— Твоя кожа везде такая мягкая? Её сердце глухо забилось, когда он поднялся выше. — Кое-где даже мягче. — И кто теперь дразнится? — Он провёл большим пальцем по нижней стороне одной груди. Бренна стиснула его предплечье. Поцеловав её в шею, он вновь погладил грудь, но поднялся выше. И ещё выше. Он почувствовал, как Бренна затаила дыхание, когда он задержался чуть ниже соска. — Джад, прошу. Он провёл пальцем по тугому бутону. Она закричала и попросила ещё. Он не подчинился. Вместо этого отступил, чтобы медленно очертить круг над её пупком. — Я убью тебя. Он усмехнулся, и этого звука он никогда раньше не слышал из своего горла. — Терпение — добродетель. Казалось, она собиралась ответить, но он начал возвращаться к забытой груди, и замолчала. Предвкушение витало в воздухе, и он был настолько чувствителен, что почти чувствовал его вкус. Кожа Бренны стала горячей, дыхание прерывистым. И когда он коснулся груди, ритм её сердца превратился в отрывистый барабанный бой. На этот раз он не просто задел сосок, а накрыл ладонью твёрдый, горячий бугорок. — Твоя грудь вызывает у меня желание кусаться. Она выгнулась и сжала его руку. — Сделай это. — Вызов. Приглашение. — Пока нет. — Это ускорило бы то, что он был готов откладывать навечно. — Я хочу насладиться своим первым укусом. Она царапнула его. — Больше никаких игр. В ответ он укусил её в шею, заставив задрожать и убрать когти. — Такая нетерпеливая. — Без предупреждения, он снова скользнул рукой вниз, под пояс трусиков. Скользнув ниже, он надавил большим пальцем на клитор, одновременно дразня пальцами влажный вход в тело. Бренна испуганно вскрикнула, а затем напряглась. Жидкое тепло разлилось по пальцам, наполняя воздух диким запахом. Он продолжал гладить, когда она несколько раз содрогнулась, прежде чем, насытившись, расслабилась. Даже тогда он не остановился, удовлетворяя потребность гладить её долгими, лёгкими движениями, пока она лежала неподвижно. Когда она, наконец, попыталась повернуться, он убрал бедро и отпустил её, но пальцы не убрал. Она уткнулась носом в его шею, провела пальцами по груди. Для него больше не было странным, когда она прикасалась к нему, но сексуальный подтекст изменил тон ласк и придал другой вес. Ему понравился результат. — Где ты всему научился? — пробормотала она. — Ты девственник. Он почти остановился. — Полагаю, ты права, технически говоря. — Секс фактически уничтожен Безмолвием. О, его раса продолжала практиковать секс ради продолжения рода — пока технология не сделала это ненужным, — но он стал механическим, бесстрастным действием. В настоящее время Пси считают секс непрактичным и бесполезным «животным» действием. Его собратья не ценили красоту связи с другим существом на интимном уровне. Бренна оставила дорожку из поцелуев на его груди. — Технически говоря? — Я хорошо всё изучил… некоторые могли бы сказать, что я был одержим этой темой. — Он скользнул пальцами вверх, чтобы положить руку ей на живот. Бренна провела зубами по его коже. — Что именно ты изучал? — Стрела никогда не разглашает информацию. — Запустив руку ей под голову, чтобы запутать в волосах, он удерживал её на месте, глубоко целуя. Она ответила с удовольствием, но чувствовалось странное напряжение, о котором, как он знал, она не подозревала. Шрамы после похищения. Им нужно время зажить. Джад не позволял себе думать о моменте, когда войдёт в её тело. Это самая трудная часть, настолько глубоко были связаны ощущения с кошмаром. — Ты хочешь быть сверху? — спросил он у её губ, вспоминая отсутствие страха, когда она оседлала его в кресле. — Это помешает твоему плану? — Она улыбнулась, и он скорее почувствовал, чем увидел это. Она начала опускать руку. Он вернул её обратно. — В план заложена степень