Мистер Биллок никогда не видел купальника Элен, иначе он немедленно отправил бы ее под арест за нарушение приличий. Однако он натолкнул его на грандиозную идею. С трудом высвободив затекшую руку, он вскинул ее вверх. Мистер Бейтмен благосклонно повернулся к нему. – Да, господин старшина? – Присяжные хотели бы задать вопрос миссис Элен Марч, – заявил Биллок, скромно умалчивая, что инициатива исходит лично от него. Мистер Бейтмен вздохнул: близилось время перерыва, и он собирался с духом, чтобы подвести присяжных к вынесению вердикта о преступлении без наличия преступника, на что намекал инспектор Кокрилл. – Хорошо. Вызывается миссис Марч. Когда недоумевающая Элен подошла к свидетельской стойке, Бейтмен чуть заметно кивнул Биллоку. – Так что вы хотите спросить? Биллок наклонился вперед, упершись толстыми кулаками в барьер. Казалось, он готовится расхваливать свой товар, настойчиво рекомендуя купить консервированную морковь, которая имелась у него в избытке без всякой надежды быть распроданной. – Простите, мадам, но вы, кажется, сказали, что перед смертью сэра Ричарда ходили к нему в павильон в своем, извините, купальном костюме? Элен с готовностью приняла извинения. – Ну, да, – коротко ответила она, вопросительно посмотрев на следователя. – Ее светлость и мисс Пета встретили вас на лужайке, – уточнил Биллок, который помнил мисс Пету еще длинноногой девчушкой в панамке и с косичками. – Они утверждают, что могли видеть все, что было у вас в руках или – прошу прощения – на теле. – Если вы имеете в виду, что на моем купальном костюме не было карманов, то да, их действительно там не было, – все больше недоумевая ответила Элен. – Это всего лишь лифчик на тонких лямочках и трусики. Мистер Биллок брезгливо поморщился. Он не желал обсуждать столь бесстыдное одеяние. – А вы не могли пронести в нем… э… шпрыц для инэ… иньэкций? Элен стал разбирать смех, и она плотно сжала губы, чтобы он не вырвался наружу. Ее родственники захихикали, давая выход нервному напряжению. Следователь недовольно нахмурился. – Господин старшина, мы, кажется, уже обсуждали этот вопрос. Мистер Биллок поднял увесистую руку. – Может, кому-то и кажется, что это не по делу, но сейчас вы увидите, что очень даже по делу. И он набросился на Элен, словно она стащила кусок мыла у него в лавке. – Ладно, мадам! Шприц вы не несли, но кое-что другое уж точно тащили, и это вы не можете отрицать. – Я несла дедушкину авторучку, – в замешательстве произнесла Элен. – И больше ничего. Мистер Биллок торжествующе посмотрел на присяжных; они преданно воззрились на него, словно стая жирных гусей, следующих за своим вожаком. – Ага, авторучка! Из тех, которые с поршнем. – Не понимаю, о чем вы, – нетерпеливо произнесла Элен. – Это была обычная зеленая авторучка. Довольно толстая и с чернилами. – С чернилами! – возвысил голос мистер Биллок. – Да, а что еще там могло быть – чай или кофе? Элен невольно ему подыграла. Кокрилл делал отчаянные знаки следователю, но мистера Биллока было уже не остановить. – Нет, мадам! Не чай и не кофе, но и не чернила! Он сделал эффектную паузу и гордо оглядел присутствующих, будучи уверенным, что имя его войдет в анналы истории Свонсуотера, и пока существует местная пивная, селяне будут неизменно поднимать стаканы в его честь. – Не чай, не кофе и не чернила. Адренол, мадам, – вот что там было! Биллок плюхнулся на свое место, и вокруг него сомкнулись ряды присяжных. Утихомирив гудящую публику, мистер Бейтмен приступил к подведению итогов под недремлющим оком Коки. Он заявил, что, по его мнению, при определении убийцы присяжные столкнутся с определенными трудностями. Тем не менее нет никакого сомнения, что убийство имело место. В таких случаях присяжные, как правило, выносят открытый вердикт: убийство, совершенное неизвестным лицом или лицами. Но присяжные, имевшие непреклонный вид, явно не хотели следовать сложившейся практике. Мистер Бейтмен вздохнул и, сложив на могучей груди руки, попытался их переубедить. Сэр Ричард, без сомнения, умер от слишком большой дозы адренола. Однако вскрытие не показало, каким образом лекарство было введено в организм – путем инъекции или через рот. Похитить адренол из сумки доктора Марча мог кто угодно. Последний раз сэра Ричарда видели живым без четверти семь вечера – после восьми сорока пяти к павильону уже никто не подходил. И мистер Бейтмен стал долго и подробно излагать свидетельские показания. Потом он перешел к подозреваемым. У мистера Эдварда Тревиса не было никаких разумных оснований причинять вред своему деду; и теперь очевидно, что в припадке безумия он тоже его не убивал. Более того, он не заходил в павильон перед ужином, и хотя в свидетельских показаниях имеются некоторые противоречия или, точнее сказать, неопределенность относительно