На долю секунды мне почудилось, что сейчас я действительно что-то увижу, и по моей шее побежали мурашки. Ничего. Я вздохнул. Меня переполнила злость: позволил Джону втянуть себя в идиотскую историю! Из того, что находилось передо мной, самым угрожающим объектом был висевший на стене огромный плакат с изображением голой женщины-рестлера. Я удивленно вскинул брови и повернулся к Джону. – Оно переместилось. Вон туда, – сказал он, отчаянно тыча пальцем вверх, в угол комнаты. Я очень медленно повернулся и, вытянув шею, стал смотреть в эту точку. Все равно ничего. – Джон, либо мы едем в больницу, либо я вызываю «скорую». Но я не собираюсь… – Бежим к выходу! Джон перепрыгнул через диван, перекувырнулся, ловко вскочил и рванул в коридор. Вскоре до меня донесся приглушенный топот и радостные вопли: мой друг бежал вниз по лестнице. Я вздохнул, огляделся по сторонам, нашел ключи от квартиры и положил их в карман. На кровати лежала куртка Джона, и я потянулся за ней, но отдернул руку, почувствовав боль: что-то до крови укололо палец. Я засунул руку в нагрудный карман куртки… Шприц. Обычный одноразовый шприц для диабетиков с какой-то хренью внутри – черной, словно старое машинное масло. Я отломил иглу, выбросил ее в мусорное ведро, а остальное положил в карман. Если врачи не захотят изучить эту черную дрянь, запихну шприц Джону в задницу. Я еще пошарил в карманах куртки, пытаясь найти пузырьки, трубки и тому подобное – то, что поможет определить, чем обторчался Джон, – однако извлек на свет только пустую пачку «честерфилда» и смятую квитанцию курьерской почты «ФедЭкс»: мой друг отправил что-то в Неваду. Это уже походило на вынюхивание, поэтому я остановил себя усилием воли, вышел из квартиры и запер дверь. Джон, сжав кулаки, расхаживал под дождем по стоянке, словно ожидая, что из парадной двери появится темный бог Ктулху. Я бросил Джону куртку и приказал ему садиться в машину. Он открыл дверцу и в ужасе замер. – Ну? В чем дело? – рявкнул я. Джон смотрел на Молли так, словно она – пушистое воплощение самого дьявола. – Джон? – Э-э… ничего. Когда эта собака тебя нашла? – Ты ее знаешь? Она ходит за мной по пятам, словно… э-э… верный пес. – Не знаю. Не важно. Поехали отсюда, пока не появилось… что-нибудь еще. – Джон взглянул на дом. Я сел за руль, но заводить машину не стал. Бросив еще один взгляд на дом, Джон повернулся ко мне. – Хотя бы скажи, что ты видел эту тварь. – Ничего я не видел. А это что такое? – поинтересовался я, достав из кармана шприц. Джон устало потер глаза. – Не трогай. Который час? – Начало шестого. – А день какой? – Ночь пятницы – точнее, утро субботы. Я совсем не спал, вот мне и кажется, что сейчас пятница. Нам сегодня на работу, помнишь? – Зря ты приехал. – Ты же мне звонил и умолял приехать. Закрыв глаза, Джон откинулся на спинку сиденья, и на мгновение мне показалось, что он отрубился. – Звонил? Когда? – Джон, что в шприце? В больнице первым делом об этом спросят. Отвечай, пока не заснул. – Теперь я вспомнил, что звонил тебе. Сложно удерживать что-то в памяти, ведь все происходит одновременно. Как выстрел из дробовика: дробь летит во все стороны и неминуемо во что-нибудь попадет. Я звонил, звонил – раз двадцать, не меньше. – Дважды. Ты звонил дважды. Отвечай на вопрос, Джон. – Только дважды? У тебя все время был какой-то странный голос. Знаешь, мои ночные звонки будут доходить до тебя еще лет восемь-девять. Я не нарочно: просто мне никак не удавалось сосредоточиться, я постоянно выскальзывал из потока времени… Вот будет умора, если ты получишь сообщение на автоответчик года через три. Я запихнул шприц обратно в карман и завел двигатель. Джон испуганно схватил меня за руку. – Постой. Куда мы едем? В безопасное место? – В больницу. Все, завязывай. Я не знаю, что