— Не говори глупостей. Мы были бы рады это сделать. Верно, Лиззи? Миранда бросает взгляд в её сторону, но на данный момент она по сути загнала Лиззи в угол, заставив согласиться. Было бы трудно отказаться, не выглядя при этом, ну, в некотором роде, придурком. — Марни заслуживает немного побыть наедине со своими парнями, особенно после недели, проведённой порознь. — Я… — Лиззи вздрагивает, оглядываясь на Тристана. Сейчас он примерно такой же выразительный, как грейпфрут. Он ничего не отдаёт даром. — Да, это понятно… — Давайте похитим её прямо в этой пижаме, — растягивает слова Крид, зевая и вытягивая руки над своей белокурой головой. — Откровенно говоря, они возбуждают меня как ничто другое. — Заткнись, едва бывший девственник, — ворчит Миранда, отпуская Лиззи и беря меня за руку. — Я одену любовь всей вашей жизни, не беспокойтесь. Дайте нам двадцать минут. — Миранда тащит меня из гостиной в мою спальню, а затем закрывает и запирает за собой дверь. — Это был грязный трюк, — шепчу я, но она просто продолжает ухмыляться и игнорирует меня, подходя к шкафу за другим платьем. — Я знаю. Но что сделано, то сделано. Лиззи может либо отступить, либо я могу заставить её отступить. А теперь примерь это платье, и давай посмотрим, сможем ли мы заставить пятерых парней кончить одновременно. — О, ну что ж, это романтично, — бормочу я, но теперь я тоже улыбаюсь. Обед с ребятами звучит как именно то, что мне сейчас нужно. Глава 3 Внутри автобус больше похож на мини-особняк на колёсах. Я буквально подавилась, когда Зейд проводил для меня полную экскурсию. Мы только что вернулись с ланча, и я должна сказать, что мне было приятно снова быть с парнями. Я скучала по ним так сильно, что это причиняло боль. В то же время существует большое напряжение, все эти запутанные нити, которые нужно распутать. Я просто продолжаю убеждать себя заниматься чем-то одним за раз. — Это койки, — говорит Зейд, демонстрируя кровати по обе стороны узкого коридора. Мрачный взгляд, который он бросает на меня, говорит о том, что он думает о чём-то большем, чем просто спать в них. — Достаточно места для одного парня и очень особенного гостя. — И скольких особенных гостей вы развлекали в этом автобусе? — спрашиваю я, но он просто смеётся, этим воющим, всепоглощающим звуком, который заставляет меня улыбнуться. — О, Черити. — Зейд гладит меня по голове, а затем пинком открывает за собой дверь ванной. — Здесь даже ванна есть. Опять же, достаточно места для одного парня и очень особенного гостя… — Я сейчас уйду, — говорю я, поворачиваясь и направляясь обратно по коридору. Зейд подхватывает меня сзади, его руки обвиваются вокруг моей талии, его подбородок опускается мне на плечо. Всё моё тело наполняется теплом, и мои глаза закрываются сами по себе. Кстати, о напряжении… Между мной и Зейдом есть определённая связь, которая возникла с первой секунды, как я увидела его. — Не уходи, Черити, я просто баловался, — бормочет он, утыкаясь носом в мою шею. На данный момент мы единственные два человека в этом автобусе. Невероятный жар разливается по моему телу, когда я кладу свои руки поверх рук Зейда. — Отныне в моём автобусе будет только один специальный гость, которого я хочу видеть. — Это так? — спрашиваю я, когда он сжимает меня ещё крепче, прижимая спиной к себе. — Определённо так. Что ты скажешь, если мы вышвырнем всех остальных этих ублюдков на обочину на ночь и устроим здесь небольшую ночёвку? Я дам водителю отгул на ночь… — Моему отцу, возможно, не очень это понравится, — бормочу я, но знаю, что мне скоро