Впереди только темный лес, но мне плевать! Лучше замерзнуть в сугробе, чем остаться с этим неандертальцем! Слышу ругательства от Терехова, но даже не оборачиваюсь и бегу как можно быстрее, пока в голове только одна мысль - бежать! Лишь бы не догнал… - 4 Таня - На улице холодно. Да еще и стемнело окончательно. Снег валит так, что мало что видно. Но я все равно не останавливаюсь, пока дыхание не перехватывает и дышать уже становится невозможно. Только тогда торможу ненадолго. Застегиваю куртку, а заодно понимаю, что все мои вещи остались там, в доме. Я же рюкзак-то на пол поставила… Дура… Какая же я дура! Надо же было так вляпаться! С другой стороны - как я могла узнать, что это ЕГО дом? А главное - почему Терехов вообще здесь? Почему не за решеткой, как и положено? Прислушиваюсь, но вроде бы погони нет. Значит, отпустил? Хотя скорее рассчитывает, что я сама вернусь. И ведь это вариант тоже возможен - опять же вещи! Был бы хотя бы день, а так… Становится зябко, и я решаю двигаться дальше. Вопрос только - куда? Проверяю карманы, и выясняется еще одна важная штука - телефона там нет. Либо я его обронила в доме, либо пока бежала. И для меня даже особой разницы нет - в любом случае смартфон для меня, считай, потерян. Тогда что же делать?! Оглядываюсь по сторонам, пытаясь оценить обстановку. Думай, Таня, думай. Отец всегда говорит, в любой ситуации есть два выхода. Просто ты не сразу их видишь. А иногда даже больше. Нужно просто успокоиться и унять эмоции. Что там сестра упоминала? Кажется, главное, не ходить по кругу. То есть выбирать ориентиры. Только видимость - жуть. Если ещё сильнее стемнеет, то все. Либо замерзать, либо возвращаться. И опять вопрос - куда? Оглядевшись по сторонам и пару раз покружив, понимаю, что от дома Терехова я убежала слишком далеко. Настолько, что огонёк его окон больше не виден… Внутри аж холодеет от понимания, что теперь у меня на один вариант меньше. Страшно подумать, что там Семён придумал и как бы отыгрался, но оставаться одной в лесу ночью, да ещё и в мороз - ещё страшнее. Ругаюсь в голос на собственную импульсивность. Дура. Идиотка. Надо было сначала все обдумать, а потом уже бежать. Но в тот момент здравомыслие напрочь вырубилось. А уж после слов Терехова женское самолюбие взыграло так, что я сделала то, что сделала. Ведь он-то так и остался для меня единственным. Я же в тот вечер почти поверила, что Семён не мог, что его просто слили. А потом… Во рту собирается горечь. Отец часто говорит, чтобы не разочаровываться, не нужно очаровываться. А я тогда была именно очарована этим мужчиной, ставшим моим заданием. Почти влюбилась за какие-то несколько часов. Дурочка наивная. Кто знает, сколько я бы ещё себя ругала, но мне вдруг чудится шум мотора. Замираю, не дышу, прислушиваясь к тишине. Неужели повезло? Может, все-таки есть справедливость? Шагаю в направлении, пытаясь угадать, верно ли. Если выйду к трассе, то шансов добраться до деревни полно. Тоже, конечно, всякое может быть, но по любому лучше, чем в лесу оставаться. Надежда во мне поднимает голову и придаёт сил. Стараюсь идти быстро, но постоянно приходится останавливаться и прислушиваться, проверяя, туда ли я иду. Чтобы хоть как-то побороть свой страх, представляю, как доберусь до деревни или хотя бы железнодорожной станции, свяжусь с отцом и впервые за долгое время попрошу о помощи, чтобы он поднял связи и помог упечь Терехова туда, где ему и место. Вообще-то я не люблю просить папу. Он, конечно, раздражается от этого, пытается опекать, но его чрезмерная забота душит меня. Мне стоило немалых усилий отвоевать себе хоть немного свободы. И если отец узнает про всю эту историю, гайки, естественно, закрутит. А я же только только, наконец, стала ходить без постоянной охраны! Я уже довольно долго иду, но мотора больше не слышу. Зато где-то с той стороны раздаётся вой… негромко. Едва различимо. Останавливаюсь и замираю на месте, боясь лишний