И с закрытием для неё мастерской, всё стало на свои места: Стас ушёл из её жизни. – Нет, – Катя пожала плечами. Вика тяжело вздохнула. – Жаль, что всё случилось как ты и говорила. Да, Катя помнила свои слова: останется одна и беременная. Как в воду глядела. В любом случае, Катя почти ни о чем не жалела, кроме возможности заехать Стасу кулаком в морду. Да, пожалуй, именно этого ей и не хватало для полного счастья. На утро после смены, её провожали так как будто она действительно в отделение больше не вернется. На пятиминутке ей подарили комплект для выписки, таких нейтральных цветов. потому что Катя никому не называла пол малыша. Потом даже успели все попить чай с приготовленным к случаю пирогом от раздатчицы. Кате даже уходить расхотелось, но на седьмом месяце быть такой раньше быстрой уже не получалось. Да и пациенты, завидев её живот даже пугались ещё больше. Выйдя из больницы Катя, даже не сразу поняла, что теперь у неё будет очень много дней, которые она может посвятить себе. Вообще, она собиралась уехать к родителям и пожить пока с ними. Осень в деревне очень красивая, да и свежий воздух и частые прогулки на природе ей сейчас очень нужны. Может Катя слишком задумалась или действительно не заметила, хотя вроде и делала всё, чтобы избежать столкновения, но в какую-то минуту её буквально ударили в плечо. – Ай, – охнула она, ощущая, что мужчина не двинулся с места, – вы… Катя вскинула голову, чтобы этого придурка облить руганью. Сейчас ей можно. Сейчас она в том положении, когда ей всё можно. Вот только любые слова застряли на уровне горла, вырвавшись наружу только хриплым выдохом. Её взгляд невольно распахнулся шире. – Стас… – это прозвучало как свист, который оглушил и её саму. Он возвышался над ней, и казалось ни капельки не изменился. Похудел, да, но ему это даже шло. Волосы явно были сбриты, потому что сейчас они отрастали в хаотичном порядке без этой модельной укладки. Лицо, правда серое словно и не в Швейцарии прохлаждался, а прошёл военный лагерь. Между губ тлела сигарета, а глаза как будто впалые смотрели, не моргая на неё такую широкую и необъятную. Первый порыв был прижаться к нему. Ощутить его запах, тепло. Как бы это не было глупо, но Катя только сделал шаг назад. – Рада, что поправился, – её голос дрогнул. Стас сглотнул, выкинул сигарету проследил взглядом от лица, до живота и обратно. Он протянул руку, попытался потрогать, но Катя отпрянула. Стас на секунду застыл в нерешительности. – Я безумно скучал, – это были его первые слова. Катя судорожно хохотнула. – Уверена, прям не было минуты позвонить, написать… а в прочем, зачем. С возвращением. Последнее Катя процедила, обошла Стаса стороной и направилась в сторону остановки. Лютный торопливо догнал её, вновь загораживая путь собой. – Я могу объяснить, – он выставил свою руку вперед практически ловя Катю. – Уже не интересно, – она оттолкнула его. – Но, Катя… если выслушаешь я… Она повернулась, и, наконец-то, сделал то, о чем мечтала: залепила ему звонкую пощёчину. Ладонь зажгло от удара мгновенно, а Стас только слегка дернулся. – У тебя было очень много времени, чтобы сказать мне, а ещё и… Катя не хотела вспоминать про мастерскую. В конце концов, это были её чувства и желания, так что Сергей Викторович был прав, это были её проблемы и об этом её никто не просил. Она всхлипнула и так тяжело стало, в груди, в животе… Но если Стасу снова поверить, то он посчитает это нормой, так с ней обращаться. Эта дура всё примет, всё стерпит. Стас схватил её за руку. – Ну, всё ударила? Успокоилась? Теперь поговорим? – Кем ты себя возомнил? – Катя попыталась вырвать руку, но не получилось. Их вошканья привлекали внимание. – Мужчина, может отпустите беременную женщину, – попытался вмешаться проходящий мимо молодой парнишка с рюкзаком, явно студент. Но