Следователь уже смотрел на нее, открыв рот и снова покрываясь испариной. — Да ты просто стерва!.. — Сочту за комплимент! Так что вы нашу шайку-лейку не трогайте. У нас там исключительно червовый интерес, а больше мы ни в чем не замешаны! — Теоретически Петр мог ударить Витольда, узнав про вашу связь и приревновав тебя. Но практически не мог. Есть свидетели, что он в момент нападения был с тобой в вагоне-ресторане, — вздохнул следователь. — Я же говорю, что мы не при делах. Залетный какой-нибудь вор напал, да и все, — махнула рукой Яна. — А то, что практически не доказано, то и фактически надо забыть. Петр — нежнейший юноша — все время был со мной. — Вы прямо у нас — главный свидетель! — всплеснул руками Макар Владимирович, еле сдержавшись. Яна обиженно надула губы. — Вы так говорите, словно я должна быть главной обвиняемой. Следователь молча, но очень акцентированно махнул рукой, словно отрезал все, что сам мог сказать, и чтобы Яна уже тоже помолчала в своих признаниях о любви к молодому телу и о тех низостях, на которые готова пойти ради обладания этим телом. Яна замолчала и сжалась. Стало холодно и неуютно. — Я должен идти. Работа ждет и просто выклевывает мне мозг и печень. Надо еще опрашивать народ… Уединился тут с тобой, был уверен, что проблему атаки на вас и надо было среди вас искать. Но ты, Яна, просто вынесла мне мозг. — А я что? Я жизненную правду сказала! — невинными глазами посмотрела на него Цветкова. — Вы жене позвоните, скажите, что рады ее видеть и слышать. Что вот она рядом с вами столько лет. А хотите, я и с вами пересплю? — вдруг предложила Яна. — Нет! — шарахнулся от нее Макар Владимирович, словно его укусили, но, взяв себя в руки, сказал: — Тебя сюда перевели для безопасности, на всякий случай. Поэтому закройся и никому не открывай, кроме меня. Это — приказ! — Хорошо, — кивнула Цветкова, — а если кто-то возьмет вас в плен, подведет к купе и заставит проникнуть под страхом смерти? Макар Владимирович еще более расширившимися глазами посмотрел на Яну. — Надеюсь, до этого не дойдет, — сухо ответил он и на секунду задумался. — Мартин? Странное имя. Бедолага!.. — Почему это?! — возмутилась Яна. — Ничего себе живет мужик. Его предали любимая женщина, сын и друг. Мне еще повезло… — проговорил он, вышел из купе и, пошатываясь в такт движениям поезда, пошел по проходу, что-то бубня себе под нос. Яна закрыла за ним дверь и ощутила дикую тоску от одиночества и страха. Она не могла рассчитывать на помощь Мартина, который всегда бы поддержал и защитил. Женской интуицией она чувствовала, что опасность им грозит на самом деле. Юный Петр, вся ответственность за жизнь которого легла на нее, тоже теперь висел камнем на ее шее. Единственный специалист и взрослый мужчина Витольд Леонидович, который изъявил желание ехать с ними, чему Яна была несказанно рада, был выведен из строя. Все это угнетало. Главное, она не знала, с какой стороны может прийти опасность и к кому, если что, обратиться за помощью. Еще этот Макар Владимирович… Вот зачем он сказал, чтобы она никому не открывала дверь? Теперь Яна и заснуть не могла, только сидела и вслушивалась в каждый шорох. Ей реально стало страшно. Вдруг кто-то ворвется и ударит ее ножом, как Витольда? Или будет пытать? А потом все равно убьет. Затем Яну стали одолевать муки совести. Ведь не спрячь она информацию так, как спрятала, не нужно было бы ехать в другой город. А следовательно, злодеи не поехали бы за ними и не покалечили бы Витольда. Яна не выходила в туалет, не ела, хоть и очень хотела, не пила. Она пыталась заснуть, но не получалось. Почему-то и следователь не возвращался. И вот, когда уже стемнело, Яне показалось, что она слышит какое-то копошение за дверью купе. Еле дыша, она подошла к двери и вся превратилась в слух. А может, просто показалось? Нет, какое-то движение за тонкой дверью все-таки происходило. Или ей только мерещилось? Но страшно стало снова. Яна громко прокашлялась, оповещая, что она внутри и не спит, и движение в коридоре вроде прекратилось. «Я тут с ума сойду! — поняла Яна. — И наружу не выйду. Вдруг меня сразу по голове и все?