раз пошевелиться. Волки? Черт, этого еще не хватало. Здесь водятся волки?! Пытаюсь вспомнить, было ли упоминание про это, когда читала общее описание местности, и не получается. Меня начинается трясти. В голове уже такие образы, что я согласна на что угодно в доме семена, только бы суметь вернуться живой. Осторожно оборачиваюсь и в то же мгновение вскрикиваю в ужасе - передо мной мелькает невнятная тень. Отшатываюсь, нога уходит в сугроб, и я сама заваливаюсь, а эта самая тень нависает надо мной… - 5 Семен - Я даже не мог представить, что у суки-судьбы бывают такие вот подгоны. Просто охереть везение. Воронцова собственной персоной. Сучка, подставившая меня два года назад. Если бы не она… Когда понимаю, кто так нагло ввалился ко мне в дом, даже не верю поначалу. Решаю, что от одиночества кукушкой уже поехал, пока вынашивал план мести. Конечно же, я не собирался спускать ей с рук то, что она сделала. Но ещё минимум год мне предстояло жить здесь, в долбаной глуши. Держать девку за горло и ощущать собственную власть над тем, позволить дышать или нет, дурманит так, что аж в башке звенит. Не знаю, кто устроил этот подарок, но я собираюсь воспользоваться этим по полной. И потому поддаюсь эмоциям слишком сильно, упуская момент, чем эта коза и пользуется. Дрянь мелкая. Глядя, как она стрекочет все дальше от дома, уже представляю, чем это обернется для нее. Как приползет обратно - вымотанная, без этого своего гонора. Как встанет на колени, а я буду трахать ее красивый тот. И не только рот. Всю ночь напролет, так что она ноги не ведёт. Задолбается расплачиваться! После нашего поцелуя член до сих пор как каменный, а яйца аж звенят от напряжения. Выебу сучку так, что голос сорвёт. Ведьма, не иначе. Раз так вставило от одного только ее запаха. Хотя учитывая, что бабы не было давно - тут с этим туго, все объяснимо. Светиться мне нельзя, так, пару раз в месяц выбираюсь в деревню, которую так удачно прохлопала Воронцова. Так что развлекаться и отрабатывать ей придётся долго. Дура эта ещё даже не понимает, куда сбежала. Избалованная дрянь. Это ей не большой город, где за нее вступится папочка. Нет, тут дела обстоят иначе. И за возможность выжить ей придется хорошо поработать. На коленях. И подо мной. Мрачное предвкушение растекается в груди, а руки так и чешутся догнать беглянку, схватить и приволочь обратно. Но я не тороплюсь. Уж чему я научился, так это терпению. Два года планировал месть, а вон как вышло. Выключаю свет в комнатах. На хер ориентир ей давать. Девчонка заплутает, а обратную дорогу, чтобы найти, надо хорошо лес знать. Не только днём, но и ночью. У меня было достаточно времени, чтобы изучить местность. А вот Воронцова… Из дома выхожу, давая беглянке приличную фору. Найти, куда именно она сбежала, для меня не проблема - сидя в этой сторожке на отшибе жизни надо хоть чем-то развлекаться. Благо доставку необходимого по требованию мне организовали. Но в остальном - руки у меня пока связаны. Высовываться нельзя, пока человек, который вроде как на моем месте отбывает, не выйдет. По сути это единственная поблажка, которую смог мне организовать Жора, друг мой давний. Расклад был не в мою пользу - моему партнеру повезло остаться привязанным. Хотя, как оказалось потом, это он у меня за спиной провернул все сделки, а в итоге… В итоге откуда-то всплыли нехорошие документы, подтверждающие, что все совершенно иначе. Точнее ясно откуда - Воронцова их и подбросила мне, когда так ловко отыграла недотрогу в клубе, а после оказалась у меня в квартире. Первый раз повелся на бабу вот так - что аж напрочь забыл о мерах безопасности. И встрял по полной. Но теперь… Теперь Татьяна ответит по полной. За каждый, мать ее, день, проведенный в этой глуши. Сначала я ее слышу. Бежит так, что любой зверь от нее шарахнется. Дурочка. Конечно же, Воронцова меня не замечает. Она вообще напоминает потерянного олененка, который мечется из стороны в сторону.