Что ж, похоже, добыча готова, можно и подсекать. Я уже довольно близко, когда девчонка резко оборачивается, видит меня и заваливает назад, неловко взмахнув рукой. А едва я оказываюсь рядом, кричит… - 6 Таня - О том, что тень, которая меня напугала, это Семен, я догадываюсь не сразу. Только почувствовав, как меня хватают и силой вытаскиют из сугроба. Продолжаю верещать и пытаться отбиваться. Но к этому момент руки слушаются плохо - я банально замерзла. - А ну, заткнись, - гаркает Терехов. И что удивительно, это срабатывает. Я действительно замолкаю. Смотрю на его пугающе темное лицо. И мне кажется, что он сам дьявол, который явился за моими душой и телом. - В ушах звенит от твоего ора, - добавляет презрительно. - Да пошел ты! - тут же огрызаюсь, приходя в себя от его манеры разговаривать. Пытаюсь вырваться, но хватка у этого огромного мужика крепкая. Выходит пустое барахтанье. Но я же Воронцова. Я не имею права сдаваться. - У тебя два варианта, лапуля, - хрипло смеется он на мои попытки. Настороженно смотрю на него, жду продолжения, которое вряд ли мне понравится. Прямо чую это. - Можешь перестать брыкаться и как следует отработать свое спасение. Ртом и не только. - Да пошел ты! - повторяю и снова пробую вырваться. - Либо можешь сдохнуть в снегу, - лениво добавляет Техеорв. - Да я лучше здесь останусь! Понял? - запальчиво выкрикиваю. - Да отпусти же! Семен слушается и разжимается свою ручищу аккурат, когда я предпринимаю очередную попытку. В итоге я оказываюсь лежащей в сугробе. Снег снова набивается за шиворот. Ног я почти не чувствую. А обида во мне становится настолько концентрированной, что я готова голыми руками придушить Терехова! - В общем, выбор за тобой, Татьяна. - Я под тебя не лягу. Никогда, - мрачно отвечаю, пытаясь выбраться из сугроба. Руки трясутся, но упрямо поднимаюсь. - Твое право, - легко соглашается он. - Тогда копай. - Что? - Яму себе копай. Так и быть - прикопаю живьем прямо тут. - Да ты в конце охерел?! - А вот за это я тебе еще и рот с мылом прополоскаю, - с каким-то мрачным удовлетворением в голосе обещает Семен. - Мечтай! - храбрюсь, хотя у самой почти нет сил. Мне слишком холодно. И страшно. После его-то слов! - Сама попросишь. - Мечтай! - Я про яму. Удовольствие, когда тебя заживо сожрет зверье, еще хуже, - ухмыляется мужик. - Или ты из любителей острых ощущений? Мне становится по-настоящему страшно. Очень-очень-очень страшно. Конечно, я очень хочу держать лицо и быть смелой, как папа. Но еще я хочу выжить. И очень не хочу умирать. Да никто не хочет! И, кажется, сейчас моя гордость падет жертвой банального выживания. - Ну так что? - глумится Терехов. - Готова остаться здесь навсегда, лапуля? - Ты об этом еще пожалеешь, - мрачно обещаю. - Даже если ты вынудишь меня сделать все, что тебе захочется, я вернусь и отомщу. Он делает ко мне шаг, а я интуитивно отшатываюсь и почти заваливаюсь обратно на спину, но Семен успевает схватить меня за куртку и удержать. Между нашими лицами едва ли несколько сантиметров. Освещение тут, прямо скажем, не очень. Но даже в таком полумраке я отчетливо вижу холодное удовлетворение в его взгляде. И от того, что оно выверено до миллиметра, мне еще страшнее. - Нет, Та-ня, это я отомщу тебе. Поверь, я долго этого ждал. И теперь получу с тебя все сполна… Считав мою реакцию и победно ухмыльнувшись, мужчина резко отстраняется, а затем так же резко подхватывает и закидывает к себе на плечо. - Тебе предстоит много работать, - многообещающе заявляет и со всей дури припечатывает своей огромной лапищей меня по попе. - Отдыхай пока. А затем куда-то несет… - 7 Таня - Висеть вниз головой - то еще удовольствие. Но вместе с этим мне не нужно самой продираться по этим сугробам - а это несомненный плюс. Вдобавок мы, судя по всему, возвращаемся к домику, где будет тепло. На этом положительные моменты заканчиваются. Я так замерзла, что соображаю слегка обрывочно. И потому никак не могу ухватить мысль - что там за месть планировал Терехов? Узнал, что это я сдала те документы? Но как? Мне обещали, что никто не будет в курсе. А выходит, что кто-то слил? И если Семен все это время продумывал месть мне, то дело становится куда хуже. Хотя… Он - беглый преступник! Куда еще хуже?! Я, кажется, совсем перестаю чувствовать ноги. Голова становится тяжелой, от постоянного висения ею вниз. А еще мне холодно. Все, что я вижу - снег, ветки и ноги. Ноги Терехова. Черт, ну, вот почему он? Почему именно он оказался таким вот беспринципным гадом? Ведь красивый же мужик. Харизматичный. Когда я увидела его впервые, аж дух захватило. Большой, широкоплечий, с таким взглядом, что… Подруги когда-то что-то болтали про то, что трусики там от кого-то мокнут. Вот у меня от него намокли. Я и согласилась-то отчасти именно потому, что это был шанс побыть рядом. Потрогать, почувствовать. Обещала себе, что только одним глазком, что попаду в квартиру, опою и сбегу вовремя. А вышло… Вышло, что он стал моим первым и единственным мужчиной. Да таким, что я больше ни на кого смотреть не могла. Помнила эти его руки, голос хриплый, как он говорил мне всякие грязные словечки, от которых щеки заливало жаром, а между ног становилось еще мокрее. Я до сих пор помню, какой была та ночь. Единственная. И самая лучшая… Если бы не одно, сука, “но”! Мужчина это был преступником. Даже если бы я по какому-то нелепому стечению обстоятельств вдруг решила закрыть на это глаза, отец бы не одобрил и… Ну, в общем, плохо бы это закончилось. Вот! Отец! Точно. Надо этом и надо сосредоточиться. Главное добраться до связи. Наверняка у Терехова есть мобильный, и он здесь ловит. Не стал бы он сидеть вообще без возможности связаться с людьми. Значит, надо найти и позвонить папе. Люлей я, конечно, отхвачу, но, по крайней мере, выберусь отсюда живой. Пока я строю свои грандиозные планы, мы, наконец, добираемся до дома. Правда, почему-то Семен не останавливается, точнее, не заходит в него, а почему-то обходит стороной. - Эй! Я замерзла! - возмущенно пыхчу, пытаясь приподняться и заявить о своих правах. За что тут же получаю по многострадальной попе еще один шлепок. - Не дергайся! - рявкает Семен. А затем куда-то меня заносит. Что это за место я понимаю не сразу. Он ставит меня на ноги. Тут гораздо теплее, чем на улице, и я начинаю понемногу оттаивать. Пока состояние такое, что бежать куда-то я попросту не могу. Да и куда? В лес? Спасибо, я там уже была. Остается только дом.