– Сказать правду, чтобы мне не помешали. Могло случиться, что мимо пройдет член нашей конгрегации и, увидев, что окно освещено, зайдет поболтать. – Выходит, если бы кто-нибудь проходил мимо синагоги, он бы подумал, что там нет никого. Раввин снова подумал, затем утвердительно кивнул. Начальник полиции улыбнулся. – А какое это имеет значение?– спросил раввин. – Ну, как сказать… Позволит, пожалуй, уточнить время. Допустим, вы не спустили бы жалюзи. Тогда то обстоятельство, что ваша машина стояла перед синагогой, указывало бы на то, что вы можете спуститься в любой момент. И тогда пришлось бы заключить, что труп был положен у стенки уже после вашего ухода. При опущенных же жалюзи, можно было подумать, что машина стоит просто так, – ну, не завелась, скажем, – и тогда тело могло быть перенесено еще когда вы сидели у себя в кабинете. Меж тем медицинский эксперт считает, что девушку убили около часу ночи. Если бы окно было освещено, это подтвердило бы его предположение. Но ведь вы опустили жалюзи, окно не было освещено, так что труп могли перенести в любое время и, значит, надо ждать, пока экспертиза установит час наступления смерти с максимальной точностью. – Я понимаю. – Теперь, рабби, попрошу вас хорошенько подумать. Вы ничего не слышали? Крик? Шум машины? Раввин отрицательно покачал головой. – И никого не заметили? Ни из окна, ни по дороге домой? – Только полицейского. – Вот вы сказали, что не знали Элспет Блич. Может быть, вы ее все-таки знали, хоть и не по фамилии? Что ни говори, а она ведь работала у Серафино, чуть ли не рядом с синагогой… – Вполне допускаю. – Девушке было лет девятнадцать – двадцать. Блондинка, рост метр шестьдесят, толстушка и довольно симпатичная, хотя далеко не красавица. Когда-нибудь я вам, может быть, покажу и карточку. – По описанию я что-то никого в особенности не припоминаю, – покачал раввин головой. – Оно подходит для многих девушек, которые мне встречались. – Тогда я спрошу лучше так: вы не подбросили на машине за последние два дня какую-нибудь девушку, к которой подошло бы это описание? – Вот тут ваша аналогия вполне уместна, мистер Лэниген. Раввин должен быть в этих делах не менее осторожен, чем священник или пастор. Ни они, ни я, мы, конечно, не станем возить в машине молодую, незнакомую женщину. Могут выйти, понимаете, кривотолки. Нет, никого я на машине не подбрасывал. – Может быть, ваша жена? – У жены нет водительских прав. Лэниген поднялся и протянул раввину руку. – Вы мне очень помогли, рабби. Спасибо! – Всегда к вашим услугам. Уже у двери Лэниген остановился и заметил: – Я надеюсь, что машина вам не понадобится срочно. Дело в том, что мои ребята осматривают ее. . Раввин удивленно поднял брови. – Понимаете, мы нашли в машине сумку этой девицы. 9 Хью Лэниген был знаком со Стэнли, как, впрочем, со всеми жителями Старого города. Он застал его в вестибюле синагоги за работой: надо было расставить столы для# угощения – чай с печеньем, – которое женская организация обычно подавала по пятницам после вечерней молитвы. – Мне нужно спросить вас кое о чем, Стэнли. – Валяйте, Хью. Хотя все, что мне было известно, я уже сказал Ибену Дженнингсу. – Ничего, расскажете еще раз. Итак, вы пошли накануне вечером к раввину, чтобы доложить ему о поступлении книг. Когда поступили эти книги? – Около шести. Доставила компания "Робинзоне Экспресс". Последним рейсом. – А в котором часу вы пошли к раввину? – Примерно в половине восьмого. Я расписался, значит, за эту посылку – чертовски тяжелый, доложу я вам, деревянный ящик. Сначала я даже не догадался, что это книги, но потом я прочел на ярлыке