– Ах, сыщика… Микон Лафсанчес. – Мик?! – Я подскочила, успев в последний момент придержать одеяло на груди, а принцесса мгновенно спрыгнула с кровати и стала совершенно пунцовой. – Ой, вы же сказали… вы снова не одеты. – Да нет у меня ничего, кроме вашего платья! – махнула я рукой и натянула одеяло до подбородка. Сейчас меня больше интересовали новости, а не стыдливые охи и ахи над моей неодетостью. – Когда, говорите, приехал Мик? То есть… новый сыщик. Сегодня утром? – Да, – кивнула принцесса. – Ему тоже выделили комнату? – Нет, – помотала головой девица. – Хм. Ваше высочество, а не подскажете, приезжали ли во дворец в течение последней недели послы других королевств? Девица кивнула, но на сей раз не выдавила из себя даже односложного ответа. Да что же это такое? Ладно, зайдем с другой стороны. – Это, вероятно, вас хотели сосватать? – Что вы?! – Праведный гнев мгновенно смыл все смущение. – Я выхожу за Артура! – Решимость, светящаяся в глазах королевской особы, дала понять, что судьба артефакта предрешена. На долю секунды это заставило меня испытать нечто сродни жалости. Впрочем, стоило припомнить все проделки золотого чуда, как жалость сменилась злорадством. – А из каких королевств приезжали послы? – Да из всех! Они просили шкатулку показать и желали лицезреть явление Артура. Батюшка ответил, что не стоит без надобности вызывать солнечный дух, потому как он может покарать наглецов, только открывал шкатулку и показывал шар. Я не поняла, зачем он так говорил про Артура, ведь милее и добрее его нет никого на свете! – Да уж, действительно странно. – Так что же вы, уезжаете? Позволите отдать расследование в руки другого сыщика? – Нет, ваше высочество, не беспокойтесь. Мы точно останемся. – Ах, я так рада! – От счастья принцесса забыла о смущении и стиснула мои сжимавшие одеяло пальцы. – Я велю принести вам новые платья. Вы не представляете даже, сколько их у меня! И еще ночную рубашку, непременно! И, вдохновленная мыслью, что услышит еще немало новостей о своем драгоценном – непременно муже! – ее высочество радостно выпорхнула из моей спальни. Я, выбравшись из кровати, сначала прошествовала в душевую. Там висела моя старая добрая собственноручно выстиранная одежда: рубашка и удобные штаны, гораздо более подходящие для перемещений по замку. А наряд принцессы пристроился в шкафу. Не знаю, почему вдруг меня кольнула мысль явиться на встречу с Миком в платье, однако, вспомнив про размеры наряда, я эту идею тут же отбросила. Оставалось поделиться новой информацией с Фомой. – Король решил устроить соревнование, кто быстрее найдет артефакт. Этот Мик явился с утра пораньше и уже шарит по дворцу в поисках улик. Новый монарший указ – кто быстрее найдет сокровище, тот и получит награду! – вещал красный от злости приятель и тащил меня по дорожкам сада, точно буксир. – А головы тоже всем рубить будут? – поинтересовалась я. – Нам будут рубить, как и обещано. Для острастки, так сказать, чтобы остальные впоследствии побыстрее шевелились. А всех сыщиков казнить – так ведь ни одного и не останется! – Для острастки, говоришь? Может, чтобы лишнее не сболтнули? Король, видимо, пожалел, что не в то агентство обратился. Кажется, шибко дотошные в этом деле не нужны. Мику вряд ли покажут второй ларчик. Загоняют нас с тобой, Фомка, в ловушку. Указ не выходить из дворца только на нас распространяется, мы тут как в клетке, но при этом активно работаем на короля. Еще и здоровая конкуренция прибавилась, чтобы нам не вздумалось поделиться с соперником информацией. Гладко стелет его величество, а спать все жестче и жестче. – Аленка, а это тот самый Мик, про которого ты мне рассказывала? – Он самый. – И чего? Тебе такие нравятся? – фыркнул напарник. – Да видел я его, темный он какой-то. – Брюнет, – пожала я плечами, – неравнодушна я к ним. Он способный и очень упорный. – С гнильцой этот Мик. Кто так поступает? Свои