– Петерсон и твой отец заключили сделку. Он любимыми способами возвращает часть фирмы владельцу, а ты выходишь за него замуж. Когда ты сбежала.. – На мгновение он замолчал, и я заметила, как дрогнул его кадык. Неужели есть то, о чем Вестардо трудно говорить? – Я получил задание на твою мать. Это было не тем, чем я обычно занимался.. То есть, ты и она, вы не были такими, с кем мне приходилось работать раньше. Я был в замешательстве какое-то время.. – Он усмехнулся самому себе и продолжил: – Шлюхи, аферистки, воровки. Ни одна из вас не подходила под это описание. Это ужасало и грело одновременно. Вестардо столько раз называл меня шлюхой, что уж там называл, я видела, как он вел себя со мной, это все объясняло, а теперь он говорит, что я не подходила под это описание. Считал ли он так на самом деле? Или просто врал мне? – Я хочу, чтобы ты не пыталась связаться с отцом, не ищи встреч, звонков. Я знаю, что не даю тебе для этого возможности, но также знаю, насколько ты упряма, и ты попытаешься. Не стоит. Его взгляд стал более чем серьезным, я бы сказала устрашающим, мое сердце забилось быстрее. – На что ты намекаешь? – Люди, которых я знаю, не станут действовать таким трусливым способом. Я видел оригинал экспертизы, Алина. Тормоз не просто отказал, он был обрезан. Не доверяй своему отцу, любовь моя, до тех пор, пока я не узнаю точно.. Я не сразу заметила, что мы остановились, Адриан развернулся ко мне всем телом и, его рука легла мне на лицо. Проблема в том, что я никогда не доверяла отцу, эти противоречия преследовали меня повсюду. Я любила папу, но не всегда могла верить, я что-то чувствовала к Адриану, но также, не могла доверять. – Мой отец не убийца. – Я не говорил это. – Его рука скользнула мне на шею, я напряглась. Совсем недавно эти руки ласкали мое тело, и я позволяла себе наслаждаться этим, а потом хозяин этих самых рук снова поиздевался надо мной, самым низким способом из всех, которые я уже знала. Горечь не переставала подступать к моему горлу. Я не люблю быть слабой, но я такая. Особенно рядом с Вестардо. Как бы я ни боролась с ним, мои чувства, затаившиеся глубоко внутри, зачастую находят выход наружу. Я положила свою руку на его и крепко сжала ее, поджав губы. – Откуда ты знал, что маме грозит опасность, Адриан? Мягкость с лица Вестардо соскользнула в долю секунды. – Потому что так обычно заканчиваются все задания. Охотник всегда устраняет жертву. Я отпрянула назад, и быстро отпустила его руку. Он все понял. Понял, что я испугалась. Но напугало меня не то, что он может сделать со мной, а то кем он был и что имел ввиду под «Охотником и жертвой», моя мама была той самой жертвой. – Я не причиню тебе вреда, любовь моя. – Вестардо отвернулся и открыл дверь салона. – Мы приехали. Что тебе купить? Какие-то полчаса назад я, было, решила, что мне совершенно не нужно то, зачем я здесь, но сейчас я поняла, что ошибалась. Если возникнет какая-либо угроза со стороны этого человека, мне нужно будет суметь за себя постоять. *Малкольм Стивенсон Форбс (Malcolm Stevenson Forbes), более известный как Малкольм Форбс. 19 августа 1919 – 24 февраля 1990. Американский предприниматель, наиболее известен как издатель журнала Forbes, основанный его отцом Б.Ч. Форбсом. 47 Адриан вернулся примерно через полчаса, которые тянулись для меня вдвое дольше реального. Несколько раз я поймала себя на мысли о том, что легко могу сбежать отсюда. Двери не заперты, и я не думаю, что это какая-то оплошность со стороны Вестардо. Значило ли это, что он мне доверяет? Некий дружеский жест. Или же какая-то проверка, типа: «ты больше не взаперти, иди. Сможешь ли?». Смогла бы, если не сомневалась бы. А может вовсе все наоборот, и он проверял, доверяю ли я ему? Не уйду – верю, уйду – не верю, но он все равно найдет меня, если захочет. В прошлый раз, когда я сбежала из его квартиры, он угрожал моей подруге – Лизе Кудриной, которая после этого ясно дала мне понять, чтобы я держалась подальше, и я ее понимаю, она была напугана. И теперь я на самом деле, сомневаюсь, что эта угроза была не реальной. Одному небу известно, на что способен Адриан. Нервно подергивая ногой, я проследила за каждым шагом Вестардо, который он проделал от ресторана до машины. Его шаги были четкими и уверенными, лицо серьезное, но без намека на привычную мне хмурость, края черной кожаной куртки нараспашку, колыхались туда-сюда