фотоаппарата и времени, когда в него была заправлена пленка, он, мистер Бейтмен, считает, что нет никаких оснований сомневаться в правдивости показаний родственников, утверждающих, что после ужина все они сидели на террасе и никуда не отлучались, и надеется, что присяжные с ним согласятся. Все, кроме мисс Клэр Марч. Она, без сомнения, пострадала бы материально, если бы сэр Ричард подписал новое завещание, однако павильон перед ужином она не посещала, а к тому времени, когда она отлучилась с террасы, дорожки были уже посыпаны. Доктор Филип Марч тоже не имел возможности пойти в павильон перед ужином. Остаются леди Марч, вдова, мисс Пета Марч и – он чуть замялся – миссис Элен Марч. Леди Марч и мисс Пета посещали павильон за полчаса до ужина, и на это время ими было представлено взаимное алиби. У них не было ни малейшей возможности добавить яд в еду сэра Ричарда, приготовленную миссис Фезерстоун, которая (и он думает, присяжные с этим согласятся) никоим образом не была заинтересована в убийстве своего хозяина. Мисс Пета показала, что леди Марч сидела на подоконнике на расстоянии шести футов от подноса с едой и разговаривала с сэром Ричардом, а в то непродолжительное время, когда мисс Марч выходила из комнаты, она слышала голос леди Марч, которая непрерывно говорила и ни на секунду не покидала своего места. Что касается мисс Марч, то согласно показаниям леди Марч у нее тоже не было возможности влить адренол в еду сэра Ричарда. Имеется предположение, и его следует принять в расчет, что она могла влить адренол в стакан, стоявший на кухне, в расчете на то, что сэр Ричард позже обязательно возьмет его, чтобы выпить воды, не заметив, что там что-то есть. Адренол – это прозрачная жидкость, похожая на воду, а смертельная доза составляет не больше десертной ложки. Стакан был позже найден на письменном столе сэра Ричарда, и в нем были обнаружены следы адренола. Тем не менее можно считать доказанным, что мисс Пета к стакану не прикасалась, так как отпечатков ее пальцев на нем не нашли; к тому же он стоял на такой высокой полке, что она могла достать его, только встав на цыпочки, а значит, на полке налить в него она ничего не могла. Мистер Бейтмен выразил уверенность, что, учтя это обстоятельство, присяжные, несомненно, исключат всякую возможность ее взаимодействия с этим стаканом. В кухне не было ничего, чем бы она могла стереть свои отпечатки пальцев, а вытереть стакан о свои… свой купальник, она тоже не могла, потому что он оказывался настолько влажным, что когда она вытирала об него вымытые руки, к ее пальцам прилипали ворсинки. Все эти показания были тщательно проверены, и в случае, если бы они оказались ложными, инспектор Кокрилл это бы, несомненно, отметил. Коки, нервно теребивший котелок в руках, при этих словах стал чернее тучи. Его задачей было собирать сведения, а не предоставлять их, и следствие пошло совсем не так, как он предполагал. Этот толстый гиппопотам Бейтмен проявил слишком резвую инициативу, и один бог знает, к чему это приведет, особенно после того, как Биллок вдруг накинулся на Элен Марч… От мистера Бейтмена не укрылось, как помрачнел инспектор, и он внутренне похолодел. У Кокрилла был едкий и беспощадный язык, и он, не раздумывая, пускал его в ход, когда был чем-то недоволен. К тому же в Северном Кенте он был довольно влиятельной персоной, и с ним считались. Стало быть, присяжных надо во что бы то ни стало подвести к открытому вердикту. Глубоко вздохнув, следователь перешел к Элен. Он высказал уверенность, что присяжных не введет в заблуждение тот факт, что миссис Марч последней видела погибшего живым. Если он правильно понял, продолжал мистер Бейтмен, стараясь перетянуть на свою сторону тех, кто еще не определился с выводом, то старшина присяжных выдвинул гипотезу, согласно которой адренол мог быть пронесен в павильон в зеленой авторучке, – мистер Биллок поправит его, если он в чем-то неточен, – которую использовали в качестве шприца для введения яда. Весьма оригинальная версия, но присяжные наверняка зададут себе вопрос, возможно ли такое вообще, можно ли воткнуть острие пера в кожу, даже совершив резкое движение, и, нажав на поршень, впрыснуть яд предположительно в вену? На какой-то момент эта идея показалась ему не лишенной смысла, но при здравом рассуждении он пришел к выводу, что она крайне неразумна и беспочвенна, и ему стало стыдно за свое легкомыслие. Возможно, присяжные тоже найдут ее довольно сомнительной и маловероятной. Однако с медицинской точки зрения это представляется ему возможным. Бейтмен юлил и разглагольствовал, и Кокрилл становился все мрачнее. Заметив это, следователь вдруг высказал твердое убеждение, что такое просто невозможно по определению. Невозможно, и все! Он был уверен, что присяжные с ним согласятся. А