- Это ты на себя намекаешь? Он качает головой, презрительно кривится. - Таким как ты все равно кого закрывать за решеткой. Тебе дали команду, ты и рада стараться. И плевать, кто на самом деле виноват. Лишь бы получить премию и стать скандальным журналистом. - Хочешь сказать, что те бумаги были враньем, и ты не воровал те деньги? - Естественно, нет. И ты это знаешь! - рявкает он. - Потому что это ты меня подставила, притащив липовые документы! Продажная тварь! Терехов уходит, напоследок так шандарахнув дверью, что я вздрагиваю. И оседаю на пол. Это что, получается, он считает, что я его подставила? - 18 Таня - Какое-то время я так и сижу, все еще сжимая в руках нож. Заметив это, откладываю тот и пытаюсь понять - это правда? Терехов действительно не виноват? Что-то в этой картинке не складывается. Но что? Перебираю все детали того дела и ищу хоть какую-то зацепку. Могла ли я ошибиться? Тогда, два года назад, я еще училась и для меня работа в редакции была хорошим шансом удержаться и закрепиться. Я была одержима идеей всего добиться сама, без помощи родителей. Папа с его гиперопекой злился, что я отказываюсь от его помощи, хотя сам же потом и гордился моими достижениями. Поэтому, конечно, я работала, полностью отдаваясь процессу. И когда мне предложили дело Терехова, я ухватилась за него. Была уверена, что это продвинет меня. И ведь так и случилось. Именно после этого моя карьера пошла в гору. А как мной гордился папа…. Он, естественно, не знал тонкостей того, как именно я получила те документы. Однако его гордость за меня так вдохновляла! Но что если все это - ложь? Что если я облажалась, торопясь именно поставить галочку? Понимание того, что я могла совершить ошибку, больно бьет по самолюбию. Отец всегда учил сначала все оценивать, тщательно взвешивать и лишь затем делать выводы. И я старалась быть достойной его, училась быть такой, чтобы ему не было за меня стыдно. Но если я действительно ошиблась… Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем Терехов, наконец, возвращается в дом. Появляется в дверях, мрачно окидывает взглядом меня, сидящую на полу. - Жопу простудишь, - бросает равнодушное и уже разворачивается, чтобы уйти. - Подожди! - тут же подрываюсь на ноги. - Семен! - Еще что-то хочешь добавить? - Да! То есть нет! Подхожу ближе, но сохраняя безопасную дистанцию. Сейчас Терехов мне напоминает дикого зверя, с которым нужно действовать очень осторожно. - Если ты действительно не брал этих денег, то, получается, тебя подставили. Он медленно кивает. - Подставила. Ты. - Да нет же! Я всего лишь нашла документы, доказывающие твою вину! - Или сам же сфабриковала, - безжалостно бьет в ответ словами. - Я бы никогда… Это же подло! На это Семен смеется. Демонстративно. - Подло? Для журналиста? Вы же как стервятники, - бросает он мне в лицо одно обвинение за другим. - Ваша задача - добиться своей цели. И плевать, что за этим стоят судьбы людей. Все, что нужно - сенсация. Новость. Броский заголовок! Ради этого можно ведь и под жертву лечь, закосить под невинную овечку, которая никому никогда не давала! Последние слова бьют наотмашь. Это так больно. Я же ведь… - У меня никого не было до тебя, - тихо возражаю. - Думаешь, я идиот? Зашить целку обратно не больно-то сложно в наше время, - довольно грубо отшивает меня Семен. - Этим никого не удивить. - Но это правда… Обида жжет в груди, а на глазах наворачиваются слезы. Пусть мы познакомились из-за моего задания, но я не врала. Я просто… Всхлипываю, отворачиваюсь и упускаю момент, когда мужчина оказывается слишком близко. Хватает меня за шею, чуть сжимает, и мне приходится встретиться с ним взглядом. - Еще скажи, что и после никого не было, - цедит он, жадно вглядывалась в мое лицо. - Не было… Чувствую как слеза скатывается по щеке. - Выебу ведь опять. Не провоцируй… Он прижимается ближе, и я чувствую, что это не просто слова. У него и правда стоит член. Снова… - Н-не надо, - прошу. - Мне больно. Там. Он долго-долго смотрит на меня, молчит. А я все четче понимаю, что сейчас решение полностью зависит от него. Если Семен захочет, я не откажусь. Не смогу просто… И он отпускает меня, отступает и шумно выдыхает. - Уйди в спальню и не показывайся мне на глаза, Та-ня. То, как звучит сейчас мое имя в его исполнении, дает понять - надо бежать. Шутки кончились. Я молча ухожу, едва сдерживаясь, чтобы не дать стрекача. Только мысль о том, что дразнить зверя побегом нельзя, дает силы на это. В комнате закрываю дверь и долго-долго сижу под ней. Такого Терехова я еще не видела. Даже когда он впервые зашел в дом, у него не было настолько темного и опасного взгляда, как сейчас. Будто в нем проснулись все демоны разом. Я боюсь выходить. Боюсь того, что будет, если мы снова столкнемся. И в то же время хочу этого. Хочу узнать его другим. Эта иррациональная тяга к этому мужчине сводит меня с ума. Но когда я уже почти решаюсь на то, чтобы пойти на поводу у своих желаний, раздается стук в дверь. - Еда на столе, - раздается глухой голос Семена. А после я слышу шаги… - 19 Таня - Уснуть у меня не получается. Ужин, который приготовил Семен, оказывается нереально вкусным. Хотя может все дело в том, что я просто голодная. Сам хозяин дома явно решил проявить благородство. Или как назвать то, что он ушел ночевать в гостиную? Я же в полной растерянности. Когда увидела его здесь, в этом лесном домике, то четко знала, что он - преступник. Но теперь… После этих суток я уже не уверена в этом настолько сильно. Сомнения травят душу. Если я тогда ошиблась, недоглядела, не проверила… Выходит, я сломала человеку жизнь. И не просто человеку, а мужчине, к которому как минимум испытывала симпатию. Если это действительно так, то как я буду жить с этим дальше? Мне душно, и уснуть сейчас точно не выйдет. Поэтому я тихо одеваюсь и иду в коридор. Мне жизненно важно подышать. Проветрить голову и придумать хоть какой-то план действий.