уступчивости. Но ты пока не можешь ко мне прикасаться. Она чувственно рассмеялась. — Я в порядке, малыш. — Она положила руки ему на талию по бокам. — Дам тебе знать, когда понадобится что-то, кроме того, что ты делаешь. Значит, она осознавала беспокойство, что на самом деле неудивительно, учитывая силу воли. — Сильно не царапайся. Она вновь рассмеялась. — Не я опасность в этой постели. Ты в курсе, что сводишь меня с ума? — Хорошо. Судя по тому, что я узнал, как твой любовник, я так и должен делать. Я слышал, что хищные женщины-Веры — суровые критики. — Поверь, тебе не о чем беспокоиться. — Она лизнула кожу на его шее. Разорвав контакт, Джад прижался к ней всем телом, внимательно следя за реакцией. Она не отстранилась, поэтому он опёрся на одну руку, а ладонь другой поднял, чтобы сжать, обтянутую атласом, грудь. Бренна втянула в себя воздух. И когда он ткнулся в неё болезненной твёрдостью эрекции, она, не колеблясь, обхватила его ногами. — Поцелуй. Он выполнил её просьбу, уже пристрастившись к вкусу. Его мужские инстинкты натянули поводья, желая двигаться быстрее, глубже, но он держался, чему способствовали навыки, которые обычно держали его на холодной дистанции. Пока они целовались, он разминал грудь, узнавая, отчего Бренна стонала, а от чего извивалась. Бренне нравилось, когда он был твёрд в прикосновениях. Мягкие ласки заставили её жаловаться от нетерпения. Он был очень такому предпочтению. Джад знал, что может быть нежным — у него был контроль, — но сегодня хотел любить её всем своим существом. — Раздевайся, — приказал он, задирая её слип. План предусматривал, что это произойдёт позже, но он не учёл обольщение этой женщины, такой мягкой и гостеприимной под ним. Она подняла руки, и он потянул ткань с твёрдым намерением стянуть её через голову… но обнаружил, что не может. Её грудь вздымалась в чистом искушении, соски были твёрдыми и напряжёнными. Он хотел разглядеть их как следует. Недолго думая, он попытался использовать Тк, чтобы включить лампу, но ничего не произошло. Он вручную включил маленький светильник, встроенный в изголовье кровати. Разлилось тёплое, почти туманное свечение. Бренна ахнула, но ничего не сказала, позволяя Джаду пожирать её глазами. Её соски были тёмно-клубничного цвета, изгибы грудей сливочного оттенка… если бы не россыпь веснушек, которые дразнили аналитический психический ум дикой непринуждённостью. — Джад? Сильное желание в её голосе стало последней каплей. Наклонив голову, он втянул в рот тугой сосок. Бренна вцепилась в его волосы и изогнулась, словно пытаясь вырваться. Но когда он отпустил сосок, чтобы переключить внимание на другой, она запротестовала. Ощущения были чистым хаосом. Огонь, желание и эротический жар. Но к этой тёмной мужской страсти примешивалось нечто более мягкое, эмоция, которая не притупляла острые углы голода, но заставляла осознавать реакцию Бренны почти на подсознательном уровне. Нежность. Вот что это за странное чувство. Такая грубая и сильная, но вызывала непреодолимую заботу. Джад отпустил сосок. Бренна отстранила его, но он был больше заинтересован в том, чтобы пробежаться взглядом по влажному блеску на её груди. Волна собственничества сдавила горло. Да, Бренна определённо принадлежала ему. Подстёгнутый желанием увидеть остальное экзотическое женское тело, такого бесстыдно соблазнительного и настолько отличное от его, он стянул скомканную комбинацию через её голову и отбросил в сторону. — Держи их там, — приказал он, когда она хотела опустить руки. Она обхватила пальцами прутья в изголовье кровати, смотря на него с нескрываемым интересом. Такая поза оставляла всю верхнюю часть тела открытой для пристального взгляда Джада, и он воспользовался этим вопиющим преимуществом.