обменявшись энергией, словно свели ее воедино, обретя единственное на всех и очень острое потустороннее зрение. Сейчас на место, где были заперты духи, перенеслись не их астральные тела, а единая мысль, с помощью которой они могли разговаривать с потусторонним миром и что-то в нем менять. Этим внутренним зрением они видели совсем иначе, чем астральные тела, путешествующие по тонким мирам. Сейчас перед ними был не заброшенный дом, видимый как через дымку, а пустота, в которой виднелись ужасающие лики, невообразимые для человеческой фантазии, и все они метались, как в клетке, на некоем отрезке пространства. Оно не было ограничено стенами или решеткой, но вокруг словно парили подсвеченные символы, вычерченные не в плоскости, а в нескольких измерениях: объемные, шевелящиеся, почти живые. Вот их-то и принялись стирать объединившиеся в единую энергию колдуны, и с каждым потухающим символом уродливые запертые существа бесновались все сильнее, чувствуя, что на пороге их ждет долгожданная свобода. Их предводительница, однако, предстала перед внутренним зрением не чудовищем, а в виде спирали, переливающейся цветами спектра намного шире, чем известный человечеству. Ей была обещана свобода, и маги, стерев последний запирающий символ, бывшую ведьму отпустили, и она ушла дальше, куда так стремилась несколько земных лет. Полчища же сущностей вырвались из заточения, но тем не менее кишели поблизости, потому что вокруг было слишком много вкусного, чтобы лететь дальше. Первая тюрьма духов была разрушена, оставалось наблюдать за воздействием, которое окажут они на земле. Двенадцать колдунов стали медленно, один за другим, выходить из транса. Кто-то зажег свет. Эрик тут же позвонил сообщникам, что были с ведьмами около дома, и выяснил, что на ту, которая хранила силу в амулете, ничего не повлияло. Она оставалась совершенно спокойной и уверенной. Вторая женщина, навсегда лишенная Эриком силы, вне себя от ужаса билась в руках удерживающих ее мужчин. Она словно дралась не на жизнь, а на смерть, и ее с огромным трудом оттащили из опасной зоны, однако тревога не покинула ее. Ведьму отвезли домой, – она жила далеко, на самой окраине города, – но и там ей было не по себе. Получалось, что самое сильное воздействие их оружие оказывало на тех, кто отказался от магии, изменив своей природе. Эрик был доволен результатами эксперимента, хотя и посетовал про себя, что не нашлось повода для того, чтобы раньше времени вернуть силы маленькой провидице Эльвире. Глава 42. У шамана три руки Пары разъехались. В особняке у Эрика остались лишь Вадома с Михаилом, но они тоже уже собирались домой. Нина уютно устроилась в углу мягкого дивана под теплым светом торшера и задумалась. Она вспоминала лица колдунов и ведьм, что сегодня собрались с ними в круг. Одной из пар были совсем молодые маги, наверное, им не так давно исполнилось лет по двадцать. Им посчастливилось найти друг друга и связать жизни и силы еще совсем юными. Все остальные были взрослые, но не старше пятидесяти лет, впрочем, так же выглядели и Вадома с Михаилом, хотя прожили намного больше. Красивый зрелый возраст. Нина часто ловила себя на том, что любуется поджарой спортивной фигурой и смуглым умным лицом седовласого Михаила, грацией и еще не увядшей красотой цыганки. Даже глаза ее были молодыми и яркими, однако из них буквально сочилась мудрость, накопленная за очень долгую и плодотворную жизнь. Да что там, Нина не знала, сколько на самом деле лет Эрику, но теперь это уже было не важно. Первая и самая главная дверь была отперта силой двенадцати магов, и Нина чувствовала себя обессиленной. Это был ее первый подобный выход энергии мысли, и он потряс Нину до глубины души, хотя то, что она увидела, показалось знакомым. Видно, просачивалось что-то из воспоминаний астральной жизни, проведенной вдвоем с Эриком. Но, как и ему, Нине не открывались полностью те знания и откровения, что были доступны в тонких мирах. Однако грядущую судьбу планеты она смогла увидеть и вспомнить после долгожданного возвращения астрального тела. Они и впрямь должны были вмешаться, если хотели сохранить хоть что-то живое на земле, жаль, что таким жестоким способом. В их силах было лишь провести достаточно жесткий отбор по единственному