близко он не подходил. Стас резко глянул на него, на скулах заиграли желваки. – Это моя жена, так что свали. Парень понимающе кивнул и растворился в толпе идущих к больнице. – Жена…– Катя презрительно выдохнула это, – да никогда в жизни, ею не стану! И вообще, Лютный, возвращайся туда откуда пришёл. Ей было больно и трудно его слушать. Нет приди он через три месяца, она бы даже спрашивать ничего не стала, но не почти через полгода. За эти полгода её эмоции просто распахали и сейчас это всё как открытая рана. Катя вырвалась, хотя это только потому, что Стас её отпустил. Разжал пальцы, и она смогла отшатнуться. Лютный молчал, казалось, будто чего-то ждал. Катя отвернулась и зашагала прочь, вытирая на ходу предательские слезы, которые как соль разъедали глаза. Вот только бы совсем не разрыдаться при нём. Дома да, там можно. Уткнуться в мягкую шёрстку медведя, которому она тоже дала имя Стас, которого то пинала, то обнимала как лучшего друга. Только он поймёт, потому что был с ней всё время. А Стаса не было. Катя понимала, что стоило бы выслушать, но не хотелось. Слишком долго ждала и уже, казалось, обратной дороги нет. Катя чувствовала, что Лютный идёт за ней. Стоило обернуться и точно, шёл как приклеенный, не отставал, но и не дышал в затылок. В автобус зашёл тоже следом за ней, сел позади неё через сидение, как будто специально. чтобы она лишний раз не бегала по движущемуся транспорту. Из-за этого преследования было неспокойно, но Катя всё равно старалась не оборачиваться. Вышла на своей остановке с каким-то дедушкой, который всю дорогу на неё странно пялился. – Ты б, молодушка брюхатая, одна бы не ходила, время сейчас неспокойное, – то ли предостеречь, то ли напугать, обратился к ней этот противно сркипучий голос. Такие люди были Кате неприятны, хотя по лицу его была видна старческая деменция. Некоторые старички становились безобидными одуванчиками, а другие агрессорами недовольные всеми вокруг и осыпали проклятиями на каждом шагу. – А она не одна, – голос Стаса был твёрдым грубым, – какие-то проблемы, батя? Старичок даже вздрогнул, посмотрел на него и скрючившись зашагал быстрее в противоположную сторону. Катя тоже не сбавила шага, подняла ворот пальто, чтобы прикрыть шею от ветра, слыша, как Стас не оставляет её в покое. – Мне полицию вызвать? – она на секунду обернулась. – Вызови, если легче будет. Стас не торопился, но и не отставал. Его пальто было распахнуто, а руки в карманах. Катя вспомнила, что он говорил, о том, что долгое время следил за ней, а значит для него не в- первые преследовать её и угрозы на него явно не действовали. Он практически поравнялся с ней у её дома, ухватил за руку, прижимая к себе. – Ну, что ты как дурочка, себя ведёшь, – горячо зашептал он, – пожалуйста, выслушай и позволь… Он взял её руки прижал к своим щекам, одна из которых всё ещё была немного красной от её удара. Стас был безумно тёплый, пахнущий сигаретами и туалетной водой с древесными нотками. Такой знакомый родной и далекий. Катя чувствовала, как дрожит. Нельзя было давать слабину, и она собрала шаткую волю в кулак. Отдёрнула руки. – Не хочу, – твёрдо ответила она. Стас стиснул зубы. – А что с ребенком-то делать будешь? Он же мой. Он спрашивал или утверждал, катя так и не поняла, но. в любом случае, её это оскорбило. – Я его мать, и я решаю, что с ним делать, – возмутилась Катя. – Да я не…– Стас с шумом втянул воздух, – думаешь я отстану? Брошу тебя что ли? – Уже бросил, Стас, или отсутствие больше полугода, для тебя как командировка? Лютный непонимающе моргнул, тихо выругался и снова пристально посмотрел на неё. – Ни секунды не бросал. Ты моя и я к тебе стремился, каждый день и… не думал, что вас уже двое, я… – Заткнись, Стас, даже слушать это, мне противно. Просто уходи сейчас иначе… я просто не выдержу.