потом, словно устав, завершил свою речь, повелительным тоном призвав присяжных вынести вердикт об убийстве неизвестным лицом или лицами… Однако присяжные, не уходя на перерыв, вынесли вердикт о виновности миссис Элен Марч в совершении убийства. Глава 9 Если Кокрилл и вправду позаимствовал свой котелок, хозяин головного убора был бы сейчас в шоке. Инспектор безжалостно мял его прокуренными пальцами, глядя на следователя, виновато подписывающего ордер на арест Элен, и обескураженных родственников, мнущихся в быстро пустеющем зале суда. – Завтра или послезавтра она предстанет перед судом, – мрачно произнес Коки. – Я постараюсь, чтобы это произошло как можно скорее. А пока ей придется… Элен беспомощно посмотрела на него. – Надеюсь, вы не собираетесь посадить меня в тюрьму? – Это не совсем тюрьма, – хрипло выдавил Коки, опустив глаза на свою шляпу. – Просто полицейский участок в Геронсфорде. Вам там будет вполне комфортно. Все не так уж страшно. Родственники молча смотрели на Элен, сраженные неожиданным ударом. Наконец Белла обрела дар речи: – Инспектор, да сделайте же что-нибудь! Прекратите этот кошмар. Ведь ясно же, что произошла ошибка. Вы не можете ее арестовать. Она… нет, это просто невозможно, какой ужас! Не могу поверить. Подбежав к Элен, она обняла ее за шею. – Элен, дорогая, мое бедное дитя, это просто ужасно, какая-то нелепая ошибка! Но Элен, казалось, не слышала ее. Она смотрела на Филипа, растеряв всю свою показную беспечность. – О господи, какой ужас! – в полной тишине произнесла Клэр. Подойдя к Элен, Пета осторожно высвободила ее из объятий Беллы. – Не сейчас, дорогая моя. Нелл лучше оставить в покое. – Потом постаралась подбодрить Элен: – Не думай, что мы могли в это поверить – ни единому слову даже на секунду. Это просто глупая и жуткая ошибка. Но если тебя все же заберут в это ужасное место, я позабочусь об Антонии, просто глаз с нее не буду спускать, обещаю, что с ней все будет в порядке… Элен представила, как эти длинные неловкие руки будут обихаживать ее ребенка, но все же нашла в себе силы улыбнуться и поблагодарить: – Спасибо, Пета, я тебе верю и постараюсь не переживать. Корми ее как положено и постарайся во время купания не уронить малышку в ванну, дорогая! Она так и норовит выскользнуть из рук, прямо как вареное яйцо без скорлупы. Филип, оправившись от потрясения, метался между Кокриллом и покидавшим помещение мистером Бейтменом, взывая к их разуму и указывая на абсурдность подобного решения, давал слово врача, что такая инъекция вообще невозможна, призывал что-то сделать, как-то поправить дело – ну, или хотя бы что-то сказать. Мистер Бейтмен был напуган и от страха принял напыщенный и неприступный вид, объяснив, что вердикт присяжных отменить нельзя и вообще у него срочные дела и нет ни минуты времени. Кокрилл смотрел на Элен, теребя в руках шляпу. – Мне очень жаль, доктор Марч, но сделать ничего нельзя. Могу только обещать, что в заключении ей будет вполне комфортно. Комфортно! Запереть женщину в клетке по недомыслию глупых людей, заставить ее сердце сжиматься от страха, что все остальные мужчины могут быть столь же неумны и она попадет в сеть, которую не смогут разорвать никакие доводы разума и доказательства невиновности. Филип содрогнулся. Элен печально стояла чуть поодаль, словно уже отрезанная от остальных невидимой железной решеткой. И Филип рванулся к жене, чтобы утешить, ободрить и уверить в своей любви, пообещать, что сделает все возможное, чтобы вызволить ее из неволи. Заметив это движение, Элен взглянула на Клэр, с тревогой вглядывавшуюся в лицо Филипа, на котором читались самые противоречивые чувства, и, насмешливо подняв бровь, стала прежней Элен, как он себе ее представлял: независимой, самодостаточной, неотзывчивой и холодной. Клэр, закрыв лицо руками, заплакала, Филип, сердито нахмурившись, отвернулся, а Элен, весело кивнув Кокриллу и поджидавшим ее полицейским, повернулась и пошла вместе с ними. Ночью Клэр спала с ребенком в комнате Элен, а Филип временно перебрался в ее апартаменты. Пета яростно протестовала против такого расклада. – Я обещала Элен, что позабочусь об Антонии, я же обещала ей, обещала. Белла, скажи Клэр, что с ребенком буду спать я, и пусть не встревает, куда не просят! А Клэр она подпустила шпильку, сказав, что, учитывая их отношения с Филипом, это уже верх неприличия и Элен никогда бы не согласилась на такое. – Филип, ты должен ее остановить. Элен уж точно была бы против того, что Клэр спит в ее комнате с ее ребенком… Филип сидел за обеденным столом, устало закрыв лицо руками. – Помолчи, Пета. Какая разница, кто будет спать с ребенком? Элен сейчас не до этого. Заметив, что Клэр готовится устроить сцену, Белла решила вмешаться. Им всем и так сегодня досталось, не хватало еще переругаться.