— Я тебе не подхожу, — произносит он, но в его голосе гораздо меньше язвительности, чем было раньше, как будто он больше не может сохранять эту видимость. — Тебе действительно было бы лучше поступить в университет и оставить нас всех позади. — Но? — спрашиваю я, поднимая лицо, чтобы заглянуть в его прекрасные глаза. Теперь они кажутся намного светлее. Как будто вместо грозового неба, его радужки цвета только что отполированного серебряного чайника. — Может, я и жесток, но я ещё и эгоист. Я слишком сильно хочу тебя, чтобы отпустить, — Тристан кладёт руки мне на бёдра, и я чувствую, как моё тело начинает дрожать. Напряжение между нами вызывает у меня тошноту. — Меня убивает осознание того, что все они прикасались к тебе, что все они были внутри тебя… — его голос смягчается, но в то же время, кажется, становится темнее, словно бархатные тени укутывают меня в кокон. — Каждый твой возлюбленный, кроме меня… Я с трудом сглатываю, когда Тристан ведёт меня обратно к книжной полке позади нас, наклоняясь и прижимая поцелуй к трепещущему пульсу на моём горле. Мои глаза закрываются, а пальцы обхватывают края его блейзера. Он проводит языком по моей шее, оставляя за собой жаркий след. — Мы могли бы вернуться в твою комнату? — шепчу я и чувствую этот сумасшедший, всепоглощающий прилив адреналина, настолько мощный, что я не уверена, что смогу выдержать ещё долго. — Я не вернусь в комнату, — выдыхает он, прижимаясь губами к моему уху. Я смотрю вверх, мимо высоких книжных шкафов, на старинную люстру, мерцающую на стропилах. Я знаю всё об этой люстре, где она была сделана, когда и из каких материалов, потому что, ну, я любитель истории и помешана на архитектуре, но… в этот момент? Мне было совершенно наплевать на неё. Правая рука Тристана скользит вниз, а затем проскальзывает под плиссированные чёрные складки моей юбки. Он проводит ладонью по моему бедру, но, в отличие от Крида, он гораздо менее вежлив. Его пальцы теребят пояс моих трусиков, прежде чем он опускает их вниз и обхватывает мою сердцевину ладонью. У меня вырывается резкий вздох, и Тристан смеётся, этот тёплый, бархатистый звук проникает в мои самые тёмные глубины. — Тише, или кто-нибудь нас услышит, — шепчет он, наклоняясь и обжигая мои губы своими. Наши языки переплетаются, и я обнаруживаю, что не могу дышать, не втягивая в себя его сущность. — Услышит, что? — шепчу я в ответ, всё ещё дрожа. — Что именно мы здесь делаем? — Ты точно знаешь, что мы делаем, — говорит мне Тристан, а затем его рука скользит в мои трусики, и его пальцы танцуют по моей влажности, заставляя мои колени подгибаться. Ему едва удаётся поймать меня, обхватив рукой за талию, облизывая и покусывая мою нижнюю губу, в то время как его пальцы доводят моё и без того ноющее тело до исступления. Он явно знает, что делает. Ревность жарко вспыхивает внутри меня, когда я обвиваю руками его шею и целую в ответ достаточно крепко, чтобы заставить его слегка съёжиться. — О нет, я тебя поранила? — спрашиваю я, и Тристан отстраняется ровно настолько, чтобы одарить меня этой ужасной, ужасно самоуверенной улыбкой. — Именно об этом я и говорю, Марни. Покажи мне свои зубки. — Тристан убирает руку у меня из-под юбки, и я не могу решить, хочу ли я убить его или благодарна за отсрочку. Почти уверена, что я как раз собиралась… — Пойдём. Он берёт меня за запястье, оставляя все наши вещи разложенными по столу. Пересекая огромное пространство библиотеки, мы натыкаемся на Крида, лениво бредущего через комнату, засунув руки в карманы, с полуприкрытыми глазами цвета льда и бессмысленной скукой. Когда он видит нас, он широко раскрывает их, и у него отвисает челюсть. — Следи за нашими вещами, Кэбот. Держи когти Гарпий подальше от них. — Ты, блядь, серьёзно?! — Крид кричит, когда мы проходим мимо него, и я слышу, как он ругается себе под нос, наблюдая, как мы проскальзываем в красивую старую уборную комнату с винтажным шестигранником и плиткой метро. Тристан захлопывает за собой дверь ногой и запирает её на ключ, а я стою и думаю, не сошла ли я с ума. — Что мы здесь делаем, Тристан? — спрашиваю я, когда он хватает меня и усаживает на край стойки, наклоняясь так, чтобы провести языком по моей нижней губе. — Удовлетворяем твоё любопытство, — шепчет он, и я приподнимаю бровь. — моё любопытство? — спрашиваю я, когда он скользит одной рукой вниз по изгибу моей талии, по бедру и под юбку. Его вторая рука присоединяется