Катя на секунду задумалась, а потом ответила: – Любимая. Доктор как-то невесело улыбнулся, но кивнул. Пускай думает, что хочет. Женя и Вадим ждали её внизу. По её лицу, всё поняли и даже не стали ничего уточнять. – Даже не верится… – вздохнул Женя, – Кирилла папаша Стаса точно закапает живьем, даже боюсь, что до приговора не доживет. – Он сам виноват, – буркнул Вадим устало, потерев переносицу, – давай, Кать, отвезу тебя домой, а я по своим каналам выясню, что Сергей Викторович задумал. Катя кивнула. По крайней мере, Стас был жив, это уже вселяло надежду. Правда вернувшись домой, она поняла, что не может тут находится. То ли отвыкла, то ли наоборот, было одиноко. Она вернулась в мастерскую и начала убираться. Стирала пятна крови хлоркой, от которой щипало в носу. С уборкой в голову не лезли никакие мысли, и она не корила себя. В этот день она почти ничего не ела, а когда задремала на диване очнулась от того, что ощутила тепло на своей щеке. Но в комнате было уже темно и никого не было. Катя подтянула одеяло и остаток ночи провела, глядя на потолочные тени. Прошлое уже не теснилось в её голове, она с замиранием сердца ждала будущего, которое, казалось, призрачным и туманным. Телефон зазвонил утром, и она тут же ответила. – Кать, – торопливо начал Вадим, – Стаса, отец забирает в Швейцарию. – Что? Он… он очнулся? – Насколько мне известно нет, знакомый сообщил в авиационной компании, что перевозят сына прокурора на лечение. – Но… но это невозможно. Катя прикрыла рот рукой. Стас на данный момент не транспортабельный и Сергей Викторович его просто угробит, желая лучшего. – Я поговорю с ним. От мысли что придется вновь столкнуться с Лютным старшим лицом к лицу, после всего что рассказал Стас, Катю уже не посещал страх или трепет, скорее ощущение мерзости и отвращения. Но с этим она вполне могла справиться. Глава 27 Катя ощущала дежавю, вновь оказавшись возле ворот дома Лютного. Она думала, что, наверное, её даже не пустят, да и отчего-то засомневалась, что глава дома на месте. Но вопреки ожиданиям, стоило нажать на звонок, ей открыли ворота и впустили в дом. На этот раз Сергей Викторович не приглашал её в кабинет, а сложа руки на груди смотрел, исподлобья не пропуская дальше коридора. Свои красноречивым взглядом он давно сжег её на костре святой инквизиции. – Зачем вы пришли? – спросил Лютный таким тоном, по которому стало понятно, что ответ его не слишком интересует. В принципе, свою ошибку Катя тут же и осознала. Вряд ли он будет её слушать. Такие люди верны только себе. – Я хочу, чтобы вы дали Стасу время, на его здоровье. Если у нашей больницы не будет нужных ресурсов, тогда и повезете. Она сказала это спокойно и твердо. Но самой это вдруг, показалось, детским лепетом. – Это вы мне сейчас как медицинский работник говорите или, как женщина моего сына? – И то и другое, – ответила Катя, – я не меньше вашего беспокоюсь о нём. Лютный криво усмехнулся. – Почему-то я вам верю, Екатерина Михайловна, но ваша порядочность и прочие положительные качества меня не трогают. У Стаса таких как вы было вагон и маленькая тележка, я не знаю… может у него слабость к бедным-несчастным девочкам, но из-за них он только попадает в неприятности, а так же его, так называемые, друзья, угрожают его жизни. Надеюсь, вы понимаете меня, что я как отец, не могу смотреть, как мой сын бездарно тратит своё время и силы, а ещё рискует своим здоровьем. Поэтому, я хотел бы расставить все точки над «i», для этого и впустил вас. Он сделал небольшую паузу, как будто давая Кате осознать сказанное. – Стас уже как час находится в небе на пути к здоровью и новому будущему, которое я для него приготовил. Сердце Кати екнуло, и как будто хрустнуло внутри. – Поверьте, мне, после всего он вряд ли вернётся сюда, а вы, как и многие другие останетесь лишь прекрасным воспоминанием. И