– Вообще–то, – произнес он, отпуская меня. – Сначала, тебе нужно пойти и собрать сумку для ночевки. – Что? – Сумку для ночевки. Ты должен пойти и собрать ее. Я прищурился и скрестил руки поверх своей груди. – Зачем? – Не твое дело. – Эмм, если я собираю сумку для ночевки, думаю, это означает, что это мое дело, не считаешь? Я не провожу ночь с незнакомцами в незнакомых местах. Каким человеком ты меня считаешь? – На следующие сорок восемь часов и, надеюсь, на долгое время после этого ты будешь моим мужчиной. А теперь иди, прими душ, собери сумку и сделай все это…быстро. – Ухх…слишком властный? Эйс сверкнул ухмылкой, которая была такой офигенно захватывающей, что я практически растекся лужицей прямо тут, у его ног. – Если ты согласишься, то я планирую показать тебе, каким властным я могу быть. Ох, Господи Боже. За промежуток в несколько минут Эйс вогнал меня в хаос. От тревоги, к эмоциональности, до возбуждения. Я понятия не имел, что он ожидал от меня, но если он хотел, чтобы я помылся и собрался как можно скорее, я в состоянии выполнить эти два условия, и ничего не остановит меня. Пятнадцать минут спустя я принял душ, оделся и запихнул последнюю футболку в рюкзак, пока Эйс стоял, откинувшись спиной на мою входную дверь со скрещенными в лодыжках ногами, с руками в карманах и нечитаемым выражением на лице. Он был таким загадочным. Прямо как вчера, когда мы ездили к озеру Эль–Мираж. Но единственное, что можно сказать про Эйса Локка – если этот засранец хотел сохранить тайну, он был более чем способен на это. Ну, але, это преуменьшение века, учитывая, что он скрывал свою ориентацию долгие годы. Я, должно быть, задал ему десяток вопросов за последние десять минут, но этот мужик оставался упорно молчаливым. Он даже натянул обратно чертовы очки, чтобы я не смог оценить его мимику. Возможно, его следующей ролью в кино будет шпион, потому что, очевидно, когда он не хотел делиться информацией, он был, как чертов Форт Нокс. – Ладненько, – сказал я, накидывая сумку поверх своего плеча. – Я готов. Эйс сдвинулся, чтобы открыть дверь, и когда я проходил мимо, он прошептал: – Хмм, это ты так думаешь. Я повернул голову на это, и проклятые очки, я ни черта не разглядел под ними. – И как это понимать? Губы Эйса изогнулись, и я захотел поцеловать его – очень сильно. Но если он собирался дразниться, то в это могут сыграть двое. – Никак, Мечта. Но лучше тебе доставить эту сладкую попку в машину до того, как я забуду о своих благих намерениях. Я вышел в коридор и направился сразу же к лестнице. – Да кому они нужны? Когда Эйс захлопывал дверь, следуя за мной, я услышал, как он воскликнул: – Я надеялся, что ты скажешь именно это. Менее десяти минут спустя, Фрэнк вез нас на Линкольне к аэропорту Бербанка, а моя челюсть свалилась на пол. Куда, твою мать, мы собираемся? Я развернулся на заднем сидении лицом к Эйсу, и до того, как я выдавил хоть слово, он сказал: – Я ничего тебе не скажу. – Но… – Я ничего тебе не скажу. Я зарычал, расстроенный из–за него, но и еще неописуемо взволнованный, пока мой мозг сходил с ума, пытаясь выяснить, что же за сюрприз. Когда мы проехали мимо главной парковочной площадки, и направились в сторону шлагбаума с будкой, Фрэнк опустил свое стекло и протянул что–то мужчине внутри. Не обменявшись ни словом, черно–белый барьер поднялся, и Фрэнк направил машину вперед. Он два или три раза повернул, а потом повел Линкольн по узкой дороге, которая проходила мимо нескольких ангаров с закрытыми дверями, пока, наконец, не припарковался у самого последнего ангара. Он оставил машину на холостом ходу, вышел на улицу, чтобы открыть заднюю дверь для нас, и перед тем как выбраться, я бросил последний взгляд на Эйса и снова открыл свой рот. Он покачал головой. – Не–а. Я все равно не скажу. Все, что тебе нужно знать, – я хочу увезти тебя на ночь. Куда–нибудь, где мы смогли бы насладиться друг другом…и Дилан? Я едва смог сглотнуть, когда он наклонился и мазнул своим большим пальцем по моей нижней губе. – Да? – Я планирую наслаждаться тобой до изнеможения. И вот просто так, куда он меня повезет перестало иметь малейшее значение. Пока Эйс был тем, кто делает то, о чем говорит. Глава 20.