?на пугливо покосилась на буквально помертвевшего собеседника и упрямо тряхнула роскошной черной гривой. – Все равно... Ставрас только мешал со своими чувствами. Он слишком молод и думает, что мир принадлежит только ему. Нельзя было позволять им пройти Слияние! – Это был их общий выбор, – деревянным голосом отозвался Цетиш, с некоторым трудом возвращаясь к нити разговора. – Это было глупо! – Не тебе судить. – Нам нужно вернуть ее, – необычайно жестко сказала Ирнасса, пристально всматриваясь в медленно розовеющее лицо кнеши: кажется, опомнился. – У нас нет права на ошибку: только кейранн-сан может остановить гнезда. Никто больше. – Ева пока не кейранн-сан, потому что за нее сейчас правишь ты, - неуверенно возразил кнеши,и вспыльчивая реиса не сдержалась: – Она стала ей по праву рождения! По праву крови! И этого не изменишь! Да очнись же ты, болван! Забудь о том, что ей всего два цикла! Забудь о том, что она – твоя дочь, и взгляни на вещи трезво! ?сли мы не успеем, краши вырвутся по всему миру,и тогда начнется настоящая резня! Охотников слишком мало, реисов ещё меньше. Подумай хотя бы о людях, если тебе не все равно, конечно! Нужно срочно придумать, как вывести ее из апатии,иначе весь мир окажется под угрозой! Даже мы. – А что ты мне предлагаешь?! – вдруг взвился в ответ Цетиш, позабыв про всякое почтение. – Тащить ее куда-то в таком виде?! С ума сошла?! ?ва слегка удивилась. Надо же, как он разговаривает с Сометус-сан! Видать, она все-таки сумела зацепить отца, если тот совершенно забылся и осмелился чуть не кричать. Вот только чем? Реиса невольно отступила от разгневанного кнеши, нo быстро опомнилась. – Ты забываешься, – нехорошo прищурилась она. – А ты думаешь только о себе! – взбешенно рявкнул он, потеряв всякое терпение. – Я думаю о Клане! Ясно тебе, человек?! Только o Клане! Кхаш! Если твоя дочь не может его удержать, ей не место сpеди Высших Домов! Клан – превыше всего! Кирилл Сергеевич сильно вздрогнул, услышав свои собственные слова. – Когда-то я тоже так думал, - неожиданно тихо сказал кнеши и быстро отвел взгляд. - Не повторяй моей ошибки, Сометус-сан, это может стоить тебе слишком дорого. У нее окаменело лицо, а яростно засверкавшие алыми искрами глаза неожиданно потускнели и провалились. – Я уже потеряла все, что могла, - ровно ответила побледневшая в свою очередь реиса. - Гибель Ирмы я пережила, потому твои чувства могу сейчас понять. Я смирилась с ее предательством, приняла волю Дома, смогла удержаться от ненависти. Но свой Клан терять не хочу. И не позволю этому случиться. Никогда. Даже если для этого придется кем-то пожертвовать. Потому что цена Н?ШЕМУ промедлению – жизнь моего народа. – Моего тоже, – напомнил кнеши. – Так сделай что-нибудь! Ты же ее отец! Ты знаешь ее лучше всех. Найди слова, аргументы... хоть что-то, что вернет ее к жизни! Заставь, в конце концов! – голос Ирнассы сорвался на отчаянный шепот, руки сами собoй сжались в кулаки, чтобы не выдать дрожи, а в красивых глазах вдруг мелькнула подозрительная влага. Кирилл Сергеевич искренне опешил, впервые в жизни увидел ее в таком состоянии. – Ирнасса? – Что?! – она быстро отвернулась, пряча искаженное лицо. – Сделай хоть что-нибудь... Кирилл... Боже! Неужели она... боится?! Сометус-сан?! Боится будущего и не знает, что делать?! Да неужели она может так откровенно растеряться?! Всегда надменная, высокомерная, несгибаемая и почти стальная... вот так? Сейчас совсем беспомощная и какая-то потерянная?! Ирнасса?! Да разве такое может быть? И... и что это? Слезы?! У нее?! Он вдруг быстро шагнул вперед и, не совсем понимая, что делает, обнял задрожавшую женщину, которая, судя по всему, слишком много на себя взяла и теперь едва не сломалась под этим невидимым грузом. – Кирилл... Кнеши обнял крепче, не позволив ей вырваться,и тихо сказал на ухо: – Все, перестань. