— Иногда тебе не нужно их досконально понимать. Не нужно запоминать своды правил. Просто довериться и испытать удовольствие. Я сглотнула, вновь испытав своеобразный диссонанс от этих слов. Постаралась не вспоминать последние слова. Да и с чего бы мне на них зацикливаться, я ведь ничего не нарушила. В крови плескалось совсем другое чувство. Несмотря на то, что Хозяин успел уже раз меня напугать, кровь кипела от предвкушения. Да, отрицать очевидное не имело смысла. Меня влекло к нему так, как ни к кому прежде. Влекло к мужчине, чьего лица я никогда не видела. К тому, кто удерживал меня против воли. Но почему то, что казалось кошмарным, — похищение, темная повязка, запреты — не пугало? Казалось чем-то более гуманным, чем годы брака с чудовищем Валиевым? Я, наверное, никогда этого не пойму. — Готова? — пусть мои глаза были скрыты, этот мужчина безошибочно считывал, когда я о чем-то задумываюсь или наоборот, сосредоточена. — К чему? Мой испуганный вопрос на самом деле имел иную окраску. И это был не страх. Я находила смелость признаться в этом. — Поужинать со мной. Это будет довольно необычный… вечер. И, как и прежде, мои губы изогнула улыбка. Он умел вызывать ее своим голосом. — Готова. — Тогда пойдем, — он обошел меня, и я вздрогнула от сладкого тока по венам, когда мужчина прижался ко мне своим телом со спины. Вот то, что называется «ощутить спинным мозгом». Ощутить каждый мускул его горячего тела. Нарисовать в воображении его истинный облик — гладиаторский торс, прокачанные мышцы. Я ощутила даже биение сердца у моей левой лопатки. Он был такой реальный и осязаемый, из плоти и крови, и не имело значения, что мои глаза завязаны. Это больше не смущало. Я даже предвкушала, как сильно мое восприятие разойдётся с реальным положением вещей, когда с меня снимут эту повязку… А затем его теплые ладони легли поверх моей повязки. Так, будто закрывали глаза перед каким-то восхитительным сюрпризом. По моему телу вновь пробежал сладкий озноб, перерастающий в жар. Он захватывал тело, обволакивал сознание. Я почувствовала приятную тянущую слабость в коленях. Но словно этого было мало, она развернулась дразнящими спиралями, охватив низ живота. — Просто иди. Я тебя держу, — прошептал Хозяин, опалив кожу жарким шепотом. И я пошла. Беззащитная, ослепленная, но дрожащая от желания в кольце его рук. Он шел за мной так, словно вел в танце. Шаг, второй. Щелкнула дверная ручка. Пол под моими ногами стал мягче — ворс ковра. Я на миг замерла — где-то здесь лестница. Страшно оступиться. Но вопреки моим ожиданиям, он повел меня вовсе не в столовую, где я привыкла принимать пищу вместе с Аленой. Мы пошли вдоль по коридору. К тем самым комнатам, которые, как сказала Алена, недоступны для меня. И для нее тоже. Снова щелчки замков, звуки распахиваемой двери… Первое, что я ощутила — аромат кофе и мандаринов. Запах приближающегося рождества. Но вряд ли меня привели на елку, чтобы отыграть утренник. Через повязку частично проник колеблющийся свет. Его давали свечи — через аромат зимы прорывался запах воска и дыма от фителей. Я уже четче различала они. А мой похититель не спешил. Его пальцы переместились на мое лицо, поглаживая скулы. Знал ли он, что делает со мной? Определенно. Прошивает метками единоличного владельца, но не так, как Азамат — мягко, ненавязчиво. Когда я перестану сравнивать этих двоих? Положа руку на сердце, мне хотелось отдаться удовольствию, а не вспоминать мужчину, пустившего всю жизнь под откос. — Нервничаешь? Я не стала отвечать. Черт, это что, так очевидно? Покачала головой, преодолевая легкое сопротивление его пальцев на коже. — Совершенно напрасно. Ты не представляешь, какая ты красивая сейчас. Ты другая. — Другая? — в горле пересохло, стало трудно дышать. — Уязвимая и сильная одновременно. Как будто две несовместимые сущности в одной. И ты не пытаешься скрывать свои чувства. Что бы я ни делал с тобой, и как бы это тебя не тревожило, ты предвкушаешь. Черт, ну зачем мне эти психологические штучки? И так