… В багажное отделение отволокут или вообще с поезда сбросят! Ищи потом…» Она дождалась остановки, выглянула в окно и, судя по большому количеству запасных путей, поняла, что находится на какой-то крупной станции. Всей своей тщедушной тушкой она повисла на металлической ручке окна и с трудом открыла его. Затем Яна выкинула в окно дорожную сумку и, проявив чудеса акробатики, вылезла сама. Приземлившись на крупный, колючий щебень, она сразу поняла, что поранила колени, но поднялась на ноги, подхватила сумку и короткими перебежками рванула вдоль поезда. Затем пролезла под вагоном соседнего состава, испытав короткий ужас от мучительного ожидания того, что состав вот-вот тронется и перемелет ее под тяжелыми, стальными колесами. Обошлось. Дальше Яна побежала через множество путей, крутя головой во все стороны, боясь уже попасть под проходящий состав. Подбежав к ограждению, она нашла лазейку, пролезла в нее и стала подниматься в горку по пыльной траве и низкому кустарнику. Где-то раздался гудок и стук колес тронувшегося с места поезда. Яна оглянулась, но поскольку была несколько близорука, не смогла понять, ее состав двинулся в путь или нет. Главное, она именно за собой не заметила никакого движения. Значит, ее побег остался тайной, и в данный момент ей ничего не угрожает. Но и расслабляться Яна не хотела. Она вышла на плохо оформленную тропу и пошла сквозь небольшую лесопосадку на свет. Яна действительно чувствовала свою вину за то, что так вот по-глупому спрятала флешку. Звук ломающихся сухих веток произвел на Яну эффект взорвавшейся рядом бомбы. Она вздрогнула, остановилась и в оцепенении посмотрела на пожилого мужчину, почти старика, в брюках в клеточку. — Испугалась? А что ты тут делаешь? В лесу-то, — спросил он. — Так иду… — Куда? — В Сочи. А вы тут что делаете? — немного пришла в себя Яна, рассчитывая, что с пожилым маньяком она все-таки справится. — Я-то за хворостом… В Сочи она… — задумался старик. — Что ж ты от станции-то бежишь? На поезд — туда, — указал он рукой. — Мне бы так… На перекладных, — вздохнула Цветкова. — А сколько отсюда до Сочи? — Всю ночь ехать. — А если машиной? Автобусом?… — спросила Яна. Старик внимательно осмотрел ее. — Деньги у тебя есть? — На карте! — ответила Яна. — ПИН-код не скажу! — Да я не про это. Сколько отдать готова, чтобы до Сочи добраться? — спросил старик, прищуривая глаза. — Сколько скажете… мне бы добраться, — ответила Яна. — Слушай! А ну его, этот хворост! Понравилась ты мне! Пойдем! Разбужу своего бездельника-сына, Димона, он и отвезет. Заодно подработает. Все работу найти не может, — пожаловался старик. Он довольно прытко зашагал сквозь заросли какого-то колючего кустарника, Яна поспешили за ним. — Мне бы в город… Быстрее, — сказала она, уже ощущая себя этакой второстепенной героиней стандартного фильма ужасов. Именно в том его эпизоде, когда, сидя дома на мягком диване, думаешь: «Ну, ты что, дурочка? Встретиться в лесу с непонятным старикашкой и спокойно пойти с ним в неизвестном направлении? И потом удивляться, что начались ужасы?» — Ты хоть в дом зайди, чайку попей, — вывел ее к какому-то жилью старик. — Вон коленки содрала, руки грязные… — Нет-нет!.. Я на улице подожду, — осмотрелась по сторонам Цветкова. — С поезда, что ли, спрыгнула? — продолжал допытываться старик. — Вы, случайно, не следователем