своим не мешают – это в нашей профессии негласное правило. А он согласился, еще и примчался во дворец, точно петух его в зад клюнул. – Может, король надавил, а сам Мик не хотел соглашаться? – Что-то твои мозги начинают меня тревожить, Аленка. – Не надумывай, Фомка. Я его в последний раз пять лет назад видела. Всего лишь выдвигаю предположения, зачем сразу человека клеймить? – Ага, тогда можешь порадоваться встрече, вон он, собственной персоной к нам чешет! Я поглядела в указанном направлении, а там… высокая, темноволосая, с глазами таинственней самой таинственной ночи шла ко мне мечта времен академии. Я же три года о Мике грезила, а пять лет вспоминала. Даже когда встречалась со своим теперь уже бывшим парнем, не выдержавшим моей манеры все анализировать. Ветер забирался в густые пряди и ласково бросал их на высокий лоб, крохотный листок, подхваченный тем же шаловливым потоком воздуха, слетел с ветки и коснулся дрогнувших ресниц, проскользил по породистому носу с горбинкой, дотронулся до краешка полных губ. Мамочка, сейчас умру от эстетического удовольствия! – Аленика, – шипение Фомки, оформившееся в нелюбимое имя, заставило скривиться, – лучше сгони с лица эту дурную улыбку, – пихнул меня локтем напарник. Преодолев последние разделявшие нас шаги, Мик подошел и остановился на расстоянии вытянутой руки. Мне ужасно захотелось эту самую руку вытянуть и пощупать собственное видение. – Фомантий, – склонил голову Мик, – Аленика. У-у-у! Ладно, должны и у мечты быть свои недостатки. – Мик… Мик… – проклятье, как его полное имя? – Чего ты здесь позабыл, Микон? – не растерялся мой напарник. – Король прислал личное приглашение. – Мог бы и отказаться. – Не в моих правилах идти против монаршей воли. – А против своих буром переть нигде не жмет? Мик высокомерно тряхнул головой и проигнорировал нахрапистый тон моего напарника. – Это даже не правило, Фомантий, просто так повелось. Нужно уметь расставлять приоритеты. – Так чего ты к нам подошел? Иди расставляй. – Я подошел поздороваться. Не вижу ничего зазорного в том, чтобы работать над этим делом вместе. Что думаешь, Аленика? Мик протянул руку, взял мою ладонь и склонился, чтобы поцеловать, не отводя пристального взгляда от моих глаз. – Рад видеть тебя спустя столь долгое время. – Ыхым, – очень остроумно ответила я и оперлась на Фомку, чтобы не упасть. – Видишь, Фомантий, – выпустил меня из глубокого транса, вызванного взглядом темных глаз, Мик, – твоя напарница ничего не имеет против. – Условия неравные, – сплюнул мой сыщик, – ты своей головой не рискуешь, а подвести нас под монастырь ничего не стоит. Мик оскорбленно выпрямился и смерил моего громадного напарника взглядом. Оценив габариты, решил не связываться. Кивнул мне на прощанье, развернулся и пошел дальше, раскланиваясь по пути с придворными. – Совсем не понял, ты чего в нем нашла? Вечно вы, девки, слюни по всякой навозине пускаете. Потом утешай вас, когда измажетесь. – Умеешь ты, Фомка, мечту изгадить, – толкнула я не в меру заботливого сыщика, – старшим братом на полставки работать подрядился? – Савсен Савсенович обещал доплатить премиальные, если я тебя сомнительным типам в обиду не дам. – Ну тебя! – Нет, ты ответь, что в нем такого? – Как что? Он же… он же… Смотри, сколько достоинства, шарма. А еще умный, сдержанный, обаятельный. Обалденный мужчина. Мечта-а-а. – Не дотягивает до твоей мечты. Ростом пониже да в коленках пожиже. Лучше артефакт бери. – Кого? С ума сошел, Фома? Такое сокровище – мне одной? Я не заслужила. И потом, куда принцессу денем? На себя возьмешь? – А что? Хороша девка. При формах и умом шибко не блещет. Скажешь ей: «Сиди дома, женщина, мужик пошел мамонта добывать!» Она и будет сидеть. Потом придешь, на шею бросится, обрадуется. – Шовинист махровый! – Идеологическая феминистка! – Ого, каких ты словей нахватался! – С тобой поведешься – и не того наберешься.