было понятно, что мой пленитель умен, с высоким показателем эмпатии и загадочной самоуверенностью в словах, жестах и интонациях голоса. Мне хотелось сохранить свой внутренний мир неприкосновенным. — Может быть, — хрипло прошептала я. — Мы заключили договор. — Ты очень часто повторяешь это самой себе, Милана. — Его руки ненавязчиво развернули меня к эпицентру огоньков. Я сделала шаг, второй. Пламя свечей через повязку показалось еще ярче. — Замри, — приказал он, коснувшись губами моей шеи. Легко сказать! Я и оцепенела потому, что не захотела показывать, какой отклик в теле вызвал один его поцелуй. Женское естество уже призывно пульсировало, требуя продолжения. А он практически не прикоснулся ко мне — по крайней мере, теми касаниями, которые оправдывают подобную реакцию тела. — Подойди и сядь. Я тебя держу. Не успела сделать и шаг, как его руки вновь подхватили, увлекая. Но затем он слегка надавил на плечи, и я поняла, что мне предлагают сесть… на пол. Охренительная сказка. Зачем все эти свечи, дорогое платье и ужин, если Хозяин сейчас демонстрирует мое истинное место — у своих ног? Но возмутиться не успела. Опустилась на мягкие подушки, на секунду утратив пору. — Облокотись. Не бойся, — обжег ухо его голос. — Я просто хочу покормить тебя сам. Ты подумала, я заставлю тебя стоять на коленях? — Разве нет? — для меня происходящее мало отличалось от того, что озвучил он сам. — Нет. Я сам сижу на полу. Здесь нет кресел. Теперь я и сама это почувствовала. Моя спина коснулась его широкой груди. Чтобы удержать равновесие, я инстинктивно ухватилась руками за его ноги. Только чудом не одернула. Но ведь Хозяин не запрещал к себе прикасаться, стало быть, ничего криминального. В горле пересохло от его близости. Она обволакивала, словно туман, проникала в кровь и прошивала навылет по всем изгибам тела. Я ловила себя на мысли, что развяжи он мне сейчас глаза — зажмурюсь, не захочу прерывать эту феерию единения. Терять обостренные до предела чувства. Сейчас все казалось правильным и закономерным. Доверие не знало границ. Хотелось верить, что подсознание безошибочно определило, что с этим человеком я в безопасности. Что он действительно хочет мне помочь. Что это просто не желание сбежать от многолетнего террора в руки того, кто будет нежен и обходителен. Я потеряла ощущение его тепла. Но долго это не продлилось. Щелчок пробки от шампанского заставил вздрогнуть. Хозяин успокаивающе провел ладонью между моими лопатками. — Я хочу выпить за твое будущее без страха и зависимости от чужой воли. Вместе с тобой, разумеется, — бокал коснулся моих губ, когда мужчина вновь наклонился ко мне, обнимая. — Я хотел бы оказаться рядом и наблюдать за твоим возрождением. Жаль, что это останется всего лишь недосягаемой мечтой. Он не стеснялся говорить со мной о своих слабостях. И не врал — рано или поздно внутри каждой женщины срабатывает определенный детектор, фильтрующий фальшь, отделяющий ложь от искренности. Почему-то от его слов вкус «Кристалла» показался иным, практически неощутимым. — Вы же так много знаете обо мне, — облачать слова в форму было сложно. Его близость сбивала с мысли. — Вы всегда были рядом. Что вам мешает в дальнейшем? — Рядом — многогранное понятие, Милана. — Вы же частично из-за этого завязываете мне глаза. Чтобы я вас не узнала. Воспоминания были похожи на блики гирлянд — резко зажигались и гасли. Вечер за несколько дней до похищения, Ларка Ларчикова, наш разговор… неожиданный подарок с запиской. Я сглотнула. — А вы же меня предупредили, оказывается. Только я не придала этому значения. Вы хозяин того ресторана. — Возможно, — вкрадчиво проговорил мой искуситель. — Может быть, ты даже об этом узнаешь. — То есть вы не позволите мне увидеть свое лицо, когда этот месяц закончится? — Я еще сам не решил ничего на этот счет, Милана. Но у нас много времени. Ты так торопишься домой? Я отпила еще один глоток шампанского. — Да. У меня много дел. Предстоит война с Азаматом. За расторжение брака, за право опеки над