Страх заставляет тело сжаться. Я знаю, на что способен мой муж в гневе. Почему мне завязали глаза? Неужели для того, чтобы я не видела, что он сотворил с теми, кто хотел помочь мне сбежать? Оглушенная страхом и отчаянием от провала, я даже не слышу шагов. Шиплю, царапая чужую ладонь, которая внезапно ложится на мое плечо. От незнакомца пахнет тонким, явно авторским парфюмом и ментолом. Ни его голос, ни аромат мне не знакомы. В последние годы своей жизни я редко пересекалась с кем-то из мужчин — Валиев никому не позволял ко мне приблизиться. — Дыши, Милана. Ты в безопасности. — Откуда вы знаете мое имя?! Если бы он спросил, кто я и как меня зовут, паника бы ушла. Это бы означало одно — этот человек не имеет никакого отношения к моему мужу. Даже мысль о том, что меня похитили, не так пугала, как перспектива вновь оказаться в руках Азамата. — Имя Миланы Савельевой уже давно синоним стиля и успеха. Кто не знает одну из самых красивых инста-моделей столицы? — Моя фамилия — Валиева. Я жду, когда он наконец заговорит об Азамате. Если я проиграла и мой муж не дал мне уйти, сейчас самое время об этом услышать. Терять мне все равно нечего, и я даю ему повод вспомнить о нем. Но незнакомец молчит. Пауза затягивается, и я вздрагиваю — кончики его пальцев, неожиданно теплые, касаются моей кожи у линии темной повязки. Вздрагиваю не от страха, но внутри как будто все сжимается. Не только его голос, но и прикосновения заставляют замереть на месте. — Тебе надо отдохнуть. Я сейчас уйду. А если тебе что-то понадобится, ты скажешь об этом Алене. — Где я? Когда… приедет мой муж? Все-таки преодолеваю ментальные прутья невидимой клетки. Воля этого мужчины может заставить склониться даже толпу — я так сильно ощущаю ее на себе, что впору испугаться. Но меня куда сильнее пугает встреча с чудовищем, от которого я, судя по всему, не сбежала. Незнакомец отнимает руку, оставив на коже пульсирующий след своего прикосновения. И я чувствую холод. Я как будто чем-то его сейчас оскорбила, только не понимаю, чем именно. Может, это мой тюремщик — до тех пор, пока не вернётся Азамат. И произнеся имя своего мужа, я напомнила ему его истинное место? — Он не приедет. В голосе сталь. Незнакомая — ледяная, дамасская. Такая может изрезать волю на клочки. И нет ничего неудивительного в том, что я обхватываю себя руками, словно пытаюсь закрыться. — С… совсем? В моем голосе надежда. Надежда, что слова незнакомца — правда. Но он отчего-то истолковывает их по-своему. — Да, — поскольку у меня завязаны глаза, все остальные чувства обострены до предела, я безошибочно улавливаю в его голосе негодование. Как-то просчитываю его слабый отголосок в холоде стали. — Твой муж не придет за тобой. И советую с этим смириться. От шока мои глаза под повязкой широко распахиваются. В смысле?! Меня, как оказывается, похитили вовсе не цепные псы Азамата Валиева?.. — Что я здесь делаю? Кто вы? — руки вновь тянутся к повязке… и я тут же обрываю свою вопросительную речь испуганным полувскриком, больше похожим на всхлип. Молниеносно, не прошло и доли секунды, мой невидимый тюремщик сжал мои запястья стальной хваткой своих широких ладоней, слегка вывернув в стороны, отчего я содрогнулась от неожиданной боли. Пусть слабой, но такой неожиданной и пугающей. Меня буквально вжало в обивку дивана, лишив возможности вырваться. Да и не думала я об этом в этот момент! Тьма, неожиданная хватка, неоднозначность положения — все это ошеломило меня куда сильнее мыслей о сопротивлении. Незнакомец навис надо мной, удерживая мои запястья у груди, обжигая висок и глаза под повязкой своим горячим дыханием. А меня выбило в тот же миг острой дрожью страха по всему телу, стоило осознать, насколько он сильный и решительный. — Никогда больше не смей пытаться снять ее в моем присутствии! — в его голосе появились новые, хриплые ноты, словно мужчина изо всех сил пытался сдержать себя от опрометчивого шага. Это только усилило мой шок, слова застряли в горле. Боже мой. Что бы он сделал, если бы я ее сорвала до того, как меня остановили? Я больше не могла даже помыслить о том, чтобы развязать свои глаза, освободить свои запястья от кандалов его рук, да что там, вообще произнести хоть слово! Я словно оцепенела, вдыхая запах его парфюма и кожи вместе с прерывистым жарким дыханием. А он так и не ослабил своей хватки, как будто пытался продавить окончательно, дать понять, что никто тут