параметру, который не являлся показателем безусловной нужности каждого конкретного выжившего. Но выполнить иначе эту так называемую чистку, как бы ни коробило это определение, не выходило. Эрик с соратниками очень долго перебирали возможные варианты еще до знакомства с Ниной. Он рассказал ей обо всех способах, что предлагали его единомышленники. Сюда входили и войны, и эпидемии, и мор, и голод, но везде была слишком высокая погрешность выживания «не тех» людей. При том все эти жестокие методы не гарантировали выживания самой планеты, а некоторые могли и навредить. Недостаточно было просто уменьшить численность населения и остановить все процессы, уничтожающие природу. В живых должны были остаться именно те, кто сможет ее восстановить, ведь настолько далеко все зашло, что без вмешательства магии это сделать было уже невозможно. Увидев заброшенный дом, куда когда-то привезла его Нина, Эрик принял окончательное решение. Это был идеальный вариант. Сложный в исполнении, но беспроигрышный. Во время его комы и по возвращении была проведена огромная работа по поиску других таких мест: скопищ голодных обозленных духов, стремящихся выйти наружу и утолить свой безудержный голод. Они питались рассудком людей и страхом, который сами же вызывали. Сверхъестественным ужасом, который наполняет живых людей в присутствии гостей с той стороны. Это чувство нельзя описать словами и невозможно объяснить, но когда приходит даже невидимый призрак проведать близких, люди почти всегда испытывают мистический ужас. Он накатывает волнами и пережимает дыхание, и кажется, что сам житель преисподней пришел тебя навестить. Но это может быть визит с добрыми намерениями: посмотреть, как ты живешь, или попытаться передать свою последнюю волю. Часто души умерших даже не понимают, что так пугают своих родных, однако соприкосновение потустороннего мира с миром живых почти всегда вызывает этот страх, потому что этим мирам не предназначено соприкасаться. Это противоестественно. Духи должны уходить. Что же говорить о сонме разъяренных существ, запертых в проклятых местах, которые при всем желании не могут покинуть своего заточения, у которых лишь две цели: утоление мести и утоление голода. Они уж точно не станут беспокоиться за душевное спокойствие людей, живущих в свое удовольствие, в то время как они мучаются в невидимой тюрьме. – Эх, хотел я нашу Варвару на место эксперимента притащить, – весело объявил Эрик, когда они вчетвером остались одни. – Но все-таки у нее с головой не в порядке, она ведь так до конца и не вылечилась. Ее реакция могла бы быть искаженной. Даже если дело касалось магов, жизни тех, кто не поддерживал его начинания, Эрик не ценил. Как без зазрения совести он навсегда попрощался с Ангеликой, темной ведьмой, страдавшей от неразделенной страсти к нему. Ей он хладнокровно помог уйти из жизни, удерживая за руки и отбирая ее силы. Он предлагал ей союз, но она не захотела к нему примкнуть. Если этой ведьме что и нужно было от Эрика, то совсем иное. Хотя, предлагая ей объединиться, он покривил душой. Скорее всего, чистка коснулась бы и ее, ведь Ангелика не родилась ведьмой, а все свои способности получила лишь за счет очень темной и опасной магии, основанной на жертвоприношениях и поклонении темным силам. Природа не дарила ей ничего, и она все взяла сама, используя черные книги и ритуалы. Возможно, и она была носителем того самого порченого человеческого гена. – А вообще так странно, – ответила Нина, – если ты говорил, что способности к магии на уровне генетики заложены, почему же на ту ведьму, что осталась навсегда без сил, подействовало как на обычных людей? У нее же изначально ген был с магией. – Не совсем так. На обычных людей лишь непосредственно в зоне действует, а на эту – далеко за ее пределами. Возможно, мы еще о подобных случаях услышим. Поэтому реакция совсем неожиданная. Ну, а насчет генов, я же все-таки не генетик, – усмехнулся Эрик. – Кто знает, что там произошло после изъятия силы. Может быть, что-то изменилось настолько, что бывшая ведьма – это теперь такой генетически модифицированный человек. – Да ну тебя! – воскликнула Нина, догадавшись, что Эрик шутит. Он был в прекрасном настроении. Нина вернулась к нему вся. Целиком и полностью. С