Микой. У него баснословные деньги, связи, мировая известность. У меня ничего. Даже на половину лица своего не осталось. Плюс он обязательно разыграет карту с моим исчезновением в свою пользу. Объятия Хозяина стали крепче. Ему как будто было больно слышать то, что я говорю. — Он этого не сделает, когда ты вернешься. Я невесело усмехнулась. — Боюсь, вы совсем не знаете моего мужа. — Я знаю его достаточно. Почти так же хорошо, как и тебя. И я обещаю: когда пройдет месяц, ты не только получишь развод без палок в колеса и тягомотины. Ты навсегда забудешь о том, как он разрушал твою жизнь. Даже если меня не будет рядом — это то, что я тебе обещаю. Он вновь потянулся к столу, моих губ коснулось что-то прохладное, мягкое, с приятным цитрусовым ароматом. Апельсин. Я с удовольствием откусила свежую мякоть. Как же мне хотелось во все это поверить! Но было сложно. Я ведь знала, что на Азама никто не найдет управы. Ему всегда все сходит с рук. Здесь, в заточении, я потихоньку начинала осознавать, что приобрела нечто, что можно назвать «каменной стеной». Наверняка мне будет сложно выпускать себя в реальность, которая потребует жестокого боя. — Я смогу поговорить с дочерью? Я не знаю как. Просто услышать ее… — сглотнула цитрусовую мякоть. — Я думал об этом. У меня даже была возможность сделать так, чтобы вы поговорили, не впутывая твою мать. Но ты будешь переживать о том, что кто-то посторонний смог к ней приблизиться. — О, даже так? — Именно. Я знаю, как для тебя это важно. Я постараюсь это сделать. Наверное, большого мне и не надо было для того, чтобы я благодарно уронила голову на его плечо. Приоткрыла рот, надкусив от бутерброда с семгой. Тревога покидала сознание. В теле вновь разливалась сладкая нега, усиленная его близостью. Я запретила себе испытывать чувство вины за то, что меня так влечет к моему похитителю. А могло ли быть по-другому, если со мной никто и никогда не был так добр? Отошли на второй план его угрозы распять меня на цепях со всеми вытекающими последствиями. Даже интерьер «комнаты наказаний» не казался пугающим. Ведь меня в нее не потащили на поводке, слава всем богам. Где-то тикали часы. Погода за окном ухудшилась, свистел ветер, кидая снег в стекло. Иногда потрескивали свечи, пузырьки в бокале. А все мое естество дрожало в сладком ожидании непонятно чего. Было хорошо. Ничего унизительного не было в том, чтобы принимать еду из пальцев Хозяина. Униженной или подвластной я себя вообще нее чувствовала в этот момент. А затем он убрал из моих пальцев бокал, поставил его на стол… И вселенная вокруг нас ускорила вращение на запредельных скоростях. Он поцеловал меня. Осторожно обхватив пальцами за подбородок, запрокинув мою голову, навис сверху и поцеловал. Взял свое, как настоящий завоеватель, которому не нужно было применять силу для этого. Он не был варваром. Он был искусителем и спасителем в одном лице. И я ответила, не отдавая себе отчета в своих действиях. Мой невидимый демон как будто дал мне ментальный приказ отпустить себя и свои эмоции. Мои губы раскрылись навстречу его губам, только всхлипнула от остроты ощущений, когда он углубил поцелуй. Так меня еще никто не целовал. Не одержимо, не жестко, а вместе с тем волнующе и властно. Если до того тело только тлело от неразделенного желания, сейчас оно пылало как в огне. Я ответила на поцелуй, закрыв глаза под повязкой. Сейчас темнота была моим союзником. Да и не было темно — от ярких, ослепительных образов закружилась голова. Его легкая щетина слегка колола мою кожу. Я едва это замечала, потому что все рецепторы тут же отзывались на эту своеобразную ласку. В груди как будто образовался тугой бутон, подпитываемый вожделением. Он медленно наливался, чтобы уже совсем скоро распуститься. Это было долго. Невыносимо сладко. Я не заметила, что у меня затекла шея. Я потеряла связь с реальностью в этот момент. Все, что имело значение — губы и руки хозяина, его обволакивающая близость. Я растворялась в ней. Я тонула в ее запредельной глубине.