обратный адрес. Отправителем значился Драпси-Колледж. Раввин мне как-то назвал отправителя, и так как название довольно странное для колледжа, то я его и запомнил. Тетя Мэтти, царство небесное, – вы ее, верно, еще помните, – чуть что говорила ’’драПать, драпануть”. Бедная старуха, ее всю вздуло от водянки, даже глаз не было видно… . – Помню, помню. Но вы лучше расскажите про ящик. – Да, так прочитав это название, я догадался, что это должны быть книги нашего раввина. Ну, вы, может быть, не поверите, Хью, но этот наш раввин… Он, конечно, хороший парень и все такое, однако молотком он ни в какую пользоваться не умеет, так что открывать ящик, я подумал, все равно придется мне. А раз так, то почему же не открыть сразу? Поэтому, затащив ящик – тяжелый был, стерва, – в кабинет, я снял крышку, потом убрал инструмент и решил заскочить по дороге домой к раввину и сказать ему, что книги уже здесь. Он ждал их с таким нетерпением, а мне все равно по пути. – Где вы сейчас живете, Стэнли? – У матушки Скофильд. – Разве вы не жили раньше в самой синагоге? – Да, в старой. Там у меня была своя комната на чердаке. Вот была житуха! Продрал глаза – и уже ты на работе. Но потом они почему-то не захотели. Подкинули несколько долларов в месяц, и с тех пор я снимаю комнату у мамы Скофильд. – А почему они не захотели? – Сказать правду, Хью, они пронюхали, что ко мне приходят изредка друзьяки. Никаких попоек мы, конечно, не устраивали – да разве бы я стал! Что ни говори, а синагога все-таки… Просто, выпивали по бутылочке пива, болтали. Они же, вероятно, подумали, что я возьму да еще бабу приведу в самые ихние праздники. – Он засмеялся и ударил себя по ляжкам. – Представляете? Они там молятся внизу, а я тут балуюсь с бабой!… Побоялись, верно, как бы из-за этого их молитвы не застряли внизу… – Ну а дальше? – Вот они и попросили, чтобы я съехал, что я и сделал. Все честь по чести, без всякой обиды. – А как же в новом здании? Вы здесь никогда не ночуете? – Бывает. Особенно зимой в заносы, когда мне нужно расчистить дорожки и тротуары чуть свет. У меня там и койка стоит в котельной. – Может, сходим, а? – С моим удовольствием, Хью. Стэнли пошел вперед, спустился по небольшой металлической лестнице, затем пропустил Лэнигена вперед. Тот толкнул стальную пожарную дверь и вошел в котельную. Там стоял один только бойлер да вещи Стэнли в углу. Лэниген обратил внимание, что одеяло на койке помято. – Койка так и стоит незаправленная с последнего снегопада? – Да вы что! Я частенько отдыхаю здесь днем, – ответил Стэнли, а Лэниген тем временем перебирал окурки в пепельнице. – Посторонних я сюда не вожу никого. Лэниген сел в кресло и принялся рассматривать "художественную галерею" Стэнли. Тот смущенно улыбнулся . Начальник полиции жестом велел ему сесть тоже, и он послушно опустился на койку. – Что ж, давайте расскажите теперь дальше. Итак, в половине восьмого вы поехали к раввину, чтобы доложить ему о прибытии книг. Разве нельзя было подождать до утра? . Или же вы подумали, что раввин тут же встанет и поедет в синагогу? – Конечно, – удивился Стэнли. – Он частенько сидит здесь по ночам и читает. – Что ж вы сделали потом? – Поехал домой. – Остановились где-нибудь по дороге? – Конечно. Зашел в "Каюту", поужинал, выпил пару бокалов пива и поехал домой. – И все? – Да, весь вечер просидел дома. – А потом легли спать? – Нет. Пошел выпить еще пару пива. В "Каюту". – И до которого часу вы там просидели? – Этак до двенадцати. – И оттуда вы поехали домой? – Ага, – не совсем твердо ответил Стэнли. – Хорошо. А в котором часу вы пришли на работу сегодня утром?