от порывов ветра, открывая вид на его шикарную спортивную грудь и подтянутый живот, скрывающиеся под черной обтягивающей футболкой. Я закрыла глаза и жалко простонала. Забудь об этом, Алина. Ничего не изменилось, не считая того, что он оказался еще хуже, чем ты себе представляла раньше. Вестардо открыл заднюю дверь и положил туда большой пакет с логотипом «Апполо» – ресторан из которого он только что вышел, там подают отличное вино, насколько я помню. В салоне запахло жареным мясом и специями, желудок сразу отреагировал. Даже если морально я была не готова к приему пищи, желудок – не обманешь. Я проследила за каждым движением этого мужчины вплоть до того, как он сел в машину и захлопнул за собой дверь. Я сидела вполоборота, закусив косточку указательного пальца, наблюдала. Адриан не смотрел на меня какое-то время, затем он выдохнул, слабее, чем ему, должно быть, хотелось, и откинулся на спинку кресла. Задрав голову кверху, он положил руку мне на колено, я ничего не сделала, не сказала, просто смотрела, наслаждаясь теплом его руки. Кожа всего тела вибрировала только от одного его прикосновения, я ненавидела это, и любила. Приятно. Но испытывать не хотелось бы. – Скоро конец месяца, Адриан. – Тихо сказала я. Нет, до конца календарного месяца еще тринадцать дней, но мы оба поняли, что я имею ввиду. Прошел почти месяц с тех пор, как мы встретились с Адрианом на кладбище, а затем я подписала его договор. – У нас есть еще один. Есть. И я подписалась на него, но все равно рассчитывала отделаться раньше. И к тому же, я вообще могла бы не следовать этим жалким бумажкам, потому что то, за что я продалась, на самом деле, принадлежало моей маме. Остаюсь я, должно быть, не поэтому, а потому что в глубине души, где-то в извращенной ее части, я верю Вестардо. – Мне нужно забрать кое-что из твоей квартиры. – И что это? – Он обернулся, но не сразу. – Да так.. – Скажи, что тебе нужно и, я привезу тебе это, при первой же возможности. – Нет. – Получилось слишком вспыльчиво и Адриан в подозрительности, свел брови к переносице. – Я имела ввиду, что мы могли бы поехать сейчас, это немного личное. Вестардо смотрел на меня изучающе, я старалась держаться уверенно. Из меня плохая лгунья, но сделаю ставку на то, что Адриан этого не поймет. – Ты можешь купить все, что тебе необходимо пока мы в городе. – И все-таки, он слишком параноидальный. – Я забыла кое-что, то, что мне очень дорого. – Я опустила голову вниз, сделав печальное лицо. – Мой детский браслет, подаренный мамой. Я не ношу его, но он обычно всегда рядом. – Ложь. Ложь. Ложь. Я лишь надеюсь, что у меня лицо не вспыхнуло красным от этого вранья. Прости, мам. Почувствовав, как рука Адриана зашевелилась на моем колене, я подняла на него взгляд. Его большой палец погладил мою кожу через джинсы, я еле заметно сглотнула. – Ладно. – Он кивнул. – Мы заберем его. Он колебался, действительно колебался, какое-то время, но согласился и, я правда оценила это, потому что в глубине души мне даже стало немного стыдно. Вестардо будто делает небольшой, совсем малюсенький шаг мне навстречу, а у меня в голове ужасные вещи. Целую минуту или даже две я представляла, как убиваю его. Действительно убиваю. Я видела кровь. Видела смерть Адриана. Я видела, как он смотрел на меня. Я больше не хочу видеть этот взгляд, даже в своей голове. Ехали мы не спеша, Адриан часто посматривал в зеркало дальнего вида, я наблюдала за этим, а затем поймала себя на том, что начала оборачиваться назад и зачем-то глядеть на дорогу. Это дерьмо заразно. Когда Вестардо смог впихнуть свой «Ровер» меж красным «Мини Купером» и черным «Ниссаном», мы наконец, остановились у того самого многоквартирного элитного дома, я втянула в себя воздух немного громче, чем планировала. Намного. Адриан посмотрел на меня. Я не хотела туда возвращаться, и думаю, он знал это не хуже меня. Я согласна на домик у реки, даже далеко от города, даже еще на месяц, но входить в эту квартиру мне снова не хотелось. Вестардо открыл приборную панель, я проследила за движением его руки, которая достала из ящика пистолет, по размеру чуть больше самого маленького из тех, которые я уже у него видела в квартире. Я сделала скучающий вид, будто мне все равно, на самом деле, мне это не понравилось. Не потому что это пистолет и, я боюсь их вида или что-то такое, а потому что кто-то считает, что в нем есть