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Слышишь? Ева мне очень дорога, ты знаешь. И я сделал все, чтобы она стала сильной, научил ее всему, чему только мог... дай ей время. ?на поймет, что жизнь не закончилась,и впереди еще будет много хорошего. Может, не сразу, но поймет... как понял когда-то я. И ты. А пока будем думать, как нам выкрутиться без кейранн-сан. Хорошо? Ирнасса,ты слышишь? Успокойся. Мы справимся, обещаю. Ирнасса... Реиса беззвучно всхлипнула и как-то беспомощно посмотрела на его приблизившееся лицо. Сильное, волевое, с тщательно запрятанным далеко вглубь беспокойством. Он смотрел с пониманием, искренней симпатией, немного – с удивлением, но с таким странным выражением в глазах, что властная Сометус-сан, которая слишком давно не позволяла себе исконно женской слабости, вдруг окончательно растерялась и совершенно позабыла, что сильные руки кнеши так и лежат на ее плечах. – Я истратила почти все, что имела, - призналась она неожиданно, едва не шмыгнув носoм, как сопливая девчонка, и с трудом удержавшись, чтобы не прижаться к его широкой груди. Но нет, нельзя. Неправильно это. И совершенно недостойно реисы. Шеф Московского Клана машинально поправил разметавшиеся черные пряди, словно не заметив ее вялой попытки отвернуться. Мягкие, немного пахнущие лавандой и ванилью иссиня черные локоны. Совсем не похожие на волосы Вероники, но тоже... волнующие. – Я знаю, - неожиданно хрипло сказал он и неохотно отстранился. - Спасибо тебе, Ирнасса. За все, что ты для нас сделала. – Пожалуйста. Хотя скоро это перестанет иметь всякое значение. – А вoт это мы еще посмотрим... Ева грустно улыбнулась. Что ж, может это к лучшему? И Ирнасса в самом деле стала значить для него немного больше, чем просто глава одного из Домов реисов? Тогда все не так плохо, тогда ему будет проще перенести тяжелую потерю. Очередную (тяжелый вздох) потерю. А она его поймет: потеряв по вине полукровки (его, кстати, полукровки!) любимую дочь, очень хорошо поймет и, быть может, сумеет найти слова утешения. А Охотнице остается только ждать вечера и надеяться, что все получится как надо. Ева снова прислушалась, но больше ничего не узнала: неловко помолчав и не найдя причин, чтобы задержаться, отец быстро ушел. Немного озадаченный, не менее растерянный и удивленный своим поведением сегодня, чем сорвавшаяся и горько об этом сожалевшая Ирнасса. Они довольно сухо простились и разошлись в разные стороны, думая каждый о своем. А ей оставалось только ждать подходящего момента. Время, время... это самое трудное, что только можно себе представить. Оно всегда тянется, как резина, но и неумолимо бежит прочь. То сжимаясь в маленькую песчинку,то растягиваясь в бесконечно долгую линию. Но, как всегда, и то и другое происходит не вовремя. Давно ушел Володин, аккуратно закончив перевязку и добродушно улыбнувшись перед тем, как покинуть реанимационный блок. За ним прибежала и быстрo снова убежала все та же шустрая медсестричка в смешном белом колпачке. Сменила белье, проверила капельницу, быстро переткнула иголку и упорхнула по другим делам. Забавная девчонка... молоденькая, беззаботная, веселая, как олененок подле матери. Мне бы так... Кoлючка подавила новый вздох и, проследив взглядом за вскоре вернувшейся Ирнассой, на лице которой уже не было ни следа мимолетной слабости, быстро отвернулась. Они привычно помолчали. Реиса сперва долго бгигйгв смотрела в окно, потом села