исполнится восемнадцать. У него не будет особого права голоса по поводу того, что я могу, а чего не могу делать. Дело в том, что я люблю его и уважаю, и мне бы тоже не хотелось причинять ему ненужный стресс. — То, чего папа не знает, не причинит ему вреда, — шепчет Зейд, проводя языком по изгибу моего уха. — Может быть, это и не будет беспокоить её отца, но меня это определённо беспокоит, — говорит Тристан, появляясь на верхней ступеньке лестницы. Я вздрагиваю в объятиях Зейда, и мои мысли уносятся в самые неприличные места. Интересно, на что это было бы похоже, если бы Зейд был с одной стороны, а Тристан — с другой? Ах, Боже милостивый. Возможно, я потратила слишком много времени на чтение той книги «Фанатка», которую Миранда подарила мне несколько дней назад. Это обратная история о гареме, где главная героиня забирает себе всех пятерых мальчиков. Почти… то, что у меня. Но этим всё и заканчивается. Ей не нужно выбирать. Счастливая сучка. Зейд со вздохом отпускает меня, опираясь локтем о край одной из верхних коек. — Чего ты хочешь, Вандербильт? Немного наличных, чтобы снять номер в отеле на ночь? Потому что в данном случае я готов предложить небольшую благотворительность, чтобы побыть немного наедине с… ну, с Черити, если вы понимаете, о чём я. — Разве у твоей семьи нет дома на пляже? — я спрашиваю Тристана, но его лицо просто мрачнеет, и он ничего не говорит. Ой. Всё это отречение — по-настоящему, не так ли? — Знаешь, мне нужно спросить моего папу, но я уверена, что ты мог бы остаться здесь на несколько ночей. — Ему не нужно место, для остановки на несколько ночей, Синичка, — говорит Зейд, и это звучит так, словно он получает удовольствие от падения Тристана. Чёрт возьми, зная его, скорее всего, так оно и есть. — Ему нужно где-то остановиться на всё лето. — Теперь я бездомный бродяга, — растягивает слова Тристан, прислоняясь плечом к кухонным шкафчикам и наблюдая за нами острыми серебристыми глазами. — Это делает тебя счастливым, Зейд? Ты намыливаешь свой член лосьоном и мечтаешь об этом? — Нет, я намыливаю свой член и мечтаю о Марни, — с ухмылкой парирует Зейд, снова хватая меня. Я вырываюсь из его объятий и бросаю взгляд через плечо. — Ты говнюк, — ворчу я, но я не совсем недовольна его заявлением. Я перехожу к гораздо более просторной кухонной зоне и стараюсь не думать о том, что этот автобус похож на более роскошную версию железнодорожного вагона. Типа, мы с папой прожили в нём всю свою жизнь, а Зейд просто владеет им, чёрт возьми. Неравенство в благосостоянии, несомненно, интересная тема. — Ну, я не понимаю, почему кто-нибудь из парней не может тебя куда-нибудь пристроить, — говорю я ему, переводя взгляд с Тристана на Зейда. — Разве вы все обычно не ездите на лето в Хэмптонс? Там было много домов, которые можно было обойти. — В этом году мы не поедем в Хэмптонс, — произносит Зейд, подходя к холодильнику и открывая его, чтобы достать около сотни различных напитков в бутылках. Отсюда видно, что для меня здесь целая полка чая со льдом и газированных напитков; я ценю только безалкогольные напитки. Зейд берёт пиво для себя, бросает одно Тристану, а затем поворачивается, чтобы посмотреть на меня, приподняв проколотую бровь. — Что тебе подать, детка? — Чай со льдом, спасибо. — Зейд протягивает мне один, и я присаживаюсь на краешек скамейки, которая окружает маленький столик. — Что значит, вы не едете в Хэмптонс? — Он имеет в виду, что мы остаёмся здесь. С тобой. — Тристан пользуется открывалкой, привинченной к стене, и открывает крышку своего напитка, подносит