делать, и чем все кончится, но, похоже, у тебя «шугало», или как там это называется у наркоманов. Может, это опасно, а может, нет. Может, тебе просто нужно выспаться – я не в курсе, ведь я не торчок и не врач. – Не надо в больницу! Поедем к тебе – куда угодно, только подальше отсюда. Конец этого разговора я передать не могу. Мне стыдно. В общем, я позволил Джону убедить меня в том, что медицинская помощь ему не нужна. Дружба с Джоном оказалась для меня важнее его благополучия; в ту ночь, в тот момент я был самым подлым, трусливым и никчемным эгоистом в истории человечества. Куда же мы могли отправиться? Мы оба были напуганы, хоть и по разным причинам. Джону хотелось очутиться в безопасном месте, а мне – в знакомом и уютном. Не знаю, как именно мы выбрали кафе «У Денни», но именно туда мы и приехали. Светлое, хорошо знакомое, людное место. Мы молча пили кофе, чашку за чашкой. Джон курил, украдкой поглядывая в окно, а я считал секунды, прошедшие после очередного приступа бреда. Я говорил себе, что худшее позади, что с каждой секундой ситуация налаживается. Бог ты мой, как я ошибался. – Ну? Как ты себя чувствуешь? Тебе лучше? – Ночью я многое увидел – и до, и после того, как я… – Джон замолчал и затянулся. – Ладно, пойдем в обратном направлении. Какой наркотик ты принял? – Роберт называл его «соевый соус». Хотя мне кажется, что на самом деле это был не… ну, не настоящий соевый соус. Роберт? А, конечно – фальшивый ямаец, фокусник на вечеринке. Я решил, что еще скажу этому Роберту пару ласковых. – А фамилия у него есть? – спросил я. – Марли. Разумеется. – Это он так сказал? – Да. Мне не хотелось выпытывать его настоящее имя. – И он дал тебе… Зачирикал мобильник. Кто может звонить в такое время? Плачущая Тина, которой надоело сидеть дома в одиночестве и которая в шестой раз хочет ко мне вернуться? Или Дженнифер Лопес пожалела о том, что отшила меня на вечеринке, и теперь мечтает поиграть со мной в «спрячь сосиску»? – Да, – ответил Джон. – Мы напились в «Одном яйце», а когда бар закрылся, вышли на стоянку и выкурили косячок. Башка и Нейт Уилкс раздавили какие-то таблетки в ложке и вынюхали. Там было и… другое. Не важно. Потом мы еще выпили. Биб-бип-бип БИП БИП… – Тут ямаец достает «соус» и говорит: «Чуваки, эта штука открывает дверь в иные миры». Мы заставили его ширнуться первым и увидели, что он не умер, а наоборот, реально повеселел. А потом он – да, Дейв, я знаю, что на самом деле этого не было, – он съежился, стал трех футов ростом. Мы от смеха чуть не обделались. А потом он снова вырос. – И ты все равно попробовал эту дрянь? – Шутишь? Как я мог отказаться? Телефон снова завел свою электронную песенку. – Кто-нибудь еще вколол себе этот «соус»? – Может, возьмешь трубку? – Еще раз ответишь вопросом на вопрос, получишь по морде. Смотри мне в глаза. Я не шучу, ты же знаешь. Мне надоело… – Дейв, мне и так непросто. В голове все смешалось, словно кто-то заставил меня просмотреть десяток фильмов одновременно, а теперь хочет, чтобы я написал про них сочинение. Эта штука… Дейв, я помню то, что еще не случи… то есть, то, чего не было. Тот же Лас-Вегас, например. Мы с тобой были в Лас-Вегасе? Мобильник запищал в третий раз – или в четвертый. Я уже сбился со счета. – Нет, Джон, мы ни разу в жизни там не были. «Соус» принял только ты? – Повторяю: понятия не имею. Роберт пригласил нас к себе, но Башка с парнями отказались. Кажется, они занервничали, когда увидели шприц. В трейлере сидели еще какие-то ребята, так что вечеринка, типа, продолжилась там. А теперь, пожалуйста, пожалуйста, ответь на звонок или выключи телефон. Эта чертова мелодия сводит меня с ума. – Погоди, погоди. Ты принял то, что напугало Башку? Ты забыл, как он на спор закинулся дрянью, от которой умер Ривер Феникс?