необходимость, и самое страшное, что я сама теперь с такими мыслями. Мы поднялись на лифте на двадцать пятый этаж, ехали по разные стороны друг от друга, не смотрели друг на друга. Я вся, как на иголках перебирала пальцы в руках, словно на утреннике в детском саду. Когда двери распахнулись, Адриан вышел первым, оглядываясь по сторонам, затем дождавшись меня, пропустил вперед, и я чувствовала, как его рука легонько касается моей поясницы. Подойдя к двери той самой квартиры, где я совсем недавно жила, Вестардо вытащил из кармана джинсов ключ – карту и провел ею по электронному замку. Он снова не пропустил меня вперед. Я должна бы сказать ему за это спасибо. Замерев у полуоткрытой двери, в положении: одна нога здесь, другая там, Адриан медленно обернулся ко мне. На его лице обычно, сложно найти что-то новое в плане эмоций, и сейчас он держится, что ни на есть хорошо, в своем репертуаре, но что-то проскочило на его лице такое, чего я не могла понять, нечто злобное, по-настоящему ужасающее. – Как выглядит твой браслет? Я найду его. – Голос его ровный, но при этом что-то скрывалось за ним, то, чего я, должно быть, не хотела знать. Он не заходит в квартиру. Не впускает меня. Из-за его телосложения мне не видно ничего дальше порога. Я нервничаю еще сильнее, что-то омерзительное поселяется у меня в груди, словно клубок из шипящих змей. Теперь я волнуюсь не только из-за того, что нет никакого браслета, но еще из-за вопроса, всплывшего в голове: Почему мы не заходим? – Адриан? Он прикрывает еще немного дверь и, не сводя с меня взгляд, достает сотовый из кармана, быстро находит чей-то номер, я понимаю, что мне вообще не нравится его поведение. Не то, что бы оно мне вообще когда-либо нравилось, но сейчас он меня особенно пугает. – Дев? У нас проблема. Выезжай прямо сейчас, мы в моей старой квартире. Побыстрее. – Адриан! Я наблюдаю за дверью, которую он постепенно, медленно-медленно закрывает, он не сводит с меня взгляд, я хмурюсь, задаю молчаливые вопросы, но ответов не получаю, снова смотрю на дверь и больше не теряя ни секунды, проскакиваю вперед, прямо под рукой Адриана, он зажимает меня в проеме своим телом, не пуская внутрь, но это ничего не решает теперь, я уже увидела то, чего не хотела видеть. Мои глаза остановились на том самом ковре, по которому я недавно ходила, я любила этот ковер и его мягкий длинный ворс, щекочущий пальцы, мои глаза застыли на огромном алом пятне и женщине, которая на нем лежала. Адриан все еще держал меня, его руки крепко сомкнулись вокруг моей талии и это хорошо, потому что мои ноги давали сбой примерно каждые три секунды. Я чувствовала, как задрожало мое тело, и как слова проглатывались, еще не успев сказаться. Я не хочу это видеть, но я должна подойти ближе, должна посмотреть, чтобы убедиться – это не то, о чем я думаю. Мои дрожащие руки нашли, сомкнутые вокруг меня руки Вестардо, он так сильно сжал их, что казалось, не разорвать, я попыталась. Не знаю, сколько раз, много, наверное, но оказалась еще сильнее прижатой к твердому мужскому телу. Я чувствовала, что мы медленно выходим из квартиры в таком же положении, в котором и стояли, но я, нащупав дверной откос, схватилась за него рукой. – Пожалуйста. – Я почти взвыла. Мы остановились, Адриан уткнулся лицом мне в затылок и, я почувствовала его теплое дыхание, прикосновение его кожи к моей, он дышал мне в волосы, странным образом успокаивая дрожь в моем теле, я все еще смотрела вперед на окровавленное тело женщины, лежащее посреди гостиной. 48 Я вижу ее ноги, раскинутые чуть шире плеч, лежат они слишком ровно, как будто кто-то положил ее так намеренно, одна рука откинута в сторону, а вторая покоится на груди. Я вижу бордовые бархатные туфельки и черную плиссированную юбку, задранную чуть выше колена, красная рубашка аккуратно заправлена в нее, я вижу волосы, часть которых прилипла к лицу, которого я не могу разглядеть – слишком далеко стою. Я знаю эти туфли и эту рубашку видела точно. Мечтаю ошибиться. Таких туфлей может быть миллион по всему городу, рубашек тем более. Лиза любила. Поправка. Любит шмотки. Но она никогда не тратилась на бессмысленные дорогие бренды, хотя всегда выглядела с иголочки, иногда немного вульгарно, но хорошо. Она не видела смысла отдавать большие деньги за одну тряпку, которую затем выбросит, в то время, когда ее мама и младшая сестра нуждались в деньгах. Ужас