к первой, и я понимаю, что вот-вот потеряю нижнее белье. Он ухмыляется мне, а затем опускает руки к подвязкам, удерживающим мои чулки, расстёгивает зажимы и заставляет меня застонать, когда он проводит большими пальцами по внутренней стороне моих бёдер. Каждое прикосновение подобно огню; каждое прикосновение обжигает. — Прекрати мучить меня. — С какой стати я должен это делать? Это мой стиль, верно? Я большой, злой хулиган. — Тристан стягивает с меня трусики поверх чулков и туфель, засовывая их в карман своего блейзера. Он скользит ладонями вверх по моим бёдрам и обхватывает мою попку, заставляя меня застонать. — Я планирую безжалостно пытать тебя, и мне понравиться каждая секунда этого. Просто знай это. Он тянет меня вперёд, так что я почти обвиваюсь вокруг него, а затем опускает руку между нами, скользя пальцами по моему ноющему телу. Наши взгляды встречаются, и я вижу его уверенность, его потребность в контроле, как раз перед тем, как он вводит один палец, и я задыхаюсь. — О, чёрт, Марни, — стонет он, облизывая губы. — Ты ощущаешься даже лучше, чем я думал. — Ты думал об этом? — шепчу я, и то, как он улыбается мне… Я понимаю, что он довольно много думал об этом. Наши губы встречаются, и на этот раз поцелуй гораздо нежнее, чем был раньше, в нём меньше неистовых притязаний и больше осторожного желания. Предварительная потребность. Неудовлетворённое желание. Тристан работает со мной так умело, что я едва могу пошевелиться, мои руки дрожат, когда я пытаюсь расстегнуть пуговицу на его брюках. Он отталкивает мою неуклюжую попытку и расстёгивает ширинку одной рукой, как настоящий босс, направляя мои пальцы внутрь, чтобы обхватить его. Сейчас мы просто смотрим друг на друга, и это должно быть неловко, но почему-то… это не так. Это всё, чего я хотела, и ещё кое-что. Раздаётся стук в дверь, но мы оба не обращаем на него внимания. — Они могут мочиться где-нибудь в другом месте, — рычит он, снова целуя меня. Накал между нами усиливается, и я чувствую, что наконец сдаюсь, теряю всё, чем я являюсь, и всё, что у меня есть, из-за Тристана Вандербильта. Я так и знала. Я с самой первой секунды знала, что он изменит меня как человеческое существо. Как и почему, я не уверена. Просто между нами, что-то есть, эта неопределимая искра, которая вспыхивает так ярко, что обжигает, ошпаривает и оставляет шрамы. — У меня нет презерватива, — шепчет Тристан, и что-то щёлкает во мне. Он не носит с собой презервативы, потому что не спит с другими девушками. И он не носит их с собой, потому что не строит козней и не пытается заигрывать со мной. Может быть, впервые в своей жизни он вообще ничего не планирует. — Я… — я вздрагиваю, тяжело дыша, сжимая руку вокруг его члена. — Я видела твои результаты, и этим летом я начала принимать противозачаточные средства, так что… — наступает долгая пауза, прежде чем я снова смотрю на него, и его рот изгибается в самой острой, самой порочной из улыбок. — Превосходно. Тристан поощряет меня гладить и дразнить его, доводя это дикое напряжение между нами до исступления. Он вынимает свои пальцы из меня и раздевает с экспертной точностью, обнажая мою грудь и оставляя мой чёрный пиджак и блейзер свисать с моих плеч, чёрный шёлк галстука ниспадает между ними. — Встань и повернись, — командует он, и я таращусь на него, разинув рот. Он приподнимает одну идеальную тёмную бровь. — Ну, моя маленькая непослушная школьница, чего ты ждёшь? — Тристан стаскивает меня со стойки и разворачивает, толкая так, что мои ладони оказываются на кафельной поверхности, а наши лица отражаются в зеркале. — Я не должен был этого делать… — шепчет он почти про себя. — Но я не могу остановиться. Мне нужно быть внутри тебя, Марни. Он хватает меня за бедро правой рукой, придерживает левой, а затем поднимает взгляд к зеркалу, чтобы встретиться со мной взглядом в упор. Тристан толкается в меня, глубоко и жёстко, заставляя мою спину выгибаться от удовольствия, кончики пальцев впиваются в столешницу. Он покачивает меня назад-вперёд, мои груди мягко покачиваются в такт движению. Я вижу, что удовольствие, которое доставляет ему моё тело, написано у него на лице. Он ощущается таким горячим внутри меня, мне нравится, что он голый внутри моего разгорячённого нутра. Его пальцы приподнимают мою юбку и отводят её в сторону, чёрные складки собираются вместе. Галстук тоже раскачивается в такт нашим движениям, мой блейзер свободно болтается