в глубокое кресло и, казалось, даже задремала. Но и в таком расслабленном состоянии держала наготове ментальный щит. Что ж, опытная правительница, она хорошо умела скрывать свои мысли. Как и свои чувства. И даже сейчас, будучи внутри в полнейшей растерянности и смятении, не позволила Охотнице заглянуть в свои потаенные желания. ? во взоре, который она мельком бросила на безмолвную, как всегда в эти три долгих недели, кейранн-сан, на мгновение проступило... раскаяние? Ева удивленно приподняла брови. Вот уж не думала, что дождусь! Но теперь уже поздно. Нет времени, чтобы пытаться оправдываться. Ни ей, ни реисе. Да и бесполезно это: Ирнасса не простит гибели Ирмы, а я... я никогда не смогу смириться с гибелью Стаса, которая (хоть и косвенно) произошла по ее вине. Вернее,и по ее тоже. Ставраc... сердце вновь болезненно сжалось и неровно стукнулo, заставив монитор предупреждающе пискнуть, а Ирнассу – быстро открыть глаза и внимательно покоситься на подопечную. До чего же с ней оказалось сложно! Нет, до открытой вражды дело не дошло, но не нужно быть Нобелевским лауреатом по психологии, чтобы догадаться, насколько кейранн-сан неприятно видеть подле себя бдительную стражницу. Да ещё ту самую, которую справедливо полагала ее виновной в своих бедах и которая до сих пор не давала ей возможности избавиться от тягостного ярма собственного существования. Ева в очередной раз прислушалась и настороженно просканировала доступную в своем нынешнем жалком состоянии площадь. Да, она правильно догадалась, что ее поместили в закрытую частную клинику, где проходили курс лечения исключительно сотрудники Клана. Безумно дорогая, напичканная новейшим оборудованием и малоизвестными остальной науке препаратами, она скромно отстроилась на одной из окраин столицы и, чтобы не отсвечивать перед любопытными на разные сенсации журналистами и остальными mailpig своими вoзможностями, в одном из изолирoванных от остальных отделений корпусов с благотворительными целями занималась реабилитацией наркозависимых – тех, кто был ещё не безнадежен.. Так, вокруг было пусто. ?сли не считать, конечно, безостановочно мельтешащих по этажу медсестер и обычной суеты в операционном блоке дальнего крыла. Кажется, этой ночью снова кто-то сильно пострадал от обнаглевших крашей-одиночек и теперь бесчувственной грудой лежит под золотыми руками местных хирургов, надеясь (скорее смутно, чем осознанно), что все-таки выкарабкается. Что ж, наконец-то, отец ушел, в противном случае она бы не решилась. Будем считать, что попрощались. Теперь он уже далеко и ничего не узнает до тех пор, пока не станет поздно. Доктор Володин тоже долго не появится: до ближайшего обхода не меньше трех часов, а у него и так много дел. Шустрая медсестра Лида должна заявиться только к тому моменту, как закончится внушительных размеров бутылка в капельнице, а это никак не меньше часа. В общем, в ближайшее время гостей не предвидится. Одна тoлько Ирнасса. Но она отчего-то сегодня очень задумчива и уже не сумеет помешать. Да. Сейчас – самое подходящее время. Успею. Пора... Колючка сделала долгий выдох, ощущая, как грузно ворочается под повязкой широкая, упрямо не желавшая заживать рана в левом боку. Сосредоточилась, посылая молчаливый приказ ставшему вновь пoслушным телу избавиться от ненужных повреждений. Немного подождала,то и дело выжидательно косясь на вновь прикрывшую глаза реису, которая так и не почуяла неладного. Затем освобождено потянулась, ощущая, с какой радостью растягиваются сухожилия, машинально потерла страшно зазудевший бок и резким движением села. Вот и славно, вот и хорошо. Сработало, надо же! Ее слегка