со мной в игры не играет. Стало страшно. Черт, я и так уже все поняла! Боялась ли я в этот момент? Настолько, что не понимала даже, что боюсь. Это была паника на грани коллапса. Против такого даже весь моральный пыточный арсенал моего супруга в тот момент был каким-то примитивом. Почему я молчала? Я ведь знала, что в критические моменты способна на самые необдуманные, даже безумные поступки. Почему просто не сказала, что все поняла и мне больно, не попросила отпустить? Разве мог кто-то быть страшнее Азамата? Напряжение в теле достигло своей критической точки. Я не понимала, где я нахожусь, что именно надо моему похитителю. Слова закончились. Я только мелко задрожала в его руках, стараясь не выдать своего истинного испуга. — Ты меня хорошо поняла, Милана? — Д… да, — прошептала я еще до того, как хватка его ладоней разжалась. — Я все поняла. — Ты не будешь ее снимать в моем присутствии до тех пор, пока я тебе этого не позволю. Говорить становилось все труднее, и я несколько раз кивнула. Потерла кожу, разминая следы его пальцев, чувствуя, как мужчина смотрит мне прямо в глаза через плотную ткань повязки. Почему возникла такая необходимость в том, чтобы завязать мои глаза? Он страшный, как атомная война? Изуродован шрамами? Может, наоборот, известный человек, чье лицо знает каждый? Дорогой парфюм, скорее всего эксклюзивно разработанный для него самого, ощущение от прикосновения костюмной ткани, явно не дешевой. Вот это куда больше похоже на правду. Может, мы где-то виделись? Тогда какой смысл завязывать мне глаза? Куда проще было бы успокоить меня, не скрываясь. Черт, Милана… а ты уверена, что его цель — успокаивать тебя? После всего того, что произошло?! — Сиди и не вздумай нарушить мое распоряжение, Милана. Второй раз я тебе этого не прощу. Что?! Он встал и отошел. Я слушала шаги и пыталась вспомнить, могла ли слышать их ранее. Когда-то я безошибочно узнавала по шагам, кто входит в комнату. Но не в этот раз. Моих ладоней коснулось что-то прохладное, цилиндрическое. Похоже, стакан. Мой похититель помог мне поднести его к губам. — Пей. Сейчас я уйду и дам тебе достаточно времени, чтобы освоиться. Все, что необходимо, найдешь в шкафчиках. Если нужно что-то еще — скажешь Алене. Дальше, если хочешь, чтобы мы нашли с тобой общий язык, ты будешь делать все, что тебе скажут. Никаких акций протеста с отказом от еды и воды. Никаких попыток сбежать отсюда или навредить Алене. Можешь не тратить времени, обещая ей деньги за помощь в побеге — это здесь не работает. Все, что тебе надо — отдыхать и набираться сил. Я хочу, чтобы ты была морально готова к нашей следующей встрече, а для этого нужно просто выбросить все из головы и отдыхать. Это понятно? Я кивнула. Облечение оттого, что здесь не появится Азамат, а меня прямо сейчас не изнасилуют прямо на диване, не развязывая при этом глаз, было таким сильным, что я допила воду до последнего глотка. Надо дать себе время опомниться и обдумать все то, что произошло. У каждой медали две стороны. Я уже увидела аверс — судя по всему, мне удалось сбежать. Удалось уйти от Азамата. Правда, совсем не так, как я себе планировала. Но на фоне того, что мой муж меня не нашел, все остальное не выглядело столь ужасающим. — Отлично, Милана. Надеюсь, мы договорились и тебе хватит благоразумия не создавать конфликтных ситуаций и не расстраивать меня своим непослушанием. Потому что я не желаю тебе зла и отчасти делаю все это ради тебя самой. Вопросы? Я расслышала шаги. Осторожные и лёгкие. Наверное, женские. Они замерли у двери. Это придало мне смелости. Сейчас я бы выбрала компанию женщины, чем этого незнакомца. — Есть вопрос. Как мне к вам обращаться? Он ответил не сразу. Я ощутила, как его рука легла на дверную ручку, видимо, он торопился уйти. — Хозяин, — помедлив, четко произнес мой тюремщик. — Ты будешь обращаться ко мне «хозяин». Щелкнула дверь. Звук шагов как будто удвоился на миг перед тем, как разделился. Часть затихла вдали. Я же, пытаясь обуздать свою панику, выпрямила спину, сдерживая желание сорвать повязку. Несмотря на то, что мой таинственный похититель причинил боль, удерживая запястья, я не испытала того самого панического ужаса, что имел место быть при таких поворотах. Если бы это сделал Азамат Валиев, меня бы приложило куда сильнее. Но в словах и жестах незнакомца не было той угрозы. Просто предупреждение. И мне проще было принять эти условия, по крайней