длинное горлышко бутылки к своему сочному рту и делает глоток. — Почему? — спрашиваю я, чувствуя, как во мне поднимается волна нежной признательности. Мне хочется подпрыгивать от возбуждения, но в то же время я слегка подозрительна. — Имею в виду, я благодарна и, честно говоря, очень рада пообщаться, но мне также очень любопытно. — Мы хотим расслабиться с тобой, — говорит Зейд, ковыряя этикетку на своём пиве чёрными ногтями. У меня возникает мысль, что они оба что-то скрывают от меня, но, с другой стороны, я чувствую это с тех пор, как впервые увидела их сегодня утром. Он поднимает на меня взгляд. — И мы знаем, что ты хочешь быть поближе к своему отцу. — И это всё? — спрашиваю я, и Зейд пожимает плечами. — У меня такое чувство, что вы все что-то скрываете. — Это просто очередная чушь Клуба Бесконечности, — говорит Тристан, его голос ровный, как коньяк, обдаёт меня прохладной волной. — Это не имеет значения. Я буду спать в приюте для бездомных, если придётся. «Ты бы не пережил там и одной ночи», — думаю я, прищуриваясь и отвинчивая крышку со своего напитка. — Для этого нет никаких причин. Ты можешь остаться со мной до конца лета. — Подожди, что? — спрашивает Зейд, когда я встаю. Я бросаю на него ледяной взгляд. — Ну, он же должен где-то остановиться, не так ли? Я думаю, следующие несколько месяцев он будет в нескольких шагах от двери моей спальни. — Эй, эй, эй, — вставляет Зейд, поднимая руки и немного отступая назад. — Конечно, он может остаться со мной. Мы почти что-то вроде друзей. — Я бы не стал заходить так далеко, — говорит Тристан, прищуривая глаза и вздыхая. Он выглядит почти таким же усталым, как Виндзор. Я с трудом сглатываю и облизываю губы, привлекая его внимание к себе. Между нами происходит это странное, безмолвное общение. Завтрак, когда он толкнул меня через стол, та игра в твистер, признание Лиззи. — Но я принимаю предложение. — Молодец, — бормочет Зейд, закатывая глаза, и замолкает, когда водитель автобуса просовывает голову внутрь и просит разрешения поговорить с ним минутку. — Сейчас вернусь. Не попадай в слишком большие неприятности, пока меня не будет. — Он спрыгивает по ступенькам автобуса, и дверь мягко закрывается за ним, оставляя нас с Тристаном наедине в кондиционированном пространстве. — Могу я кое-что спросить? — начинаю я, пытаясь заполнить неловкую тишину. Тристан подходит к столу и садится напротив меня, его серебристые глаза скользят по поверхности и проникают прямо в мою душу. Он выдвигает одну ногу вперёд и в конце концов задевает ею мою. — Ты можешь задать вопрос. Может быть, я отвечу на него, а может быть, и нет. — Я прищуриваю глаза и делаю глоток своего чая. — В какие колледжи ты подавал документы? Тристан замирает, как будто это не тот вопрос, который он даже отдалённо думал, что я задам. Он протягивает руку и проводит пальцами по своим шелковистым волосам цвета воронова крыла, глядя в окно на улицу, а не на моё лицо. — Это и есть твой вопрос? Ты не хочешь спросить о моём отце, или о Лиззи, или даже о том, почему я так старался победить тебя на третьем курсе? — Ты всегда изо всех сил стараешься победить меня. Что нового? Скажи мне, куда ты подавал заявление. Тристан замолкает, откидываясь на спинку сиденья и внимательно изучая меня. — Гарвард. — Конечно. — Стэнфорд. — Ожидаемо. — Браун. — Интересный выбор. — Оксфорд. — Это чертовски далеко. Тристан делает ещё один глоток пива, наблюдая за моим лицом, как будто ожидает от меня определённой реакции. — Борнстед. Моё сердце выпрыгивает из груди, и я встаю. — Хотя я