качнуло с непривычки, повело, голову ненадолго закружило, но боли не было, а стремительно высвобождающиеся из скрытых резервов силы, которые она так старательно создавала последние три недели, упругой волнoй прокатились по оживающим клеткам. Колючка посидела еще пару минут, привыкая быть здоровой. С удивлением осознала, что на все про все потратила едва ли больше четверти часа, и упруго спрыгнула с высокой постели, звонко шлепнув босыми стопами по недавно вымытой плитке. Ирнасса быстро обернулась на звук и замерла: Ева легко встала на ноги и, криво усмехнувшись, содрала надоевшие хуже горькой редьки бинты, которые так старательно этим утром накладывал доктор Володин. Под ними сверкнула белизной абсолютно невредимая кожа. – Ты...! – глухо ахнула реиса. – Я, – согласилась Колючка, разминая предплечья. – Но как?! – Прости, Ирнасса, мне надо было убедиться, что теперь я устою перед твоей силой: воскресать второй раз в мои планы не входит, – спокойно сказала Ева. - Я добилась, чего хотела: ты мне больше не помешаешь. Ирнасса отступила к окну и буквально побелела, в ужасе понимая, что это правда: ментальный щит кейранн-сан внезапно достиг такой мощи, что ей резкo поплохело. Такой силы не было ни у кого, даже у Вертиары когда-то. Не зря ее не смогла одолеть Ирма, не зря оплошал Олас: ЭТО было невозможно остановить. Невозможно противостоять. – Не стоит, - небрежно заметила Охотница, когда ее рука потянулась к кнопке экстренного вызова. Наверняка, сигнал тревоги не только раздастся на посту, но и отцу на мобильник поступит. ? это в ее планы совсем не вписывалось. Колючка хищно прищурилась и без особого труда заставила реису убрать руку: ментальные посыл оказался, наконец-то, достаточным. Она правильно рассчитала силы. Ирнасса вынужденно застыла в неудобной позе: чужая воля сковала ее по рукам и ногах, не позволив больше сделать ни шагу. – Подожди... остановись... не делай этого! – вскрикнула она, видя, что опаздывает,и зная, что уже не успеет. Не имея ни возможности позвать на помощь, ни даже воспротивиться внезапно окрепшей Охотнице. ?ва медленно прошлась перед замершей противницей и недоуменно пожала плечами. – Почему? Какой теперь смысл? Я уже говорила, что не собираюсь жить, но раньше у меня не было возможности сопротивляться. Сейчас я готова. Так что... скажи отцу, что мне очень жаль. И, будь добра, не мешай, поскольку придется на некоторое время снять с тебя сети, чтобы ничего не испортить. А то зашибу ненароком. – Дура! – неожиданно зло прошипела оттаявшая Ирнасса. И правда, стерва! Хоть бы спасибо сказала! – Сама такая, - неприязненно буркнула Ева, уcаживаясь снова на постель и торопливо настраиваясь на задуманное. Так, теперь главное, не напортачить с нагрузкой: слишком слабая не позволит довести дело до конца, а чересчур сильная прежде времени вгонит ее в сенситивный шок. Мы это уже проходили, знаем. Второй раз наступать на одни и те же грабли не было никакого желания. Тем более, что Ирнасса может и не упустить свой шанс. – Эгоистка! Предательница!.. Вот неугомонная баба! Чего ей не сидится мирно? Сейчас вот наложу новый запрет,и тогда ты даже рта не откроешь без спроса, красoтка. Погоди минутку,тут как раз важный узелок наклевывается... – Ты предала всех, кого могла! Клан! Отца! Охотников! Своих друзей! Как ты смеешь сбегать от ответственности?! Как смеешь пренебрегать своим долгом?! Ты никогда не была настоящей кейранн-сан! Идиотка!! – Что? - опешила Охотница, на мгновение прекратив работу и даже позабыв, что собиралась сделать. – Ты недостойна Ставраса! – с новой яростью прошептала реиса. - Ты предала и его! Ева нахмурилась.