- Ну, почему же… - Терехов медленно проводит языком по моей скуле, прикусывает нижнюю губу, медленно вторгается в мой рот и целует. Совершенно иначе. Правда, длится это совсем не долго. И снова все возвращается к жестким ласкам. - Доигралась ты, принцесска, - хрипло усмехается. - Теперь готовься. - 16 Семен - Секс с Воронцовой хуже наркотика. Отрава, которая проникла, кажется, в каждую клеточку. И хер знает, как ее оттуда выкуривать теперь. Ведь не собирался, а… Едва спадает морок похоти, подхватываю одежду и сваливаю, забрав коробку со спутниковым телефоном на улицу. Там поговорю. Один раз я уже поколося с Татьяной. В этот раз надо все-таки не продолбаться опять. Что-то в ее словах царапнуло и не дает покой. С чего она решила, что я с кем-то там сговорился? То, что Воронцова понятия не имела, что может встретить тут меня, очевидно. Значит, была не в курсе и не мстить явилась за то, что вроде как нашел лазейку. Но и то, что она так точно попала именно ко мне, тоже случайностью не пахнет. Что-то здесь определенно не так. И надо это выяснить сейчас, пока член хоть ненадолго успокоился, и я могу мыслить здраво. Звоню Жоре, тот, конечно, слегка в шоке - на связь выхожу не часто, чтобы не спалиться. - Случилось чего? - спрашивает друг. - Да вот тут подарочек у меня в доме оказался. - Какой?! - тут же берет стойку боевой товарищ. Надо же, столько лет прошло, а у него по-прежнему голос меняется, как только разговор заходит о неприятностях. - Я не отправлял ничего. Откуда? Что именно? Коробку? - Остынь, - посмеиваюсь, косясь в сторону дома. - Девушка. Татьяна Воронцова. Пробей-ка мне кое-чего. Узнай, как ее занесло в такую глухомань и зачем. - Погоди, так у тебя там баба, что ли? - искренне удивляется Жорик. - Да, баба. - Ну, круто, - присвистывает он. - Учитывая твое одиночество, пользуйся моментом. - Еще я тебя не спросил, что мне с телкой делать. Ты вот лучше узнай, как она оказалась здесь. - То есть кто именно она - тебе знать неинтересно? - Так я знаю. И ты тоже… Жоре простительна его медлительность - если я правильно прикинул, то он только вернулся со смены и, скорее всего, дрых без задних ног, когда я его дернул. - Так, погоди. Воронцова. Татьяна… Стоп. Это та самая, что ли? - Именно. В общем, буду еще больше должен, если разузнаешь, с чего вдруг ее принесло сюда. - Семен, ты же, надеюсь, не тронул ее? - осторожно уточняет друг. - Ты только что советовал не упускать шанс. - Да, но… Ты в курсе, чья она дочь? - Да по херу. Все они чьи-то дочери, - отбриваю его попытку намекнуть на будущие проблемы. - Я ее папашу не боюсь. - Ладно. Понял-принял. Как накопаю, дам знать. Но, конечно, чутка времени понадобится. - Спасибо. Буду должен. - Да забудь. Это я у тебя в должниках по гроб жизни, - привычно отговаривается Жора. - И будь осторожен там. Сейчас я очень рад, что, отправляясь сюда, все-таки взял телефон с пин-кодом. Казалось бы, живя одному - от кого ставить пароль? А вот поди ж ты, пригодилось. Нет, пока рано птичке сбегать от меня. Сначала я все выясню, возьму свое, а уж потом… Что будет потом, я пока не планирую. Морозный воздух приятно холодит тело, прочищает мозги. И мне уже все эти мысли про дурман и отраву кажутся каким-то бредом. Девка как девка. Просто давно у меня никого не было, вот организм и реагирует на ее. Красивая все-таки. Возвращаюсь в дом, захожу в кухню и вижу картину маслом - Воронцова стоит с ножом в руке. Приехали, блядь… - 17 Таня - Мне требуется время, чтобы прийти в себя после очередного секс-раунда. И снова я вся в следах близости… Ой, ладно, в сперме Терехова. Он опять не потрудился как-то озаботиться защитой. Козел. Впрочем я тоже хороша. Почему-то рядом с ним мои разумность и предусмотрительность будто вырубаются наглухо и включатся только сильно после, чтобы вздрючить меня за то, как снова накосячила. Снова иду мыться. Какой-то порочный круг. И телефон он тоже забрал… Пока привожу себя в порядок пытаюсь проанализировать все, что случилось за последние сутки и прихожу к печальному выводу - Терехов добился своего. Сделал из меня секс-игрушку. Причем как-то так ловко провернул, что я сама этого не заметила. А я так не хочу! Семен опять куда-то делся - в доме тишина. На кухне тоже никого. Наливаю стакан воды и жадно пью. Определенно надо что-то делать. Едва только ставлю стакана стол, слышу, как хлопает входная дверь. Черт. Явился. Машинально оглядываюсь по сторонам и вижу стойку с ножами. Не раздумывая долго, хватаю тот, что побольше, и разворачиваюсь к двери. - Однако, - выразительно произносит Терехов, глядя на меня. - И что планируешь? - Не подпускать тебя, - честно признаюсь. - Не хочу, чтобы ты меня трогал. - Что так? - глумливо усмехается он. - Боишься не сдержаться и сновать дать? Он провоцирует. Он просто меня провоцирует. Нельзя вестись! - Не хочу иметь ничего общего с человеком, который способен воровать у детей, - гордо заявляю, надеясь, что это уж точно уведет нас с опасной темы секса. - У детей? - тихо переспрашивает Семен. И почем- то этот вопрос звучит гораздо более зловеще, чем если бы он наорал на меня. - Это говорит та, что без зазрения совести подставляет лишь бы выслужиться и получить галочку в личное дело? - Ты ничего обо мне не знаешь! - тут же огразыюсь. Этот его ярлычок злит до безумия. Ведь я и правда очень хотела тогда получить одобрение начальства. Я старалась! Не моя вина в том, что сам Терехов оказался мерзавцем! - Я знаю достаточно, чтобы понять, что ты за продажная шкура! - припечатывает мужчина. - Готовая даже ноги раздвинуть, лишь бы получить свое. - Ты, знаешь ли, тоже не образец для подражания. Тебя осудили. И что мы видим? Господин Терехов прохлаждается здесь, живет на воле, словно и нет у него судимости и не должен он отбывать наказание в местах лишения свободы. Так что, с твоей совестью все в порядке?! Тебе нормально было воровать деньги у детей? Как ты спал, когда загреб себе финансирование на строительство детского дома, а потом просто обогатился за этот счет и даже не сел за решетку?! Меня трясет от злости, ярости. Точно так же я бесилась тогда. Ведь в тот вечер я засомневалась. Впервые подумала, что ошиблась и что стоит отступить. До последнего надеялась, что нет в квартире Семена никаких документов и что он невиновен. Он же был таким… настоящим. Искренним. Заботливым. Разве мог такой мужчина поступить так низко? - Ты совсем, блядь, кукушкой поехала, - рычит Семен. - Настолько нравится верить в блажь, которую сама же и состряпала? - Ничего я не стряпаля! Я только нашла доказательства твоего преступления! - Да не совершал я ничего, идиотка! Это же дети… - его голос вдруг становится тише, у самого Терехова будто бы запал пропадает. Смотрит на меня так, словно я - самый распоследний человек. - Это твоем мирке люди продают и покупают всех и вся. Но это не значит, что все вокруг замазаны дерьмом. У других может быть что-то святое.