давайте сделаем эту встречу действительно последней. Вы хорошая девушка Катя, но вы не для моего сына, и я просил вас с самого начала просто отшить его, а не влюбляться. Так что ваши чувства – это ваша вина. Он говорил много и четко, с нажимом, будто выносил приговор, обвиняя её в чем-то, что, Катя никак не могла понять. – Может, Стас сам решит. – Все его решения привели к тому, что он схватил пулю от убитого горем и ревностью, лучшего друга. Вот если бы вы были матерью, это был бы ваш сын, вы бы позволили ему продолжать общаться и жить в этом городе? Он давил на точки, которые призывали к сомнительным чувствам. Наверное, это его работа. Профессиональная деформация. Он привык так со всеми. – Я бы выслушала, своего сына. К тому же после восемнадцати, я уже вряд ли смогла бы влиять на его жизнь и сила родителей в том, чтобы в нужный момент отпустить своих детей. Стас не трофей и не медаль, который выгодно показывать и продавать. Просто не вмешивайтесь в его жизнь. Сергей Викторович только улыбнулся и указал на дверь. Собственно, это и следовало ожидать. – А если с ним что-то случиться? – не выдержала Катя, высказав свои опасения. – С ним теперь ничего не случиться. Его уверенность и непреклонность поражала. Он, действительно, страшный человек и Стас так похож на него. Но одно их отличало – способность чувствовать по-настоящему. И Катя безумно боялась его потерять. Это так глупо. Она столько времени хотела избавиться от Стаса и вот, когда это всё стало реально, она не могла без него. Он забрался ей под кожу и надёжно обжился в её сердце. В мастерскую Катя вернулась подавленной и растерянной. Правда, наконец-то, купила тест и сделала его. Результат её почти не удивил, только вызвал неконтролируемые слёзы. Положительный. Успокоилась Катя только к вечеру. Такая оплошность могла случиться только с ней и Стасом. Потому что как никто умеют внести коррективы в жизнь друг друга. Наверное, это судьба, которые они отсрочили на несколько лет. На работе Катя плохо концентрировалась. Что-то пропускала или забывала, Вика, конечно, была на подхвате, но явного удовольствия не испытывала. – Ну, что ты так переживаешь, – закатывала Вика глаза, – Швейцария идеальное место для поправки здоровья, к тому же, как только твой ненаглядный очнётся, тут же тебе сообщит. Катя и сама так думала, просто ощущение, что она не могла ничего узнать о его состоянии, не внушали спокойствия. К тому же если он уже очнулся, хотелось сообщить ему эту новость. Он же должен обрадоваться? Или нет… На аборт Катя не собиралась, даже если Стас будет против. И возраст у неё уже не тот, да и хотела она этого малыша. Такого внезапного, зачатого как по-юношески наивности. Родителям пока не сообщала, может потом вместе со Стасом… Чем больше она думала об их будущем, тем призрачнее оно становилось. – Ты знаешь, что действительно страшно, – сообщила Вика, когда они готовились к отдыху, – предстоящий карантин. У Кати так и не было возможности об этом узнать. Что-то происходило, что-то гудело вокруг, но всё это шло шумом мимо неё. – Не думаю, что это серьёзно, – не особо вникая ответила Катя, – неделька, другая и всё на свои места встанет. – Да, вот что-то нет… слышала за отсутствие масок в общественных местах будут штрафовать. Катя пожала плечами. Возможно. Не до этой заварушки ей было. Но утром, на пятиминутке сообщили, что всё действительно очень даже серьёзно. Со следующей недели вводили меры: кто постарше, будут отправлять на больничный, всех кто с симптомами простуды, тоже на больничный и на анализы. И всем, по возможности оставаться дома. – Ну, а ты, Кать, беременная? – слишком строго спросила Валентина Григорьевна. Обманывать не было смысла в новых условиях. Да и Вика не умела держать такие новости за зубами. Женщина горько вздохнула. – На учет встала? – Ещё нет.