уже передумал, — добавляет он, прежде чем я успеваю слишком разволноваться. — Почему? — огрызаюсь я, отставляя свой чай со льдом и скрещивая руки на груди. — У меня такое чувство, что ты делаешь это со мной нарочно. — Я уже говорил тебе, Марни, тебе будет лучше без меня. — Тристан встаёт, как будто этот разговор окончен. Но я ещё даже не начинала. Я встаю перед ним, когда он собирается уходить, и он прищуривает на меня свои серые глаза. — Что ты делаешь? — Останавливаю тебя от побега, — отвечаю я, широко разводя руки. Может быть, это немного драматично, но ничего страшного. Мне всё равно. Тристан Вандербильт — человек, привыкший получать всё, что он хочет. Что ж, чего он сейчас хочет, так это выбрать лёгкий путь и сбежать от меня. Я этого не потерплю. Ему придётся привыкнуть к компромиссам. — Ты думаешь, что ты такой плохой человек, но это не так. Ты избалованный ребёнок? Конечно. Есть ли у тебя в крови хоть капля жестокости? Да. Но… Ты всё равно мне нравишься. Тристан смотрит на меня сверху вниз, тяжело дыша, а затем бросает пустую бутылку из-под пива в раковину. Его фирменный аромат корицы и мяты тяжело витает в воздухе между нами, окутывая меня, как заклинание. — Потребуется нечто большее, чем просто школьная влюблённость, чтобы изменить меня, Марни. — Он пытается пройти мимо меня, но я хватаю его за руку, и он внезапно останавливается, его грудь поднимается и опускается от частых вдохов. Эти жестокие глаза скользят по мне, чтобы посмотреть на меня. — Ты не заслуживаешь тратить свою жизнь на то, чтобы пытаться перевоспитать какого-то мудака. Сейчас я даже не могу позволить себе поступить в колледж. — Мы можем достать тебе несколько стипендий; ещё не слишком поздно, Тристан. Если ты чего-то хочешь, есть способ — это осуществить. Посмотри на меня: я поступила в Бёрберри вопреки всему. Я пережила Бёрберри, несмотря ни на что. — Моя рука сжимается на его предплечье, и он закрывает глаза. — Почему ты так упорно с этим борешься? — Ты не понимаешь, насколько сложна моя жизнь, Марни. Я не могу просто так уйти навстречу закату. Ни с тобой, ни с кем-либо другим. — Он пытается высвободить свою руку из моей хватки, но я отказываюсь отпускать её, и Тристан в конце концов прижимает меня к стойке. Его руки по обе стороны от меня, наши тела прижаты так близко друг к другу, что я не могу дышать без того, чтобы моя грудь не прижималась к его груди. — Почему ты не оставишь меня в покое? У тебя есть ещё четверо парней, которые жаждут твоей привязанности. У них у всех есть деньги, и семьи гораздо менее сложные, чем у меня. — Он делает паузу и на минуту отводит взгляд. — Хотя, если бы ты была умнее, ты бы выпуталась из дел Клуба и убежала бы так далеко и быстро, как… Я протягиваю руку и беру его лицо обеими руками, поворачивая его обратно к себе для жёсткого, наказывающего поцелуя. Я пытаюсь начать с нежности, но как только наши губы соприкасаются, Тристан берёт верх. Он издаёт этот звук, который опровергает эту фальшь контроля. Тристан Вандербильт сейчас не контролирует себя. На самом деле он ничего не контролирует в своей жизни. Он поднимает меня и сажает на край стойки. Может, это и туристический автобус, но в нём всё те же низкие стойки, что и в вагоне поезда, благодаря чему я нахожусь как раз на нужной высоте, чтобы почувствовать, как твёрдость его брюк прижимается к моему телу. С тихим рычанием Тристан отворачивает голову и зарывается лицом в мои волосы. — Я так сильно хочу трахнуть тебя, — бормочет он, и я вздрагиваю, прижимаясь головой к его голове. — Но я не могу.