— Есть ли вообще теперь шанс выбраться из этой вражды? Тишину квартиры разорвал дверной звонок. Тяжесть мыслей разлетелась от испуга. Резко обернувшись, затаила дыхание. Кто? Макс давным-давно использует ключи, коллеги по работе считают, что нахожусь в отпуске. Соседи? С чего бы? Дурное предчувствие холодом поползло по позвоночнику. Я замерла, пока следующая затянувшаяся трель не наполнила квартиру зловещим предупреждением. Бессознательно сглотнув, крадучись направилась к единственному выходу из мгногоэтажки. Однако стоило взглянуть в дверной глазок, как страх поблек под гневом. Я стиснула зубы, сжав ладони в кулаки. Что они забыли здесь?! Дверь задрожала под крепкими ударами мужской руки. Я отшатнулась. Сердце зашлось в тревожном ритме, безбожно вороша воспоминания, столь страстно подавляемые мной. — Открывай! Мелодия телефонного звонка, выбранная лишь для двух номеров, разнеслась по квартире из комнаты. За дверью стало тихо. Я прикусила губу. Чёрт! Предельно бесшумно отойдя назад, безмолвно прокляла всё на свете и зашагала к двери, едва опередив очередную трель. Да только дотронувшись до замка, не сумела подавить порыв малодушия, замедлив с открытием. Я справлюсь. Он больше ничего не в силах сделать. Уголок губ дрогнул. Несмотря на громогласный звонок, глубоко вздохнула и только после раскрыла дверь. Мать и отчим. Крашенная блондинка на высоченных шпильках и безнравственный ублюдок с деньгами. — Совсем приличия растеряла? — с извечным намёком вопросил отчим, и я заметила в его руках пухлую дорожную сумку. Сердце пропустило удар. — Почему так долго открывала? Чем ты занимаешься? — вторила ему родительница, без раздумий устремившись с коробкой торта внутрь. Я крепче ухватилась за ручку двери, не пропуская. — Что вам нужно? Лицо матери вытянулось в удивлении, будто та позабыла обо всех разногласиях в прошлом. — Навещаем дочь, которой купили квартиру, — не растерялся Михаил, решительно двинувшись вперёд. И прежде, чем его ладонь коснулась боковой стороны двери, я отдёрнула пальцы от ручки. Словно и на миг не сомневаясь в успехе, отчим прошел внутрь, заставив посторониться. Мать тут же прошествовала следом, хлопая дверью. Давно засевший страх против воли пополз по телу со слабостью. Но я вскинула голову. — Так зачем явились спустя столько лет? Не навещали ни разу — и вот вдруг. С чего бы? — Смотрю, напрочь растеряла уважение к старшим? — вскинул бровь отчим, бросив на пол объёмную кожаную сумку. — Некому преподать урок? Ноги под его горящим взглядом становились словно ватные, но, игнорируя угрозу, упрямо смотрела на мать, до неузнаваемости изменившейся после гибели папы и встречи с последним из «единственных мужчин». Одетая с иголочки, теперь всегда ухоженная и настоящий образец для дам старше сорока пяти. Для безнравственных дам без детей. — Не груби, милая. Сегодня твой день рождения, нельзя ли проявить капельку радости от приезда родителей? — в хмуром осуждении произнесла она, словно давно выбросила из памяти день смерти первого мужа. Ухмылка завладела губами. — Что-то раньше этот день не являлся достаточным поводом. — Ты когда такой язвительной стала, Станислава? — с недоумением всмотрелась в меня мать. — И что за нездоровый вид? Ты вообще о себе заботишься? — Вам лучше уйти, — вместо ответа бросила я. — Как верно вы заметили — у меня сегодня день рождение, и я собираюсь отмечать его вне дома. Полагаю, у вас хватит финансов найти отель по вкусу. Отчим хмыкнул. На его лице расцвела неопределённая ухмылка. Однако прежде, чем он успел высказаться, заговорила мама. И её улыбка вдруг напомнила те многочисленные разы, когда всей душой она желала предотвратить столкновения между мной и отчимом, как втайне радовалась, выговаривая, когда я неведомо где и с кем гуляла до ночи, не появлялась под утро и сама находила причины, чтобы не быть дома рядом с её неутолимым мужем. Знала бы она, с каким рвением я избегала парней и как отчаянно нуждалась в подругах, до смерти напуганных угрозами отчима. — Ты нашла себе мужчину? — вспыхнули глаза матери. — Или встречаешься с друзьями? С кем идёшь? Куда? Я смело собиралась сослаться на единственного друга, как Михаил захохотал. — О чём ты говоришь, Ира? Посмотри на неё. С кем можно встречаться в таком состоянии? — прошелся он по мне взглядом, задержавшись на груди под тонкой тканью ночной рубашки. Я похолодела, онемев от накатившей паники. — Она либо снова обманывает нас, либо этот