памятью, любовью, бесконечной силой и совпадающими с ним взглядами. И они наконец дали ход великому начинанию, к которому готовились столько лет. А еще Нина принесла свежую, новаторскую и относительно гуманную идею, которой ее осенило еще во время долгой астральной прогулки вместе с Эриком. Она не успела ему ее передать. Еще немного, и он сам бы прочел и почувствовал ее мысль, но невидимая жестокая рука так не вовремя оторвала ее от материальной оболочки и отправила блуждать в опасных слоях тонких миров. Изначально Эрик с соратниками планировали «включить» одновременно все подобные места, где трагически погибли люди и внутри остались заключены их души. Они нашли очень много таких точек, достаточно даже было задействовать не все, а только часть, но равномерно и одновременно по всему земному шару. Обезумевшие от страха люди, не видящие выхода, не зная, куда деваться от всепоглощающей паники, убивали бы себя и друг друга. Но на какое-то время планета превратилась бы в поле боя и хаоса. Нина же предложила распространять волну ужаса постепенно, захватывая понемногу территорию, чтобы согнать людей в определенное место на земле. Без жертв в любом случае не обойдется, и не все смогут добраться до спасительного островка на земном шаре, куда не «добивают» снаряды страха, но большинство останется в живых. Вряд ли там они смогут устроить жизнь хоть близко к тому, какая она у них была прежде, но все-таки это будет жизнь. Эрик, хоть и считал, что в данной ситуации уже не резонно опираться на какие бы то ни было принципы гуманизма, понял, что раз Нина увидела это оттуда, где они были настоящей живой энергией, если ее астральному зрению предстала именно такая картина, то это сработает. К тому же этот способ был проще в исполнении. Сорвать одновременно все печати требовало огромных сил и единения всех способных к этому магов. Открывать тайники с заблудшими душами постепенно было гораздо легче. Вскоре они должны будут включить еще несколько, ведь единственная волна, идущая из эпицентра, не накроет всю нужную площадь. К ней будут присоединяться новые и новые круги, заполненные ужасом. Эти скопища запертых духов находились на территориях бывших захоронений, на которых впоследствии воздвигли дома, магазины или, особенно, центры развлечений. Мощным действием обладали места, где погибло много людей, где случались трагедии и катастрофы, после чего там продолжали жить и строиться как ни в чем ни бывало, не почтив память мертвых. Например, одной из таких точек был популярный аквапарк, в котором обрушился стеклянный купол прямо на отдыхающих в разгар веселья. Эта трагедия унесла много жизней, однако через несколько лет на том же самом месте построили новый аквапарк в составе развлекательного комплекса, решив, что для поминовения усопших достаточно просто разместить на его территории небольшую часовню. И как же больно было заточенным там духам наблюдать за тем, как буквально на их крови и костях и на слезах их близких веселится новая толпа. Ох, много мест подходило для того, чтобы снять печати и открыть замки. Царские застенки с пыточными, тюрьмы, концлагеря. В конце концов так планировалось очистить все северное полушарие, причем даже не открывая все двери до единой. Как люди станут перебираться в безопасные места, заговорщиков уже не волновало. Но по настоянию Нины мгновенная смерть не обрушивалась на головы сразу всех жителей планеты. Процесс должен был происходить очень медленно и постепенно, чтобы большинство обладателей порченого человеческого гена осознали происходящее, подготовились и смогли спастись, избежав множества жертв. Среди них тем не менее могли затесаться и несколько магов вроде Ангелики. Или тех, кто добровольно решил уйти с людьми, чтобы помочь им преодолеть этот трудный период. Таким магам всегда был открыт путь обратно: домой. Как и тем, кто был связан с природой, но жил на другом конце света. Их ждали и надеялись на «возвращение». Конечно, когда-нибудь выпущенные духи насытятся, и их злость иссякнет, и на земле уже станет не страшно никому: ни магам, ни обычным людям. Но к этому времени планета восстановится настолько, что любой ее уголок готов будет принять людей обратно. А если времени на оздоровление планеты потребуется