работали? — спросила Яна. — Споткнулась я… — Да нет. Я всю жизнь до пенсии участковым проработал, — ответил старик. — Давно на пенсии. Этого еще не хватало! Яна остановилась как вкопанная. Точно как в фильме ужасов. Глубинка… отставные копы, поддерживающие, покрывающие или даже творящие зло… Старик, скрипнув калиткой, исчез за забором. Яна осталась в одиночестве и задумчивости. До ее слуха донеслись обрывки ругани. — Вставай, балбес!.. Шанс заработать!.. Хоть что-то делай!.. Я человеку пообещал!.. На секунду у Яны промелькнуло острое желание унести отсюда ноги, убежать куда подальше. Но, видимо, сюжет фильма ужасов уже парализовал ее. По шаблону она как бы обязательно должна была идти на эти надсадные голоса, на душераздирающие звуки работающей бензопилы, разрезающей чьи-то тела, на вой волка-оборотня и с глупым удивлением на лице спрашивать: «Что здесь происходит? У вас все в порядке?…» Появился хмурый старик и молча прошел мимо Яны за угол. Вскоре оттуда выехала пыльная старая «Волга», ее когда-то белый корпус был покрыт коричневыми точками, от которых распускались рыжими цветами ореолы ржавчины. Это вроде как называлось коррозией, но со стороны выглядело так, словно машину расстреливали из пулемета или автомата со всех сторон. Старик вышел с водительского места и открыл дверь рядом. — Димон, придурок, глаза залил… Совсем лыка не вяжет. Какой там Сочи? Он до машины-то не дойдет! Сам повезу. Да не боись! У меня стаж — ого-го! — Машина… раритетная, — осторожно заметила Яна. — Полная развалюха, но на ходу! Садись. Яна аккуратно залезла внутрь и села на очень неудобное кресло справа от водителя. Кресло было продавленным и с уклоном в сторону двери. К ней Яна и прижалась всем телом. Старик вернулся на свое место. В машине пахло старостью и безысходностью. Именно этот аромат затхлости и забытости почему-то и ожидала здесь Яна. Она посмотрела на потрескавшуюся кнопку, которой можно было заблокировать дверь… Ну, вот и осталась один на один с маньяком. — Ты это… на дверь-то так не налегай… Во время движения может открыться. Особенно на поворотах… Еще выпадешь!.. — Голос старика отвлек ее от сюжета фильма ужасов. — Кресло кривое, я попробую, — надавила Яна на кнопку запирания двери, но, кажется, это было бессмысленно — характерного щелчка в ответ не последовало. — Дорога дальняя, будем знакомиться. Я — Павел Иванович Лучников, — представился он. — Яна, — ответила она. — Таня? Маня?… — Яна! — Аня… — Яна!.. — Извини, глуховат! Ну, ласточка, не подведи! — перекрестился старик и завел мотор. Яна ничего не понимала в работе моторов и вообще в технике. Самой любимой ее техникой был фен, на котором было всего две кнопки: включить и выключить. Поэтому современный дорогой фен с дополнительными функциями и увеличением кнопок у нее не прижился. И ее автомобиль раз в год проходил полный техосмотр в проверенном месте, где, Яна была уверена, не накручивали ни рубля, пользуясь ее незнанием. Но даже она на слух поняла, что с мотором этой машины не все в порядке. Старая «Волга» несколько раз чихнула, сильно вздрогнула и все же поехала, мелко вибрируя и громко дребезжа всем своим изношенным телом. Яна вцепилась свое покосившееся кресло, понимая, что сама дорога для нее станет адом. — Эта дорога убитая, в кочках, выйдем на трассу, лучше будет, — успокоил ее Павел Иванович. Яна скосила глаза на стрелку датчика уровня топлива в баке и подумала, что он, наверное, не работает, потому что стрелка лежала почти на нуле. — Тут сейчас прямо заправка рядом и кафе, — чутко перехватил ее взгляд старик. — Ты в кафе зайди, возьми что-нибудь перекусить в дорогу, водички там… Мне бы кофе, а то спать хочу. Павел Иванович зевнул в подтверждение сказанного.