пробрался мне под кожу, охватил до самых костей. В коридоре послышался щелчок дверного замка, Адриан быстро затолкал меня внутрь квартиры и захлопнул дверь, я продолжала смотреть на.. тело, которое могла разглядеть поближе. – Можешь стоять? – Адриан шепнул мне на ухо, я медленно кивнула, не в состоянии сказать что-то. Мои ноги были ватными, руки и колени дрожали, как в тридцатиградусный мороз, сердце стучало где-то у самого горла, в голове, в ушах. Вестардо постепенно отпустил меня, мои ноги немного подкосились, я устояла и сделала маленький шаг вперед. Кровь была ярко алого цвета, словно здесь свинью только что выпотрошили, она была свежей и еще не засохшей. Я быстро взглянула на Вестардо, тот достал пистолет и выглянул за дверь, затем снова ее закрыл и подошел ко мне. Он коснулся моего плеча, я вздрогнула и, он одернул руку, словно ошпарился. – Стой здесь, хорошо? Я осмотрю комнаты. Я кивнула, хотя не уверена, что могу остаться здесь одна. Я должна. Пока Адриан обсматривал комнату, я подошла ближе к женщине на полу, сначала я увидела четкую кровавую линию от уха до уха, вокруг нее были сгустки бордовой жидкости, в местах почти черной, и все это выглядело, как огромный рот, какого-то монстра, меня чуть не стошнило прямо на месте, я подавила рвотный позыв, затем осмелилась посмотреть на лицо. Меня бросило в жар, ноги подогнулись и, я упала на колени, закрывая себе рот обеими руками, то ли, чтобы не закричать, то ли чтобы не вырвать. Я хотела протянуть руку и убрать эти дурацкие волосы, прилипшие к ее лицу, но не осмелилась. Глаза Лизы стали стеклянными, она смотрела в потолок, не моргая, как кукла, на лице ее было что-то между удивлением и ужасом. У нее было красивое лицо, длинная тонкая шея, которая теперь залита кровью от самого основания, я снова подавила рвотный позыв. Хоть бы не вырвать. Хоть бы не вырвать. Слезы потекли пол моим щекам, будто они только что, в этот момент осознали, что произошло, я закусила собственную руку и жалко заскулила. В руке Лизы я заметила что-то белое, клочок бумаги, размером чуть больше ее маленькой ладони. Я потянулась вперед и увидела кое-что еще: под ее правой рукой лежали две белые розы, испачканные кровью. Трясущейся рукой, я вытянула бумажку из руки своей подруги, она была белая, как первый снег, и капля крови ее не коснулась, только черные печатные буквы посередине, складывающиеся в слова: Угадай, кто следующий, Адриан? Три дня. Я сжала бумагу и выронила ее на пол. Быстро отползая назад, уткнулась спиной во что-то твердое, на этот раз, я закричала. Крепкие руки потянули меня к себе и поставили на ноги. Я уставилась прямо в лицо Адриана, он не был в ужасе или напуган, словно такое для него вполне обычное дело. Я вытерла глаза, быстрым движением руки, но слеза снова скользнула по моей щеке, одна, затем еще. – Это все ты. – Сказала я. Мой голос был отражением ненависти. Вестардо нахмурил лоб, в своей привычной форме, его глаза забегали в непонимании. Затем он шагнул вперед и подобрал ту самую записку, я осталась стоять на одном месте и пялилась в стену, мне хотелось орать и колотить все вокруг, колотить Вестардо, пока его кровь не окрасит этот дурацкий ковер. Я завыла. Заскулила, как щенок. Адриан мягко коснулся моих плеч и, усадил меня в кресло, я не сопротивлялась, он был на удивление осторожен и ничего не говорил, я уставилась в его лицо, пока он сжимал мои руки, и думала о том, почему это произошло, почему здесь, почему с ней, могла ли это быть я? Мой подбородок снова задрожал, я взглянула на тело Лизы и поняла, что сейчас недавно съеденный мною чизбургер выйдет наружу. Я подскочила с кресла и побежала в туалет, меня рвало, даже после того, когда уже тошнить было нечем, слезы ручьями стекали по лицу, я буквально захлебывалась во всем этом дерьме, желудок был вывернут наизнанку. Закончив, я открыла кран с холодной водой и умылась, затем взглянула на себя в зеркало. Глаза были красными и опухшими, частички туши, которые невозможно смыть без специального средства собрались под глазами. Мерзость. Плевать. Когда вернулась обратно, невольно бросила взгляд на Лизу, ее тело уже было накрыто простынею, через которую просочилась кровь, Адриан сидел в кресле, уткнувшись лицом в руки, услышав меня он встал и подошел не ближе чем на расстояние вытянутой руки. Я втянула в себя воздух до боли в грудной клетке и сделала шаг вперед.