больше, то в запасе еще останется немало мест с запертыми духами. Вадома с Михаилом ушли. Эрик закрыл дверь, и они с Ниной отправились на кухню с необычной целью: позавтракать перед сном. За окнами светало. Хмурое ноябрьское утро завесило небо низкими серыми тучами. С кухонной стены тихонько бормотал телевизор, по которому вовсю уже транслировались удивительные новости о появлении в Москве панической аномальной зоны. Они не стали включать освещение и завтракали лишь при свете небольшого телеэкрана. – А что это были за символы в пространстве, которые мы стирали один за другим? Кто их вычертил? – спросила Нина, когда они доели сварганенные на скорую руку бутерброды и пили чай. – Если честно, я не знаю, – устало ответил колдун. – Может быть, мы оба с тобою знали это раньше, а сейчас забыли. Пока заново, увы, нам это не открылось. Но эти знаки возникают везде, где происходят ужасные события, повлекшие гибель людей. Те, кому по какой-то причине не удается двигаться дальше, кому мешает что-то или кто-то, как, например, Вике, которую захватили сущности, обитающие в заброшенном доме, – тем уже нельзя уходить. Они будто становятся заразными и несут в себе опасность, и их необходимо запереть. Вот чтобы удержать их, и появляются эти символы, но я не знаю, кто их рисует. – А как же Вика? Тоже заразная? Но она же прошла вперед! – Мы смогли помочь Вике и отпустили ее, но всем, кто там обитал, мы бы помочь не смогли, это не в наших силах. Когда ты меня привела тогда к заброшенному дому в надежде, что я очищу место и спасу всех, просто забрав их темную энергию, я не мог этого сделать. Зато я понял, какую пользу может принести нам этот страшный дом и куда нужно употребить злость и голод существ. Нина внезапно помрачнела и задумалась. – Знаешь, – наконец заговорила она, – все эти вернувшиеся воспоминания, они меня прямо захлестывают иногда. Их слишком много. – Понимаю, – кивнул Эрик, внимательно глядя на нее, – хотя, конечно, не могу даже и близко представить, что ты чувствуешь. – Особенно меня все время мучают воспоминания моего астрального тела. Когда оно отдельно болталось. Как же это было страшно! – Голос Нины задрожал. – Летать там, не чувствуя направления, с важной и очень нужной идеей, которую ты, возможно, никогда уже не услышишь, потому что не сможешь меня найти. И от этих мыслей, что я потерялась навсегда, становилось еще страшнее. Я пыталась куда-то двигаться, но меня относило против воли совсем в другую сторону, и я даже не представляю, как мне удалось прибиться к месту, где царствовала Вика. Но вначале я еще сильнее испугалась: там были полчища голодных тварей, они смотрели на меня так жадно и злобно. Я думала, что на этом и закончится моя жизнь: рано, бессмысленно, совсем не так, как я хотела. Я ведь считала, что раз я оторвалась, значит, мое тело умерло. Если бы я знала, что в это время продолжала жить почти полноценной жизнью, совершенно самостоятельной, отдельной, и почему-то даже не вспоминала об утерянной части себя. Не догадывалась, что существую еще одна я! Когда воспоминания накладываются одно на другое, это очень необычное ощущение. Я никак не могу свыкнуться с тем, что меня было две в разных местах. И сейчас мне так странно помнить что-то очень хорошее и спокойное и одновременно с этим осознавать страх и безнадежность, переполняющие меня в то же самое время. – Мне самому страшно становится, – признался Эрик, – когда я думаю о том, что ты была там совсем одна. В полном одиночестве, беззащитная перед опасными потусторонними существами. Я считал, что твоего астрального тела либо уже нет, ведь ты словно растаяла у меня на руках, либо оно… – Он помолчал, подбирая слова. – Либо оно как временное хранилище твоей памяти, просто оболочка, без чувств и мыслей. Они еще какое-то время посидели молча, думая каждый о своем. Впрочем, скорее всего, эти мысли были об одном и том же. – Кажется, что прошедшие день и ночь были бесконечными. Я устала до чертиков, – пробормотала Нина. – Пойдем спать? – Пойдем, конечно. Обязательно нужно выспаться. Завтра будет интересно! Эпилог Прошло несколько дней. Максим стоял, облокотившись на перила своего балкона, с той стороны, куда не добрались Нинкины джунгли. Сейчас по заросшей неухоженной