её «мужчина» и единственный друг в одном лице тот самый чудаковатый парень, над которым вместе с другими она смеялась с детского сада. Несмотря на глубоко засевший страх, уставилась на отчима, зло сжав зубы. Он лучше прочих знал, как я могу потерять ясное сознание всего от прикосновения. Без труда мог представить, как могу реагировать на близость с мужчиной. Лучше других понимал, отчего теперь я не осмеливаюсь держать друзей рядом. Он знал, что после того случая, когда с подругами я решила собрать доказательства домогательств скрытой камерой для угрозы ему, я не решалась заводить знакомых. Он прекрасно знал, как я боялась терять друзей, которых он так умело запугивал. Мне, как и ему, было не забыть, с каким ужасом оборвала отношения даже лучшая подруга. Но, конечно, едва ли он осознавал, чего стоили наши с Максом отношения. — Моя жизнь — не ваше дело. Уходите, мне нужно собираться. Мать раскрыла рот в возмущении. — Да как ты смеешь так разговаривать?! Я тебя не для того растила, чтобы ты потом так… — Собираешься прогнать нас? — оборвал он жену, не переставая ухмыляться. — Давай, — развёл он руки в стороны, — начинай. Я даже, так и быть, не стану особенно сопротивляться. Я поджала губы и не думая вестись на провокацию. Дотронуться до него добровольно?! — Я позвоню в полицию. Мама ахнула. Отчим презрительно хмыкнул и расслабленно скинул с ног обувку, приступая после и к куртке. — Прекрати сотрясать воздух, милая. Будь покладистой и поторопись приготовить нам с матерью чай, — отдал он указания повелительным тоном. — Не испытывай моё терпение. Или хочешь, чтобы я преподал урок прилежной дочери? Брошенный на меня взгляд заставил всё внутри сжаться. Будто я никогда и не съезжала из родного дома. Будто власть отчима всё ещё оставалась незыблемой. Не в силах справиться с накатившим ужасом, бездумно отступила. — Мы уйдём, когда ты отправишься праздновать, — вклинилась родительница, словно вспомнив прежнюю роль. — А пока позволь нам съесть за тебя кусочек торта. Губы дрогнули, не дотянув до улыбки. — Вы знаете где кухня. И пока отчим разделся не до конца, заторопилась в комнату, спеша добраться до телефона. Молю, Макс, будь поблизости! Наскоро отправив SOS с короткими пояснениями, позвонила. Однако даже спустя долгих пару минут друг так и не взял трубку. — Да чтоб тебя, Макс! Опять со своими девками? Глухо застонав, бросила телефон на расправленную кровать. С досады пнула пуфик, поморщилась от боли и, прикрыв глаза, наполнила воздухом лёгкие. Не стоит волноваться. Ничего страшного не произойдёт. Когда-то же он освободится? При маме отчим должен будет сдерживать себя… Тем более пока они на кухне… Ещё раз глянула на телефон, опустила взгляд на домашнюю одежду и, передёрнувшись, заторопилась к шкафу. Но даже не дотронулась, как дверной звонок спасительной мелодией заполнил квартиру. Макс! Бросилась в опустевший коридор, позабыв о смене белья. Как быстро! Итак собирался в гости? Но почему звонит? На миг замявшись, коротко хохотнула и щёлкнула замком. Вот умница! Так отчим решит, что ключи есть только у меня, и если что… Я застыла в потрясении, когда пришедший оказался совсем не тем. — Твой мужчина уже пришел? — раздался с кухни мамин голос, и я вздрогнула, тут же схватившись за ручку и захлопнув дверь. Почти захлопнув, потому как реакция у незваного гостя оказалась превосходной, и кроме пальцев в просвете двери оказалась мужская туфля. Проклятье! — Проваливай! — зашипела сквозь сомкнутые зубы, изо всех сил тяня на себя спасительную преграду. Однако мои возможности серьёзно уступали самому несносному из ловцов. — Какая негостеприимная, — с извечной ухмылкой поцокал Константин, не торопясь вламываться или отступать. — А я, между прочим, пришел с гостинцами, — поднял он руку с неравномерно выпуклым под фруктами пакетом. — Решил, понимаешь, проявить заботу, справиться о здоровье, а ты… ты по-прежнему несправедливо жестока ко мне, Станислава, — покачал он головой. — Да-да, мне так жаль — замучаюсь в раскаянии. А теперь проваливай, будь добр, ты совершенно не вовремя, — раздраженно попросила, едва не дрожа от усилия. — В самом деле? — не отступал беловолосый. — А я слышал, что вот-вот должно произойти что-то очень увлекательное. Стиснула зубы. Чёрт, мама, зачем так громко кричать про мужчину?! — Развлекайся в другом месте! — гневно прошептала в ответ, но тут же снизошла едва не до мольбы. — Пожалуйста. Его хватка несколько ослабла.