у меня на спине, красно-чёрный логотип академии едва виден в отражении. Тристан трахает меня на стойке, а затем изливается в меня, эта горячая струя стекает по моим ногам. Я настолько не привыкла к такому, что просто стою после того, как он выходит, и он смеётся. — Марни, ты сладкая-пресладкая штучка. — Он заставляет меня сесть на унитаз, пока большая часть, эм-м-м, жидкости не выльется и не вытрется, опускается передо мной на колени и протягивает руку, чтобы погладить мою тяжёлую обнажённую грудь. — Я ещё и близко не закончил с тобой, — шепчет он, опуская меня на пол и забираясь на меня сверху. Его пальцы проникают в моё лоно, его большой палец скользит по моему клитору. Он целует и посасывает мою шею, оставляя засосы, которые кажутся мне слишком приятными, чтобы беспокоиться о том, как они могут выглядеть позже. — Я люблю тебя, Марни Рид, — шепчет он мне на ухо, как раз в тот момент, когда мой оргазм накатывает подобно волне и разбивает вдребезги моё тело, сердце и душу. Глава 22 Тристан открывает дверь уборной и выходит, позволяя ей закрыться за ним, пока он осматривается вокруг, чтобы убедиться, что путь чист. Конечно, это даже отдалённо не так. Лиззи Уолтон ждёт. Как только слышу её голос, я останавливаюсь и прижимаюсь ухом к двери. — Ты пробыл там довольно долго, Тристан, — говорит она хриплым от боли и разочарования голосом. — Ну и что? Ты следишь за тем, как долго я хожу в туалет? Есть ли ограничение по времени для этого действия? — Не делай этого. Не сердись на меня, потому что ты не знаешь, как ещё себя вести. Мы слишком хорошо знаем друг друга, чтобы играть в подобные игры. — Лиззи замолкает. — Марни, ты можешь выходить. Чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт. Я вспотела, меня трясёт, и, честно говоря, я готова вернуться в свою комнату и закричать в подушку. Меня переполняет так много эмоций; мне нужно время, чтобы переварить их все. Последнее, чего я хочу — это встретиться лицом к лицу с Лиззи Уолтон. Но она знает, что я здесь, поэтому я выхожу в безмолвную тишину библиотеки, тихий шёпот голосов и шорох переворачиваемых старых страниц. Лиззи смотрит прямо на меня своими янтарными глазами, её рот сжат в тонкую линию, выражение лица непроницаемо. Я не знаю, что ей сказать. Есть ли что-нибудь, что я действительно могу сказать? Есть что-нибудь, что сделает эту ситуацию лучше? — Вы двое… — начинает Лиззи, но Тристан частично заслоняет меня и прерывает её. — То, чем мы там занимались, не твоё дело, Лиззи, — произносит он, и по тому, как он смотрит на неё, я могу сказать, что ему тоже жаль. Он заботится о ней, но точно так же он заботится и о Криде. Как друг. Вот оно. Когда он снова смотрит на меня, в его глазах такой блеск, что у меня перехватывает дыхание. Он снова поворачивается к Лиззи, и я вспоминаю его прежние слова. «Я ждал, что ты будешь бороться за меня». Я делаю шаг вперёд и обнимаю Тристана за плечи. — Мне жаль, Лиззи, — говорю я ей, чувствуя, как один из тугих узлов в моём животе развязывается… и образуется другой. — Я так сильно хотела, чтобы Тристан сделал выбор между нами, что не думала о себе настолько сильно, как следовало бы. Я… — Я люблю его, — говорит она, и её глаза наполняются крупными слезами, которые катятся по щекам и падают на чёрную грудь её униформы. — Я люблю его достаточно сильно, чтобы выбрать его и только его. Так что насчёт тебя, Марни? Значит, Тристан — твой выбор? Вспышка страха пронзает меня насквозь, освещая изнутри. Выбираю ли я Тристана? Выбрала ли я его? Но… Я не могу выбирать. Ещё нет. Меня тошнит от одной только мысли об этом. Сейчас только январь; у меня ещё есть месяцы в запасе, чтобы принять это решение. — Не дави на неё, — растягивает слова Крид, появляясь из моря книг с моей сумкой и сумкой Тристана, перекинутыми через плечо. Он неторопливо выходит и останавливается рядом с нами. Если бы я не знала его так хорошо, как знаю сейчас, я бы, возможно, не заметила, как его кулак сжимается на ремешке сумки, или как его льдисто-голубые глаза темнеют от ревности. — Она не обязана прямо сейчас принимать это решение. — Серьёзно? — спрашивает Лиззи, переводя взгляд с Крида на Тристана. — Вас не беспокоит, что она отказывается выбирать парня? Совсем нет? Потому что это всё, чего я когда-либо хотела: чтобы Тристан выбрал меня. — Тристан лезет в карман и достаёт носовой платок, но Лиззи его не берёт. Вместо этого она отступает ещё дальше.