территории бывшего Нинкиного сада гуляла настоящая осень. Кусты почти облетели, и разноцветный тоненький ковер из ярко-желтых, красных и оранжевых листьев усыпал увядшую траву. Скучала пустая одинокая беседка, оплетенная яркими рыжими лианами дикого винограда и плюща. Волшебные Нинины травки высохли и сморщенными комочками торчали из прибитой дождями земли. Тусклое ноябрьское солнышко плескалось в лужице воды, оставшейся от маленького фонтана. Макс старался даже не приближаться к этому месту, испытывая смешанные чувства ностальгии и безудержной злости. Он уходил курить почти в самый конец полукруглого балкона, откуда открывался отличный ракурс на северо-запад Москвы. Сейчас Макс стоял там с сигаретой и с растерянно-обреченным видом следил, как вдалеке осыпаются одна за другой высоченные сверкающие башни Москва-Сити. Ему и в голову не могло прийти, что Нина настолько ненавидела эту современную постройку и считала, что та уродует облик всей Москвы. Эрик решил ей сделать оригинальный подарок. Конечно, предварительно убедившись, что зона паники уже давно накрыла это место, поэтому людей в комплексе не осталось. – Ну а это-то за что? – возмущенно воскликнул Макс в пустоту, с тоской и сожалением наблюдая, как рушатся его мечты устроиться в шикарных апартаментах под самым небосводом по соседству с облаками. Жить своей привычной жизнью на широкую ногу и иногда путешествовать по России, собирая дань и принимая поклонение фанатиков-сектантов. Как же ему нравилась такая жизнь! Как же он ненавидел сейчас Нину и ее сумасшедшего любовника, которые в одночасье поломали его привычный уклад и вообще судьбу. Все почитатели Макса давно ожидали его в своих городах Дальнего Востока, куда еще не добралась волна панического безумия и куда он отправил свежеобращенных в новую веру, а с ними Варвару под присмотром Марины и Лады. Лена с ведьмами не поехала, выбрав противоположное направление: они с родней пока отправились в Минск. У входной двери стояли чемоданы с вещами. Ехать Максим решил на машине, чтобы избежать какой-нибудь непредвиденной и неприятной ситуации. Например, если волна паники неожиданно накроет зону, над которой будет проходить авиамаршрут, и обезумевший пилот, вместо того, чтобы просто быстрее пролететь опасное место, решит увести самолет в штопор. Макс не был уверен, что успеет в такой момент попросить книгу, чтобы та сохранила ему жизнь. Тем более, не факт, что она на такое способна, особенно если взрывом его разметает в разные стороны. Зато, медленно продвигаясь в своем авто, он может останавливаться и проповедовать «истинную» веру, привлекая новых и новых членов в свои секты, зазывая их за собой. Его неуязвимость и способность помочь пострадавшим, которую он всячески демонстрировал московским беглецам, подействовала на несчастных напуганных людей как настоящее волшебство. Люди двинулись за ним, пораженные, что его не касается страх и он спокойно может войти за черту, после которой начинается кошмар и ад. Как знать, может, еще не все так плохо. Зона увеличивается медленно. Возможно, Эрик и его компания вообще ограничатся Москвой и близлежащими областями? А Макс будет жить все так же шикарно, единственно, что в другом городе. Пиликнул телефон, пришло сообщение. Верный ему человек прислал фамилию знакомой магу семьи и совет скорее посмотреть последние новости. Макс тут же вернулся в дом и с любопытством включил телевизор. Диктор новостей с мрачным лицом сообщала, что в пригороде Владивостока семья из нескольких человек заперлась в дачном доме и совершила акт самосожжения. Макс еле подавил неподобающую для такого случая довольную улыбку и поскорее потянулся за «Рукописью». Пора было вписать еще несколько имен. Кажется, больше не стоило опасаться, что подобные действия привлекут внимание к Максу и его приходам. В условиях нарастающей по всей стране паники такие семейные суициды были вполне ожидаемы. Его только расстраивало, что Оксана пока категорически отказалась ехать с ним. Она все так же была подавлена и чем-то сильно расстроена, но с братом не делилась, сказала только в сердцах, что от всего происходящего ее уже давно тошнит. И изъявила желание продолжать помогать беженцам по мере возможности. – Когда и тут, и вблизи от города никого