мере — пока. До тех пор, пока я не узнаю, куда попала и какие варианты побега у меня есть. — Доброе утро, — шаги приблизились. Незнакомый женский голос был на удивление приятным и благожелательным. — Доброе, — значит, сейчас утро. Сколько прошло времени? Я не ощущала недостатка сна, поэтому в равной мере могла пройти как ночь, так и две. — Вам стоит подкрепиться. Я пришла уточнить, что именно вы предпочитаете на завтрак, чтобы дать распоряжения повару. Говорить с девушкой, не имея возможности ее видеть, было странно. Хотя разговор с мужчиной подобных чувств почему-то не вызвал. — Я могу ее снять? — мои пальцы коснулись светонепроницаемой ткани. Я ожидала, что меня сейчас остановят, но никакого запрета не последовало. Незнакомка подошла ближе, я уловила запах ее духов и свежесть дыхания. — Конечно. Я сейчас вам помогу. Теплые пальцы коснулись моего затылка, несколько уверенных движений, и давление ткани ослабло. — Закройте глаза. Свет покажется вам ярким, — посоветовала девушка, но я ее не послушалась, о чем тут же пожалела. Дневной свет хлынул в мои широко распахнутые глаза, вызвав ощущение боли и рефлекторные слезы. Я зашипела, закрыв лицо ладонями. — Не спешите, — мягко сказала девушка, присаживаясь рядом. — Не отнимая рук, несколько раз откройте и закройте. Меня зовут Алена. — Милана, — желание узнать, где же я нахожусь, и как выглядит одна из моих вероятных похитителей пересилило, и я отняла ладони, смаргивая слезы. Очертания большой комнаты казались размытыми, в немалой степени этому способствовали темные пятна от яркого света. — Почему мне завязали глаза? — Так надо, — повела плечом собеседница, словно это было здесь чем-то обыденным. Я зажмурилась и сфокусировала зрение на ее лице. Молодая, наверное, одного со мной возраста. Темноволосая, миловидная. Именно так я представляла себе сестру или лучшую подругу. Только вот ситуация, в которой мне ее подсунули, была, мягко говоря, нестандартной. Алена тепло улыбнулась, но тут же нахмурилась, уставившись на мои запястья. Ее взгляд был таким потрясенным, что я вытянула кисти рук, разглядывая. — Вам больно? Если надо вызвать врача… Кожа в месте соприкосновения пальцев незнакомца припухла и покраснела. Но выглядело это куда страшнее, чем было на самом деле. Я усмехнулась, качая головой. — Не страшно, это… У меня такая реакция на прикосновения. Что-то нервное, доктора не нашли причины. Смотри, минута-две, и все пройдет. Это началось на первом году жизни с моим мужем. Жизни, похожей на бег по острию ножа, или танец с факелами на пороховой бочке. Один из докторов сказал, что это психосоматика. Мое тело отторгает угрозу таким образом и сигнализирует об опасности. Многочисленные анализы не нашли никакого отклонения. Мне тогда сказали, что все пройдет, когда будет устранена причина стресса. Больше об этой особенности организма мне узнать не удалось. Когда слова доктора дошли до Азамата, он устроил мощный скандал. Невропатолога попросту устранили, как некомпетентного специалиста. Седативные препараты ненадолго устраняли проблему, но от их постоянного приема часто клонило в сон, и я перестала их пить. Но периодически защитная реакция тела проявлялась. Иногда для этого достаточно было провести по коже ногтем. Алена выглядела обеспокоенной. А мне захотелось в тот же миг сделать ее союзницей. Ведь не у отмороженного похитителя же выяснять, как отсюда выбраться? — Смотри, — я вытянула руку и написала на запястье свое имя при помощи кончика ногтя. Не прошло и минуты, как место соприкосновения припухло, четко обозначив надпись. — Не бойся, это не передается. А… что это? Я забыла о ней в тот же миг, когда подняла глаза и увидела в окно массив сосен, укутанных покрывалом пушистого снега. Его было так много, что я не поверила собственным глазам. В Москве слякоть, снег если и срывался, то таял быстро. А ночью перед моим похищением стояла ясная погода. Неужели за сутки выпала сезонная норма осадков? — Снег, — повела плечом Алена, не понимая моего изумления. А у меня все похолодело внутри от внезапной догадки. — Где я? Ответа не последовало. Я оглядела огромную комнату с дизайнерским ремонтом, чувствуя, что сейчас меня попросту сорвет. — Кто меня похитил? Где моя дочь? Я хочу поговорить с хозяином… этого дома! — только сейчас диктат воли таинственного похитителя начал сходить на нет, а сознание — понимать, в какой ситуации я оказалась. — Позови его!