не останется, возможно, я переберусь к вам туда. Пока буду здесь, – твердо заявила она. Ну, что ж. За ее безопасность он уже не беспокоился, а на поездку возлагал большие надежды. Макс принялся таскать вещи в машину. Раньше бы он напряг охранников с первого этажа, но сейчас весь дом был пуст: волна паники докатилась и сюда. Забросив на заднее сидение своей «Мазерати» последнюю туго набитую сумку, Макс уселся за руль, воткнул ключ в замок зажигания и мечтательно засмотрелся на пустой двор. Вокруг не было ни души. Ни толпы, ни шума, ни пробок. Ни одной машины в поле зрения. Люди убегали и на своих, и на чужих автомобилях, лишь бы скорее выбраться из зоны. На окраинах еще не воцарился всепоглощающий страх, но оттуда тоже все спешно уезжали. Да и самому Максу задерживаться уже не стоило. Через некоторое время вместо того, чтобы успешно проповедовать по пути напуганным потенциальным прихожанам, Макс может подвергнуться нападению толпы тех самых людей, которые от накопившегося страха и безысходности просто костьми лягут перед его машиной, лишь бы не пропустить его и отобрать средство передвижения. Скоро город будет полностью эвакуирован, и многие жители, которые успеют выбраться, не сойдя с ума и не покончив с собой от ужаса, с грехом пополам начнут перемещаться в сторону Сибири и Дальнего Востока. Конечно, это было не единственным направлением для побега: кто-то перебирался на юг страны, некоторые за границу. Но довольно быстро распространялись повсеместно слухи о Святом Максимусе, который ведет за собой и помогает спастись и под крылом которого каждый сможет найти пристанище и защиту. Цепляясь за надежду на чудо, как за соломинку, большинство беглецов предпочитало не прятаться самостоятельно, а идти туда, где им обещали приют. Все, кто смог, еще в самом начале уехали как можно дальше, как и соратники Макса. Через какое-то время эпицентр на заброшенной стройке перестанет быть единственным, и к нему присоединятся другие точки в Москве и за ее пределами, еще быстрее выжимая людей с насиженных мест. Людей попытаются перевозить централизованно, в порядке очереди, но сложно будет остановить толпу, заполняющую собой очередной поезд так, что внутри почти не останется места, чтобы пройти. Никто не захочет ждать, пока до него доберется очередная волна жути. Самые отчаянные или отчаявшиеся бросят все и пойдут пешком. Кто-то не доедет и не дойдет. Авиасообщение через московские аэропорты прекратится в первую очередь. Улететь можно будет лишь значительно отъехав от города, но и эти вылеты начнут отменять один за другим после двух случаев попадания самолета в паническую зону. Когда один из пилотов, находясь вне себя от ужаса, тем не менее успел включить автопилот и вывести аппарат из страшного места, а второй, обезумев, сам разбил самолет с пассажирами. Именно этого и боялся Макс, предпочтя путь на автомобиле. «А ведь в этом даже есть определенный кайф», – подумал белокурый маг, оглядывая воцарившуюся пустоту, и потянулся в бардачок за «Рукописью желаний». Очень уж хотелось полюбоваться еще раз перед дорогой на ее потемневшие сшитые листы, которые впитали уже столько имен несчастных. Макс открыл книгу на странице, куда недавно вписал новых членов сгоревшей семьи. Они погибли за свою веру, которую подарил им Макс, с его великим именем на устах и ради перехода в новый лучший мир. Он точно знал это, потому что все новые записи книга приняла, впитав его кровь до последней капли. Наконец, налюбовавшись, Максим отложил книгу на соседнее сиденье и только потянулся, чтобы завести машину, как краем глаза уловил справа движение. В недоумении он повернулся и уставился на книгу. Та вдруг распахнулась в самом конце. На той странице, куда вписывал он свои желания и где иногда она даже отвечала ему. Сейчас пораженный Макс увидел там новую запись. Заскрежетав зубами, что ему снова придется сейчас разбирать мудреные латинские фразы, а он так и не попросил это знание, он схватил книгу и уткнулся в текст. К его полнейшему изумлению, надпись была на русском языке. «Вытащи меня!» – гласила она. Пока Макс сидел с открытым ртом и хлопал глазами, на темном шершавом листе бумаги появились новые буквы. «Ритуал у тебя есть. Копи имена, пока я не скажу стоп». Конец